Проклятая Мангазея

Этот разговор дал понять Насте, что отец вовсе не против её увлечения. Тем более, что юноша из довольно богатой семьи, как можно судить. И Настино сердечко застучало ещё сильнее и тревожнее. И теперь её голову не покидали мысли о юном Букаре и его глазах. И каждый раз при воспоминании о нём сердце подскакивало в груди от бешеного рвения поскорее снова увидеть юношу.

Она с трудом дождалась, когда можно было понести очередную партию рыбы. Молилась, чтобы Господь позволил ей увидеть Букара. При этом краснела даже лёжа в постели, мечтая о тех мгновениях, когда их глаза встретятся. Поклялась себе не отводить своих и насладится его глазами. Лишь страх, что обязательно покраснеет, смущал и злил её. С этим справиться она не могла.

Всё же прошло две недели прежде, чем она увидела Зинат. Сердце тревожно забилось. А вдруг Букар не пришёл? Хотя он всегда сопровождал сестру, и Настя с надеждой ждала времени, когда сможет поговорить с Зинат. Даже тётушка Париза с подозрением взглянула на Настю. Вдруг спросила, что привело Настю в сильнейшее замешательство и вогнало в краску, смутив окончательно:

– Ждёшь Букара? Здесь он, скрывать не стану, милая. Ещё увидишь... Чего краснеешь? Успокойся уж. Вон Зинат идёт. Спроси у неё.

– О, Минбелика! Привет! Давно не виделись. Ты нам ещё не всё рассказала о своих приключениях! Ты погоди, я сейчас Букара приглашу. Он так заинтересовался тем, что я о тебе рассказала, что пригрозил мне таким, что я не могу его ослушаться. Подожди! Я скоро! – И убежала, подмигнув тёте.

Настя с ужасом ожидала появления Букара, и волнение её достигло предела. А Зинат всё не приходила ,и Насте стало как-то тоскливо и скучно. И вдруг сердце её подскочило и забилось жалобно. Она услышала голос Букара. Слов не разобрала, и ушки её навострились. Бесполезно. Слишком тихо говорили, да и язык она ещё знала недостаточно.

Юноша всё же вошёл и учтиво поздоровался с Настей, поклонившись. Он был сильно смущён и несмело поглядывал на неё. Настя же, как себе и обещала, уставилась в его глаза, которые тот постоянно отводил в сторону. И смущался ещё сильнее. А Настя продолжала искать его взгляд, волновалась сверх меры и никак ничего не могла поделать с этим.

– Что это с вами? – с лёгким смешком спросила Зинат. – Вы ведь уже знакомы.

– Нас никто не знакомил, Зинат, – подала голос Настя. – Просто раз или два видели друг друга. Вот и всё знакомство. Теперь другое дело, – улыбнулась Настя.

Оглядевшись, Настя увидела, что тётушка Париза ушла. Это ещё больше смутило молодых людей. Они скромно переглянулись. Настя улыбнулась жалкой улыбкой человека, не знающего как выйти из сложного щекотливого положения. Наверное, Букар испытывал похожее чувство. А молодой человек вдруг спросил:

– Ты ведь русская? Тут я одного такого знал немного. А девушек ещё не встречал. Только ты что-то больше похожа на кочевницу. Глаза выдают.

– У меня бабушка была татарка. Вот и похожа так... А ещё отец говорил, что у него в роду тоже кто-то был из остяков или самоедов. Народ, живёт далеко на севере. Там очень холодно и много снега больше полугода. Тебе интересно?

– Очень! Ты так интересно рассказываешь! Мне Зинат всё о тебе рассказала.

– А я о вас ничего не знаю. Скрываете?

– Что мне скрывать? Просто у нас строгие законы и обычаи. С незнакомыми девушками мы не можем разговаривать. И вам тоже, ещё строже...

– Понятно. У нас тоже есть такие запреты. Да не такие строгие. – И опять с улыбкой глядела в его лицо. Букар уже не отвёл глаз и с удовольствием всматривался в её лицо, запоминал чёрточки, подробности, и никак не хотел отводить глаз.

Вошла Зинат и с удивлением, скорей всего наигранном, воскликнула:

– Вы ещё здесь? Я рассчитывала, Букар, что ты уже похитил её, и на коне мчишь в горы готовиться к свадьбе. Минбелика. пора уже договориться. Мы с Букаром поговорим с отцом и получим его ответ. Посмотрим, что он ответит. А вы надейтесь.

От смущения ни Настя, ни Букар ничего не ответили. Но Букар стал выглядеть подавленным и угрюмым. Зинат тронула его за плечо, обращая на себя его внимание:

– Ты что-то знаешь, Букар? Отец?

Тот молча кивнул и ещё сильнее нахмурился. А Зинат обернулась к Насте и с сожалением в голосе, сказала:

– Тут ничего не поделаешь, подруга. Значит, отец уже сосватал его, – кивнула на Букара. – У нас такой обычай. Раз посватал, то это изменить никак нельзя. А я так надеялась, что ты будешь моей подругой долго, долго! Прости...

Букар резво вскочил и, не простившись, выбежал вон. Лица его никто не видел.

Девушки в молчании переживали внезапную трагедию, так неожиданно свалившуюся на молодые души. Обе словно оглушённые не находили слов утешения. А Настя уже знала, что нарушить уговор невозможно, не навлекая на весь род больших неприятностей. Вражда могла длиться поколениями и с самыми ужасными последствиями.

– Он знал об этом? – спросила Настя тихим обречённым голосом.

– Можно и так сказать, – как-то неуверенно ответила Зинат. – Отец недавно намёками заявил, что подыскивает для него невесту. Больше об этом он не говорил. Хотя я могу и всего не знать. Дома обязательно расспрошу. А он тебе так нравится? Ты ему тоже. Он мне всё уши прожужжал, требуя всё рассказывать о тебе.

– Значит, не судьба! – проговорила Настя решительно. – И нечего в таком случае об этом думать и терзать себя. Мой отец уже посмеивается надо мной.

– Ты ему всё поведала? – изумилась девушка. – Я бы никогда!

– А с кем мне ещё говорить и советоваться? Отец всегда был ближе ко мне...

– А мама как же? – с любопытством спросила Зинат.

– Мама меня не любила. И я очень переживала за это. Но так получилось. А с отцом у меня всегда были самые лучшие отношения. Мы любим друг друга всей душой. Приходится всё ему рассказывать. Ведь больше некому, а хранить всё в себе очень трудно. А у нас и собаки дома нет. Я не считаю хозяйскую...

Девочки обнялись и даже пустили слезу в знак солидарности и дружбы.

– Меня ведь тоже посватали, – как-то безразлично заявила Зинат. – Ещё зимой.

– Да! И как ты это восприняла?

– У нас женщина не должна ничего воспринимать. Как посчитали отец с матерью, так и должно быть. Это ты жила в полной свободе в своей тайге. А у нас столько запретов и условий, что можно сбиться, вспоминая всё их.

Подруги опять обнялись и поплакали немножко.

Дома отец тотчас заметил плохое настроение дочки. Оглядел её пристально, держа за плечи. Та глаза отводила, а Тимофей спросил строго: