Проклятье гномов. Клинки и розы

— Не привлекай внимания, молчи!

Шпага Робера являлась не только колющим, но и режущим оружием. Толщина клинка позволяла, если не рубить конечности, то наносить чувствительные раны. Однако, эти порезы лишь раззадоривали собак, поэтому маркиз старался колоть короткими выпадами, дабы не пропустить очередную атаку.

Не менее пяти черных псов вертелось у его ног, постоянно лая и бросаясь вперед. Когда кто-то из них получал рану, остальные отступали. Однако, краем глаза Робер заметил, что количество собак прибывает. Он бился изо всех сил, но помощь требовалась.

Шарлотта между тем колдовала. Принцесса пустила вокруг своей постели колючую деревянную изгородь, поэтому псы не могли до нее дотянутся. Но сил, чтобы помочь Роберу, не хватало. Ибо опутать деревьями весь зал требовало большой энергии и высокого магического уровня.

Робер сделал еще пару выпадов, и, улучив момент, очертил шпагою полукруг, который моментально поднялся огненной стеной на половину человеческого роста. Выше ставить не хотелось, дабы не задохнуться от своего же пламени.

Противники ринулись вперед, и тут Робер, что-то вспомнив, «освятил» шпагой свое магическое творение. В воздухе на мгновение заалела огромная буква «Х».

Сработало! Собаки нехотя отпрянули.

— Крест! Косой крест! Они бояться креста! — закричал Робер. — Да я вас всех поХерю!

Несколько мгновений черные псы пытались перепрыгнуть преграду, но, когда очередной зверь вспыхнул, как сноп сена, отступили. Теперь они просто рычали, лаяли и скалились на смертельную стену огня.

И тогда Шарлотта решилась. Она властно махнула рукой, колючий терновник освободил ее постель, образовал импровизированный косой крест и двинулся на собачью стаю с другой стороны. Огромная лиана, обхватывая перекладины сверху, поволочилась по земле. Шипы и цепкие ветки взяли зверей в смертельные объятия и настойчиво потащили на огненную стену. Собаки отчаянно заскулили, но не могли вырваться. Лишь один маленький щенок ускользнул от цепких ветвей и с лаем бросился из спальни куда-то прочь. Остальных, более крупных зверей, смяло, согнало, скрутило и понесло прямо в жаркий огонь. Скулеж и лай ворвался в уши людей. Робер, показывая чудеса акробатики, оттолкнулся ногой от ближайшей собаки и перемахнул огненную стену. Сразу же обернулся, но понял, что через мгновения все будет кончено. Чертя магические звезды, виселицы и кресты пассами рук Робер и Шарлотта еще больше вдавили пылающий терновник с горящими тварями в стену, после чего, животные звуки стихли, и лишь огонь ласкал слух, довершая очищение мира от инфернальной скверны.

Когда все закончилось, Робер понял, что Шарлотта все еще абсолютно голая и стыдливо отвернулся.

— Прекратите, маркиз! Неужели вы не видели меня без одежды? — возмутилась принцесса. Как всякая женщина, она считала себя прекрасной в любом виде.

— Простите, сударыня, но вы уже чужая жена…

— Вдова! — воскликнула Шарлотта и отвернулась, пряча лицо в руках.

Только теперь Робер внимательно оглядел спальню и увидел на постели обнаженного Адольфа с разодранной грудью. Горло перекушено, а голова неестественно повернута набок. Правая рука лишилась кисти, обрубок кости сочился кровью. Ее же густо заляпаны все простыни и подушки. На полу валялись куски мяса вместе с черной собачьей шерстью. Мраморные плиты и ковры повсюду покрывали бурые подтеки. Светлым пятном рядом с кроватью лежало свадебное платье, изодранное и скомканное. Рядом — порванные белые панталончики.

— Этот принц хуже зверя! — рыдая, проговорила принцесса. — Как только мы остались одни… он набросился на меня, как бешеный! — всхлипывая, продолжала Шарлотта. — Это — не любовь, это — грубая животная похоть! Как только этот зверь… закончил… на его спину бросился другой! С шерстью и когтями. Пару мгновений они возились в углу кровати, и пес разорвал Адольфу глотку!

— Шарлотта, вы не должны оставаться в таком жутком месте! — с этими словами Робер снял камзол и передал принцессе, чтобы она прикрылась. — Я провожу вас к вашему отцу!

