Проклятье гномов. Клинки и розы

— Передал вам корзину прекрасных роз.

— Отлично! — принцесса победоносно усмехнулась, затем взмахнула рукой и ее белоснежное платье также покрылось волшебными алыми розами с нежными зелеными побегами. — Подавайте карету!

Собор Пяти Святых сегодня украсили разноцветными развевающимися лентами, свидетельствующими о грядущей великой свадьбе. Пять волшебных стихий и пять цветов: красный, зеленый, синий, желтый и белый. Били колокола, стрелки на огромных башенных часах сошлись на самом верху, указывая на полдень.

Внутри собора собралась знать и верховные маги. На лицах людей играли благожелательные улыбки. Все казались радостными и счастливыми. Лишь герцог вискарийский, как и его старший сын, Робер, оставались мрачными и нелюдимыми. Эти господа, словно блеклые исчезающие тени в ярком солнечном дворе, медленно передвигались по огромному залу, нехотя переставляя ноги. Они ни с кем не разговаривали. У каждого вискарийца было свое горе. Заботливый отец не мог смириться с арестом Людвига. Антоний не верил в его виновность, но король упрямо не выпускал графа из тюрьмы. Робер же переживал свадьбу своей любимой женщины. Маркиз понимал, что этот брак — политический, и необходим государству, но в глубине души он таил горькую обиду.

Стальной король Франциск появился в окружении двух властолюбивых женщин. Если по левую руку его сопровождала уже увядающая жена Лизетта, то по правую выступала новая героиня, Екатерина Калати. Обе женщины имели рыжие волосы, хотя и по-разному уложенные. Седая голова короля на фоне этих огненных красоток выглядела величественной и строгой, к тому же мужчина, естественно, имел более высокий рост, нежели дамы.

Робер, увидев это, почувствовал некоторую ненависть к королю, который не только отбирал у него любимую, но и делал несчастным родного брата. Ибо мало того, что Франциск посадил Людвига в тюрьму, так еще и стремиться забрать у него женщину. По мнению маркиза, это все выглядит не иначе, как низкое и подлое злодейство.

Вскоре двери собора открылись и на порог ступила прекрасная принцесса Шарлотта. Белое свадебное платье в кружевах, украшенное настоящими цветами; высокий стоячий воротник за стройными плечами, маленькие алые розочки в русых волосах — все это делало женщину сказочно красивой и неотразимой. Придворные словно по команде склонили головы, ослепленные блеском молодой невесты. Шарлотта же, мило улыбаясь, начала посылать воздушные поцелуи направо и налево, словно привечая своих бывших и будущих любовников. Франциск нахмурился, показывая, что так не должна себя вести невеста на своей свадьбе. Но она и не собиралась останавливаться, напряжение возрастало, и тут глашатай возвестил о прибытии молодого Адольфа, принца Фринцландии.

Все расступились в стороны, и на середину зала вышел молодой жених. Этот человек, одетый в пепельного цвета жакет, усеянный маленькими вышитыми ромбиками, в черном берете с белым пером, выглядел бедно и бледно. Длинноватый нос уточкой с редкими щенячьими усами, едва-едва пробивающимися на юношеских губах, делал принца смешным и нелепым. Особенно это стало заметно, когда он встал рядом с невестой. Адольф едва соответствовал ей по росту, хотя на принце красовались сапоги с высокими каблуками.

Шарлотта не удержалась и недовольно фыркнула, Адольф переменился в лице, дергая бровью, он хотел что-то сказать. Однако, верховный маг Металлиум трижды ударил тяжелым посохом об пол и начал церемонию.

Металлиум осенил новобрачных Святой виселицей, и певчие затянули молитву. По велению верховного магистра принесли металлические короны, которыми и решили венчать. По краям алтаря вспыхнули алые язычки свечей, рядом ударили небольшие фонтаны, а прямо перед престолом взору гостей открылся продолговатый деревянный ящик, в котором росли мясистые побеги «золотого дерева». Таким образом, все пять стихий оказались полноценно представлены на обряде.

По правилам новобрачные сами должны выбрать свидетелей таинства. Тех, кто будет держать венчальные короны. Шарлотта обернулась и улыбнулась Роберу, явно желая, чтобы тот поучаствовал в церемонии. Если бы у маркиза была хоть капля хитрости и разума, он бы не отказался. Такой ход наверняка бы заставил злые языки поутихнуть и усомниться в кровосмесительной связи. Но Робер демонстративно отвел взгляд, будто не понимая, что от него требуется. Тогда рядом стоящий Антоний уверенно вышел вперед и принял металлический венец из рук своей племянницы. Приличия казались соблюдены.

Что же касается жениха, Адольфа, то, к сожалению, его отец не смог приехать на свадьбу из-за болезни, и для роли свидетеля подошел Леопольд, дальний родственник принца. Во Фринцландии существовала своя собственная иерархия и соответствующий «дворянский набор» герцогов и графов. Леопольд, хотя и вышел из бедной семьи, но быстро поднялся при дворе, стал лучшим другом молодого Адольфа и уже получил богатое графство на границе с Империей. Стало быть, не последний человек в королевстве. К тому же, граф являлся истинным красавцем, и по сравнению с Адольфом выглядел более внушительно. Многие даже поначалу перепутали его с принцем, считая более достойным для роли жениха.

Свадьба продолжилась, свидетели подняли блестящие короны над головами новобрачных, верховные маги зажгли магические шары под куполом церкви, и Металлиум продолжил вести обряд.

Через час все вышли из Собора и, рассевшись в поданные кареты, покатили в королевский дворец. Там намечался грандиозный пир и продолжение праздника.

Робер чувствовал себя раздавленным и поверженным. Жуткая тоска и ноющая боль проникли во всю его сущность. Лицо стало похожим на бледную непроницаемую маску, хотя внутри клокотало горячее пламя. Разрушительная магия Огня с трудом сдерживалась от выхода наружу. Когда маркиз ехал в карете, то ненароком облокотился о стенки, оббитые бархатом, и сразу же почувствовал запах горелого. Искры неосознанно сорвались с трясущихся пальцев и прожгли мягкую ткань. Робер отчаянно вскрикнул, но, сжав зубы, моментально взял себя под контроль.

В малом дворе королевского дворца соорудили вместительную, сверху крытую тканью, площадку. Поставили несколько столиков у стен, а далее — на брусчатку положили обработанные доски, создавая уютный помост для танцев. Двери во дворик сделали стеклянными и выходящими в малый зал, где также накрыли столы для угощения. Таким образом, господа могли пировать где угодно, даже на улице, и там же танцевать. Тепло во дворе поддерживалось удивительной огненной магией, и первые снежинки, падающие с неба, моментально таяли, не достигнув земли.

Франциск недолго присутствовал на пиру, король не любил фринцладцев, и этот союз казался более политическим, чем намекал на родство двух наций. Как только Франциск произнес поздравления и ушел, остальной «взрослый двор» потихоньку потянулся вслед. Ненадолго обернулась в зал Екатерина Калати, ища своего Людвига, будто забыв, что граф арестован. Молодая интриганка явно хотела остаться подольше на свадьбе, однако, статус фаворитки короля этому мешал.

Братья короля также особенно не засиживались. И Антоний, и Генрих прекрасно понимали, что этот праздник для молодых. Правда, последний представитель старшего поколения долго не хотел вставать из-за стола. Наконец, когда в его чреве исчезло несколько молодых куропаток и не менее трех бутылок вина, тучный герцог де Маконьяк вместе со своей супругой Гертрудой удалился.