Проклятая Мангазея

– Тогда стоит и о землянке подумать. Уже ночами холодно бывает. А ещё сырость с моря постоянно наступает. Что скажешь, тятя?

– То и скажу, что надо приниматься и за это. Даже поспешить. Материала тут мало, как и инструмента. Один топорик, и тот малый. Сабли нет, луком ничего не построить. Ещё место выбрать удобное. Завтра ты займись этим. Потом материал от лодки снесём туда. Дел много будет, дочка.

В следующий день Настя пришла лишь вечером. Солнце уже село и на остров надвигалась ночь. Дни стали заметно короче и темнело уже рано.

– Ты что так долго? – встретил её отец вопросом. В нём звучало беспокойство.

– Решила посмотреть самый север острова. Мы туда ещё не дошли. А то далеко. Вёрст пять или больше. И знаешь, что там увидела? – загадочно улыбалась дочь.

– А то может нам помочь тут жить? – насторожился Тимофей.

– Ещё как поможет, тятя! Там стоит небольшой сруб, вполне пригодный для жизни. Даже немного посуды и соль. Больше ничего там нет, но и это что-то для нас! Завтра идём туда, тятя. Ещё меня задержал тюлень. Пришлось с ним повозиться.

– Где ж твой тюлень? Там же мяса сколько!

– Я его отпустила, тятя. У него рана, и я занялась им. Что-то получилось. Отпустила я его в воду. Он сразу повеселел. Так жалко стало, бедного. Он совсем молодой был. Другие тюлени то и дело высовывали морды и верещали. Забавно так!

Тимофей не ответил, а Настя поняла, что он недоволен её поступком. Дня на четыре мяса бы хватило им. А так… Пришлось подластиться к отцу и чуть ли не попросить прощения. Но не стала. А Тимофей ни разу не вспомнил потом её промах.

С утра отправились в далёкий поход. Захватили всё, что могли из необходимого. Получилось легко. Вещей почти не оказалось. Лишь топорик, лук со стрелами и нож. Немного тряпок для ношения.

По дороге собирали, что попадалось на глаза из того, что можно пожевать. Настя то и дело отбегала в сторону и что-то рвала или выкапывала. Тимофей с грустыо поглядывал на дочь и вздыхал горестно, почти обречённо.

Солнце чуть начало припекать, когда с низкого холмика Настя указала вперёд.

– Уже видна избушка, тятя! Гляди!

Ещё шагов двести – и они у двери. Настя сияющими глазами смотрела на отца.

– Да, доченька! Это ты здорово нашла! Здесь сносно можно жить. А что внутри?

– Зайдём и увидишь сам, – радость переполняла дочку и усмирять её она не хотела. А Тимофей подумал, что даже в таких условиях дочь не теряет бодрости и весёлости. Значит, по жизни должна пойти легко. Дай-то Бог!

В избушке стоял стол, двухъярусные нары с соломенными тюфяками. Подушек не оказалась. Два оконца смотрели на море. Затянутые пузырём, они мало пропускали света, но днём без лучины что-то виднелось. Зато вокруг стола ни одного чурбана для сидения. Пол устлан сухими травами, весьма грязными и пыльными.

– Скорей всего тут жили мужики, что приезжают сюда на промысел. Тюленей бьют. Вон и остроги имеются, и дубины.

– Значит, тятя, они могут сюда опять приехать? – спросила Настя с надеждой в голосе. – Стало быть, можно подождать и с ними вернуться на берег?

– Конечно! Только не очень радуйся, Настя. Не каждый раз сюда приезжают. Наверное, далеко сюда тащиться. Целая артель может появиться.

– Ты вроде не очень рад, тятя?

– Да всё за тебя беспокоюсь, дочка. Народ может быть шальной. Что тогда?

– Да как-нибудь! Чего раньше времени беспокоиться? Зато теперь можно тут жить. И тюлени должны быть во множестве. Не зря же избу построили тут, на косе.

– Ладно, чего говорить. Поживём в избе. Всё лучше, чем в шалаше. Ночи уже холодные наступили. Ты тут немного приберись, а то паутиной всё заросло. Смотри за пауками. Могут быть и змеи. Будь осторожнее. А я осмотрюсь вокруг.

Тимофей ушёл, а Настя споро принялась за уборку. Затхлость застоявшегося воздуха сменилась свежестью морского. Жизнь казалась не такой уж и мрачной.

Уже на следующий день Тимофей умудрился забить дубиной небольшого тюленя.

– Вот и мясо у нас появилось! – радостно кричал он, указывая на тушку тюленя. А соли тут много, запаслись, видать, заранее. И жир для освещения по вечерам.

– А мне так жалко этих смешных тюленей, – вздохнула Настя. – А и нам жить как-то надо. Тятя, ты готовь тут всё, а я пойду, поищу приправ. Всё вкуснее будет. Да и травки надо насобирать на зиму. Без неё не прожить тут. А холодает быстро.

В избе Тимофей нашёл ещё небольшую сеть и удилище с крючками. Значит, промысловые ловили рыбу для пропитания.

Жизнь потекла неторопливо в ожидании гостей. Горемычные путешественники жили в избе уже почти месяц. Собирали дрова для отопления, траву для подстилки, а Настя ещё и для еды. И неожиданно у ник появилось нечто новое и странное, как говорил Тимофей.

Однажды ранним утром Настя прибежала к избе и заявила отцу:

– Тятя, я нашла раненого тюленя. На берегу лежит. Ты его не трогай. Он такой жалкий и несчастный!

– Настя, мы уже четвёртый день не может забить ни одного тюленя, – жёстко возразил Тимофей. – И так голодаем постоянно.

– Ну тятя! Он ещё такой молодой. Его кто-то покусал и лежит в яме. Не может сам выбраться. Я его лечу. Пусть живёт уж!

– Всем помочь невозможно, Настя. О себе больше думать стоит.

– Тогда я его спрячу, тятя, – решительно ответила девочка. Можно другого выследить и забить на мясо. А этого оставь мне. – И стремительно вышла и бегом помчалась в сторону старого жилья. Тимофей лишь вздохнул с сожалением.

Через десять минут она, запыхавшаяся, плюхнулась у ямы и посмотрела на жалкий взгляд тюленя. Тот словно умолял её не убивать его. И Настя протянула руку и погладила по мягкой шёрстке. Тюлень тихо пропищал.

– Сейчас я тебя ещё немного полечу, мой миленький! Хоть боль пройдёт, а там и в воду тебя отнесу. Потерпи...

Тюлень словно понимал её, перестал шипеть и мяукать. А Настя тут же принялась делать над раной пасы и что-то про себя шептать. Тюленёнок тихо лежал и лишь глазки-бусинки внимательно глядели на Настю.

Прошло не больше получаса, и Настя решила передохнуть. Чувствовала себя уже неважно.

– Вот отдохну немного, мой черноглазый, и опять полечу. Потом отнесу тебя подальше, а то тятя может тебя пришибить.