Прогулки с Бесом

Большая часть родни усопшего состояла из женщин, а потому основной набор страданий исходил от них:

– Погребение совершим по православному обычаю. С отпеванием в храме и с грустными песнопениями по дороге к месту вечного упокоения. Заключительный номер погребального концерта - обрядовые песнопения у могилы.

Умерший не входил в разряд грешников, коих нельзя было хоронить по православным канонам: всего-то "захлебнулся рвотными массами", что для церкви не являлось криминалом. Если бы умерший по пьяни закурил, уснул, и лежанка под ним вспыхнула "огнём неугасимым" - общая смета на похороны сократилась на сумму, коя ушла бы на процесс отпевания: хоронить "взятых огнём" с соблюдением церковных обрядов:

– "Грех"!

Если инициатива в "лишении живота" исходит от мужчин, то хлопоты по загробному устройству усопшего - женщинам. "Разделение функции и полномочий". Оно и верно: мужчины страдать не умеют, вид мужских страданий ужаснее, чем вид пьяной женщины.

"Партейная" организация предлагала родичам предать земле умершего "члена" не по христианским правилам, а "по-коммунистически": "скорбно и строго". Родня стояла насмерть:

– В жизни коммунистом был, пусть хотя бы туда "христианином" явится!
– что покойник за время жития не потратил минуты на "утверждение в вере" - родственников не поколебало. По началу появились споры и сомнения:

– В каком звании умерший отправится в мир иной: "христианин", или "атеист"?
– поскольку "партейная" организация цеха средствами на "похоронное мероприятие" не располагала, то и голос её не звучал... вообще не был слышен: как заставить родичей хоронить бывшего члена по указанию руководителя "первичной организации"?
– это был момент торжества и дальнейшего утверждения истины: "кто платит - тот и заказывает музыку". Если бы родичи поддались на уговоры и отказались отпевать "стойкого коммуниста" в храме, да если бы "мероприятие провели" вопреки "религиозным заблуждениям" и только по указанию "товарищей" - "проделанная работа" записалась бы в актив "партейной" ячейки!
– родичи "стояли насмерть" и успешно отражали атаки "товарища секретаря первичной партейной организации", членом которой совсем недавно был усопший. Запаха капитуляции ни с одно из сторон не чувствовался.

Но всё же после упорных дебатов стороны пришли к согласию:

– "Родня, близкая и далёкая, ублажаются принятыми издавна обрядами до могилы, а там театр опускает занавес и на сцену выйдет руководитель организации "активным членом" которой был утонувший в собственной блевотине "товарищ".

Перед опусканием усопшего на "вечную стоянку", "секлетарь партейной организации" скажет напутственное слово "ушедшему товарищу". Как без этого? Уходить неизвестно куда и без напутствия? Не дело! для чего тогда нужны секретари"?
– так выглядел сценарий провода "товарища" "на тот свет".

Договорённости соблюдались "пятьдесят на пятьдесят": пока певчие в количестве трёх единиц жиденько и без чувств исполняли положенные в таких случаях обрядовые мелодии - секретарь держался в сторонке и вызывающе помалкивал. Ждал и терпел.

Затем наступило его время отыграться и он начал речь... без бумажки! На малое время включил сознание на прослушку текста речи секретаря и удивился объявленным "достоинствам ушедшего от нас раньше времени товарища": "достоинства" были настолько велики, что родилась зависть:

– "Прекрасно прозвучало "ушедший раньше времени...": откуда тебе-то знать кому и куда уходить"?

Удивительное и благостное явление - смерть! Только она способна меня, ничтожество, сделать чуть ли не "святым" и выжать у оставшихся в живых слезу, только ей одной, нас, дерьмовых в жизни - дано превращать в ангелов!
– настолько убедителен был секретарь в речи о покойнике. "Мероприятие" протекало весело и забавно. Не было слёз и грусти, но в сознании "провожавших в последний путь товарищей" гвоздём сидели противные "рвотные массы", так жестоко, бездушно и раньше срока прервавшие житие "единомышленника". Главное - чтобы отвратные мысли не посетили за поминальным столом...

Была и другая порция нехороших мыслей, родившаяся при расставаний с усопшим: процедура "последнего целования целованием трупа в лоб". Процедура неприятная, противная, отталкивающая в сопровождении невыполнимого желания:

"пожалуй, следует жить хотя бы для того, чтобы родственники не испытывали отвращение от поцелуев в мой мёртвый лоб... Какой идиот придумал целовать трупы? Первое целование трупа в лоб придумал и осуществил явный некрофил, но почему нормальные следом пошли - сегодня никто не ответит. Целование - тестирование: "если, поборов отвращение, целуешь покойника - ты не потерянный для христианства человек"!

"Предав земле безвременно ушедшего товарища" - оставшиеся "щасливчики" согласно "вновь утверждённым обрядам", в малых дозах пили водку, напрочь забыв причину смерти товарища:

– "Покойник пережрал, а я немного выпил"!

Захмелев - перешли на лёгкий спор: "нужно ставить крест ушедшему члену партии, или обойдётся"?

– Какой крест!? Он за всю жизнь ни разу в церкви не был и лба не перекрестил!

– Как без креста? Эдак туда могут и не пустить, не дело, надо бы уровнять с верующими. Вроде там одни беспартийные?
– на вопросе о символе христианской веры и остановились.

Против креста безбожная организация не возражала:

– Ставьте, что хотите, дело ваше - сделав заявление руководитель первичной коммунистической ячейки поступил мудро: член до тех пор "член", пока "в его груди бьётся коммунистическое сердце", а остальные органы "служат великому делу борьбы за счастье рабочего класса".

Второй довод в пользу установки креста выглядел так: "платил ежемесячные членские взносы на нужды партии - был наш, перестал платить - свободен. Членские взносы на нужды партии основа всякой партии, а с уходом в мир иной претензии по уплате партийных взносов, естественно, снимаются и родичи вольны делать с усопшим всё, что угодно. Это и есть "демократический централизм в партии".

Крест изготовили на производстве, но позже:

– Куда торопиться?
– поскольку на сегодня мало кто знает, как должно выглядеть древнеримское орудия казни - крест получился большим и прочным. Основательным (сварка), но уродливым. Изготовители делали крест не по канонам, но по памяти: крестов на месте вечного упокоения хватало, было с чего заимствовать. Что за перекладины, какого размера и сколько их лепить на вертикальный ствол, под каким углом - никто из мастеровых не знал, а со строны в свободу творчества никто не вмешивался:

– Какая разница покойнику под каим крестом лежать? К чему ненужные подробности!?

Крест сделали "не хуже, чем у других". Поставили. Издевательство над символами христианской веры получилось полное. Лепота! Крест стоит? Стоит! А какой - неважно: "лишь бы вера была"...

– Как думаешь, юношу, отбросившего коньки от передозировки наркоты допустимо хоронить под символом христианства?

– Почему "нет"? Кресту безразлично, кто под ним упокоился, крест вытерпит. Крест и пирсинг одинаковы, эта пара должна быть навиду. Если девица встраивает в пупок кусок ядовитого металла - его, как и крест, следует сделать видимым, иначе какой смысл мучить тело?
– не было случая, чтобы нечистый упустил случай потоптаться по нашим верованиям и обычаям.