Проклятая Мангазея

Отец с дочкой в ужасе всё это наблюдали. Молились всем известным богам, прося защиты и спасения от пучины морской. Она больше всего пугала этих сухопутных людей.

Настя вдруг вспомнила свои видения и успела отругать себя за бездействие. «Ведь можно было что-то сделать! – думала она в отчаянии. – Стоило сделать остановку на последнем острове. Нет! Прошли дальше! И вот тебе буря! Настоящая!»

Дальше она не додумала. Парус лопнул и затрепыхался, продолжая рваться на куски. Те улетали в море, в густые сумерки. Голос отца вывел Настю из оцепенения и ужаса:

– Настя, воду черпай! Затонем! Не спи!

На четвереньках Настя с трудом нашла черпак и судорожно стала черпать и выливать за борт воду. А та всё захлёстывалась в лодку, и конца этому не видно.

Оглушительный удар грома опрокинул Настю на дно прямо в волнующуюся там воду. В ней ещё плавали нехитрые вещи и предметы. Ужас окончательно поверг девушку в слезы. Те мешались с дождём, что хлынул с небес сплошным потоком.

Сколько времени так продолжалось, Настя не знала. Она отдалась на волю богам и шептала молитвы и заклинания, не понимая их смысла. Отца она не видела в опустившейся на море ночи. Лишь частые молнии и гром чуть сотрясали исхудавшее тело, вжатое в доски лодки. Иногда она машинально черпала воду, ничего не сознавая при этом. Воля и сознание почти померкли.

Словно издалека, она вдруг услышала вопль отца:

– Настя! Нас выносит к берегу! Приготовься! Смотри при молнии!

Эти крики как-то помогли ей очнуться и ощутить реальность. Она приподняла голову в надежде увидеть берег. Молния запаздывала, а волна нет. Девушку окатило и она едва не вывалилась за борт. Судорожно схватившись за борт, еле удержалась.

Успела чуть нахвататься воздуха, как лодку обо что-то ударило бортом, и она перевернулась. Настя отлетела на сажень к берегу и каким-то чутьём погребла к берегу. Её било о камни, волочило по гальке и песку. Едва удавалось высунуть голову и хватануть немного воздуха. Мыслей не было, была одна жажда выжить в этой круговерти волн и грохота грома. А молнии сверкали всё реже. Но этого Настя не замечала. Открыть глаза было страшно. Даже мысли об отце не появилось.

Ноги коснулись песчаного дня. Инстинктивно она засеменила на них дальше по берегу, спеша побыстрее уйти от волн, что накатывались на пляж. Вал легко свалил её, и завертел среди песка и щепок от лодки. Несколько раз ударил о камни. И всё же она выбралась на пляж и свалилась без сил. Девушку вырвало, судорога корчила тело. Обессиленная, она свалилась на песок, и он показался ей мягкой периной, приятно обволакивающей её избитое тело.

Грохот валов уже не пугал, в ужас не бросал. Голова ещё мало что соображала. Но вскоре молнией сверкнула мысль: отец! Что с ним, где он? Поспешила встать, но её опередил голос, показавшийся восхитительной музыкой:

– Настя! Настя! Ты жива!? – рука отца коснулась плеча. Слезы брызнули из глаз мешая ответить. Лишь вздрагивала своим исхудавшим телом, всхлипывая.

– Милая моя Настенька! Живая! Успокойся! Мы спасены и то благо! Но поплачь ещё!

Тимофей баюкал её, как малое дитя. Было так приятно ощущать её теплеющее тельце! Казалось, что счастье привалило к нему.

Мокрые, избитые волнами и слегка озябшие, несчастные мореходы продолжали сидеть в обнимку. Вой ветра и грохот прибоя уже не казался невыносимо ужасными. Темнота ночи тоже не вызывала ужаса. Зато было тепло их тел и радость спасения.

– Боже! Тятя, что же теперь будет? – наконец спросила Настя. – Всё пропало!

– Так ведь жизни нас ничто не лишило, милая моя! Проживём как-нибудь. Не первый раз попадаем в трудное положение, доченька! Вот рассветёт, осмотримся. Тогда начнём думать. А пока отползём подальше от волн. А то брызги всё ж до нас несёт и не дают обсохнуть. Ночь ещё и до середины не добралась, полагаю. Где-то от ветра укрыться надо. Холодно вот так сидеть.

