Проклятая картина

Они провели в том кафе несколько часов – говоря обо всем, но в основном о том, как выстроить теперь их жизнь. Слава так и не женился. Более того, разыскивал, несмотря на ее просьбу, Люсинду. Но его останавливало то, что он не сможет обеспечить ей тот уровень, к которому она привыкла. Люсинда не знала, как донести, что мечтает вырваться из клетки, что по-настоящему счастливой и свободной ощущала себя только в те дни, проведенные вместе. Между ними стоял Гвоздовский с его яростью (опасение Люсинды) и состоянием (опасение Славы). Это был непростой, местами мучительный разговор, но первый и последний в их совместной жизни такой сложный.

– Я верну тебе все деньги, завтра сделаю перевод. Я взял только нужное на восстановление автосервиса, но уже все восполнил, – завершил разговор Слава и возражения Люсинды отмел решительным жестом. – Вернем их твоему отцу. Если тебя действительно не пугает…

– Меня пугает только одно, – сказала она. – Что мы снова потеряемся.

В тот вечер Слава отвез ее к себе домой. А утром Люсинда под взглядом гневно раздувающего ноздри отца собирала необходимые вещи. Гвоздовский, удивительно, не угрожал, и ор его стих удивительно быстро.

– Надеюсь, ты не пожалеешь, – бросил отец, когда Люсинда повесила на плечо дорожную сумку, в которую уместила всю свою прошлую жизнь. В голосе Гвоздовского опьяненная счастьем Люсинда не услышала угрозы. Она ликовала, и не только из-за прощания с ненавистным образом, стиснувшим ее, как деловой костюм, но и из-за того, что нанесла своему несокрушимому отцу шах и мат.

Они со Славой расписались спустя месяц в подмосковном ЗАГСе. Из гостей были только родители жениха, приехавшие из Ярославля, его друг с невестой и дядя Паша, в чьем доме и отметили свадьбу.

Первый год пролетел как один день. Люсинда никогда не чувствовала себя на своем месте так, как рядом с мужем. Именно он настоял на том, чтобы она вернулась к рисованию. А дядя Паша пообещал однажды устроить ей выставку… И не по знакомству, а потому что разглядел в Люсинде талант.

Настоящее

Люсинда зашла в офис и ничуть не удивилась, увидев всех в сборе. Лида, которая сетовала на то, что недосып скажется на ее внешности, выглядела безупречно. Видимо, вместо консилера использовала какие-то ведьминские средства. Шамана за стойкой не оказалось, но из переговорной доносился его голос. Едва Люсинда прошла к себе, как к ней заглянул Макс и пригласил на собрание.

Первому слово дали Арсению. Шаман поднялся и, бросив короткий взгляд на Люсинду, в котором ей почудилось беспокойство, начал рассказывать про карман иллюзий, описание которого нашел в одной из книг. Все слушали молча, даже Гера ни разу не перебил.

– Подозреваю, что муж заказчицы так и пропал. Возможно, Марина тоже, – закончил Арсений и снова покосился на Люсинду. Он будто пытался прочитать по ее лицу, какое решение она приняла после подслушанного ею разговора. Но Люсинда никак ему не помогла, нарочито отвернувшись.

– Плюс этих карманов в том, что они представляют собой ограниченное «пространство». Минус – вход быстро закрывается. Ни в квартире Виктории, ни в мастерской художника входа уже нет. Карман остается открытым примерно сутки.

– И выход, значит, тоже? – уточнила Лида.

– И выход тоже, – вздохнул Арсений. Люсинда заметила, как при этих словах дернулась щека Макса.

– К сожалению, возможности осмотреться в реабилитационном центре у нас нет, – вступил уже он. – Я попытаюсь уговорить родителей Марины разрешить нам включиться в поиски. Но в этом центре все так строго, как…

– Как в тюрьме, – ляпнул Гера, и Лида возмущенно цыкнула на него.

– Пардон.

– Практически так и есть, – вздохнул Макс и скрестил на груди руки. Выглядел он не лучше, чем ночью: подбородок и скулы темнели щетиной, обведенные кругами черные глаза казались провалами на фоне бледной кожи. Люсинда мысленно ему посочувствовала. Вмешиваться со своей новостью она пока не стала.

Лида задала несколько уточняющих вопросов шаману, тот терпеливо на них ответил, но информация носила скорее технический характер – подробности ритуала, в которых Люсинда ничего не поняла.

– Мы не знаем, кто создал карманы – Лилия или Иван Темный. Может, кто-то и третий, – подвел итог Макс, и Гера вскинул руку.

– Вряд ли Лилия. Она не магичка. Вот, смотрите.

С этими словами он вытащил свой телефон.

– Я вчера нашел заброшенный блог этой дамочки, о чем сказал Максу. И, пока ждал у Маринкиного дома, потыкал в пару кнопок. Короче, взломал личку.

Гера что-то полистал и протянул смартфон Максу с довольной улыбкой.

– Эта дамочка вскоре после того, как объявила себя Черной Лилией, начала искать ведьму или колдуна, чтобы те навели порчу. Я не разбираюсь во всяких ведьминских и шаманских заморочках, но подозреваю, что навести порчу проще, чем создать этот карман.

– Угу, – подтвердил шаман.

Макс хмурясь прочитал переписку и вернул телефон хозяину. Гера пустил смартфон по кругу.

– Короче, сердцеедку интересовало, как навести порчу. Видите, одна дамочка, с которой она в итоге назначила встречу, предлагала сделать это через какой-нибудь предмет. А если отлистаете ниже, то увидите, как наша сердцеедка умоляла одного кренделя поговорить с ней. Он ее, похоже, заблочил. А вскоре умер.

– Я же говорила, что здесь замешана несчастная любовь, – подхватила Лида. – Может, тот мужчина ее бросил. Или изменил. А Лилия пожелала отомстить.

– Навредил ей, допустим, один мужчина. При чем тут дру…

– Может, у этой сердцеедки окончательно слетела крыша! – сердито оборвала Макса ведьма. – Она возомнила себя мстительницей. Или сеятельницей «добра» – решила избавлять женщин от неверных мужей. Кстати, Макс, в семьях погибших мужчин не все было гладко. Ну, в тех, про которые нам с Герой удалось узнать. Моя теория подтверждается! Лилия могла научиться наводить порчу или снова воспользоваться чьими-то услугами, а в качестве предмета использовать картины. Недаром она так подсуетилась с рекламой творчества своего любовника! Натворила дел и исчезла.

– Но Александр Виктории вроде как не изменял, – задумчиво проговорил Макс. Теория Лидии ему нравилась, но не все в ней сходилось.

– Возле него крутилась старая знакомая, которая могла бы стать потенциальной разлучницей. Если не разлучницей, но причиной семейных скандалов и бессонных ночей Виктории.

– Я пока не понимаю, как можно связать эти истории, – признался Макс. – Тем более что все те мужчины умерли, а Александр пропал.

– Все просто, – и тут нашлась Лида. – На мужчин через картины навели порчу на смерть. Александра же с какой-то целью заманили в карман, если версия шамана верна.