— Это опасно! — возмутилась Шарлотта. — Теперь любой сможет обвинить вас в смерти моего мужа. Нам нельзя быть вместе, уходите один, любезный друг! Я сама позабочусь о себе!

С этими словами принцесса сотворила свое любимое колдовство — опутала себя молодыми зелеными ростками с алыми розами, скрывая тонкие ноги и кисти рук. Теперь камзол Робера оказался щедро украшен волшебными цветами.

— Действительно, уходите! — раздался властный голос со стороны. Робер обернулся и увидел, как в спальню входит Арбор, верховный маг Дерева. — Инфернальный прокол пространства завершен. Спасибо за помощь! Вы спасли ее… Мерзкие твари! — колдун брезгливо пнул тлеющую тушу собаки. — Об остальном мы позаботимся. Конечно, я, да и весь Совет магов подтвердит, что смерть Адольфа наступила от зубов, а не от разящей стали.

Как только Арбор это произнес, ему прямо под ноги упала потолочная балка, покрытая снегом. Снег стремительно начал таять и растекаться грязной водой.

— Талая вода! — прошептала принцесса и лишилась чувств.

— Она вспомнила страшный сон! — подумал вслух Робер. — Государству грозит опасность!

— Опасность грозит нам всем. Но вам, маркиз, сейчас лучше удалиться. Не только из дворца, но и из города. Ибо король может пойти на все, дабы предотвратить войну с Фринцландией. Даже на казнь своего племянника.

Робер машинально совершил косой крест шпагой, и Темная Вода зашипела.

— Арбор, зло боится косого креста! Знака «Х» Используйте это.

— Да, Робер. Этот древний символ не менее силен, чем Святая Виселица! Да и творить его быстрее. Два пасса вместо трех. Запомните это и вы, Шарлотта. Возможно, мы все верим немного не в то и не в того. Зло и Добро на самом деле имеют другие лица.

— Но… — начал было Робер, но маг Дерева его прервал:

— Немедленно покидайте Столицу, я позабочусь о Шарлотте.

Робер отвесил поклон и стремительно вышел из спальни.

Королевский муравейник не спал. По коридорам туда-сюда сновали встревоженные слуги. С метлами, с ведрами и со свечами. Чаще всего они бежали, не обращая внимания ни на что, ведомые своей целью. Робер и так старался находиться в тени и надеялся, что покинет дворец незамеченным. Почти получилось. Только перед самым входом в зал маркиз выцепил среди темноты коварную улыбку королевского шута. А потом и она исчезла, словно сон или морок.

Торжественный зал изменился. Теперь он представлял собою не место пира, а поле брани. Залитые кровью полы, перевернутые столы, лежащие в беспорядке мертвые тела. Тела людей и черных собак, сошедшихся в жестокой схватке. Дворяне пали не только от зубов и когтей, но и от доброй стали и запретной магии. Обугленные лица, рваные камзолы. Один сударь лежал навзничь, проткнутый ледяными шипами, по которым текла кровь. Ноги в сапогах другого торчали из небольшого земляного холма. Да, маги тут повеселились вовсю. С удивлением Робер заметил, что иноземцы пострадали значительно больше, чем имперцы. Он насчитал примерно в три раза больше потерь у Фринцландии. Мстительно маркиз искал глазами мертвого Леопольда, но так и не увидел его. Конечно, и тот дворянин, что оказался в земле, не являлся заморским графом. Робер точно помнил, что на виновнике беспорядков были башмаки с пряжками, а не сапоги.

У выхода во дворик стояла стража. Хотя понятие «стояла» неуместно. Вероятно, этих ребят внезапно подняли с кровати взамен тех, кто уже никогда не встанет. Молодые гвардейцы клевали носом, щурили глаза, но старались бодриться. Поэтому, когда Робер медленно прошел через дверь, стражники даже не повели бровью.

Через несколько мгновений маркиз покинул королевский дворец и прошел несколько шагов, и тут к нему подъехала черная, обитая бархатом, карета.

— Сударь, я думаю, в таком виде неприлично находиться на улице. Воспользуйтесь моей каретой, я довезу вас, куда прикажете! — раздался женский голос, который показался знакомым. Однако в темноте лица дамы Робер не различил.