Они с трудом поднялись, чувствуя боль во всем теле. Поплелись по мокрому песку по чуть пологому склону берега. Шагах в двадцати обнаружили редкий кустарник, заросший травой.

– Настя, ты посиди тут, а я ещё немного пройдусь. Ветра тут вроде бы меньше. Устраивайся поудобнее. Я скоро...

В темноте Настя нащупала место для укрытия. За ветками кустов было тише и она принялась рвать пучки трав. Всё было мокрым, а выбора всё одно не было. Бурная ночь не собиралась сдавать свои позиции.

Как ни странно, но им удалось заснуть. Согретые друг другом, они забылись, и утром с удивлением и радостью узнали, что проспали весь остаток ночи. Даже вставать не хотелось. Всё ныло при малейшем движении. Оказалось, что тела во многих местах покрыты синяками и ссадинами. Кровь уже давно подсохла.

– Как мы смогли заснуть, тятя? – удивилась Настя. – Ветер, грохот волн, а мы спим!

– Слава богу, дочка! Хоть отдохнули малость. А ветер не утихает. Пошли, глянем, что выбросило нам на берег. Нам теперь всё может пригодиться. Дай по карманам пошарю. Осталось хоть что-то?

Тимофей шарил недолго. Нож остался на поясе в ножнах, огниво в кармане с сухим трутом в бамбуковой трубке с пробкой. Последнее сильно их обрадовало.

– Даже монетка серебра осталась одна! – с улыбкой подбросил вверх маленький кружочек. – На него можно спокойно и куда лучше прожить две недели! Стало быть, жизнь ещё продолжается, ха!

– Да ну тебя, тятька! – озлилась Настя шутке отца. – Это здесь ты собираешься покупать еду на жизнь? Спеши в лавку, а то мне есть смертельно охота!

– Вот об этом нам стоит подумать основательно. Судя по всему, на острове людей нет. А без еды пока не научились обходиться. Ладно, спустимся к морю.

По пляжу валялись много разного от разбитой лодки. Настя даже подала отцу одну стрелу. Тот обрадовался, но заметил:

– Жаль, что только одна. Теперь надо лук смастерить. Гляди зорче, Настя.

Бродя вдоль пляжа нашли много досок и щепок. Все подобрали, отнесли дальше от прибоя просохнуть. Были тут верёвки, деревянная ложка, куски паруса и ещё непонятные тряпки. Измочаленные, в песке, узнать их было трудно. Но всё собрали и сложили сушиться. Хотя солнце ещё не проглядывало, но дождь давно затих. Однако признаков окончания бури Тимофей не заметил.

Буря закончилась лишь через три дня. Это время море было бурным и грозным.

– Хорошо, что бычков много выбросило на берег, – говорил Тимофей у костерка, – есть чем как-то голод ослабить. Да и ты молодец, Настенька! Сколько травки собираешь. Только как отсюда нам выбраться? Лето-то заканчивается. Впереди осень и зима. Одежонки нет, а морозы и тут порядочные. Лёд на море крепкий стоит. Жуть берет от таких мыслей! Господи, помоги нам горемычным! Особо прошу за дочку!

Отощавшие отец и дочь уже почти два месяца живут на острове. Живут с одной неотвязной мыслью как пропитаться в этот день? И так каждый день! А на острове почти нет деревьев, одни кустарники и трава. Песок острова плохо способствует росту растений.

– Тятечка, всё ж надо продолжить нырять и пытаться собрать как можно больше из остатков лодки. Мы так и не нашли твой кошель с монетами. Как без них станем жить на новом месте? Не век же тут оставаться?

– Куда там, Настя! Море уже всё растащило и уже ничего не найти. Значит, судьба наша такая! Да сначала стоит думать, как выбраться с этого пустого острова. К зиме дело идёт. А у нас ничего из одежонки. Людей мы так и не заметили, а на них весь наш расчёт держался. Значит, зимовать нам тут придётся. Дело сложное.