Проклятие знания

— Ты забыл про вариант Сириус, — хмыкнула Флер, — никто ведь не запрещает называть сына именем отца.

Тот в ответ поморщился. Он бы хотел как-то разорвать это бесконечное кольцо одинаковых имен. С такой позиции даже Арес кажется вполне милым именем. Если так подумать, то и назвать сына Драконом — так себе идейка, ничем не хуже Ареса.

— Мне нравится Альтаир, — спокойно сказала Флер. — Вы же так ничего не назвали?

Немного банальное, но весьма подходящее имя Лео оказалось недоступно — так называется одна из фирм Блэков. Как и Кохаб.

— Точно нет, — убежденно сказал Сириус. — Но так вроде кого-то называли…

— Да, его изгнали из рода за связь с маглорожденной, — улыбнулась Флер.

— Хороший парень, — удивленно произнес Сириус. — А он умер в старости, или ему не позволили оставить наследников? Хочу имя с чистой кармой — никаких смертей.

Флер снова засмеялась.

— Я поищу, — ответила она.

А потом отправила книги на стол легким движением волшебной палочки, чуть перевернулась в объятиях Сириуса и поцеловала его. Раз уж они одни, им никто не мешает и впереди вся ночь — хватит имя обсуждать.

Глава 16. Миражи будущего

Одри Лестрейндж боялась думать о будущем. Это был не тот знакомый Одри по ночным прогулкам бодрящий и радостный страх. И не тот ужас, что сковал ее, когда Гарри едва не умер. Нет, этот страх был совсем иным. Он заставлял нервничать, не давал спать по ночам, из-за него Одри постоянно пыталась найти новые способы отвлечься от этих мыслей, но при этом с каждым днем все яснее понимала: сколько от него ни бегай, все равно в итоге придется принять решение. И лучше сейчас.

Одри не знала, что ей делать дальше. Она делала вид, что ее нисколько не волнует неопределенность, она шутила о том, что будет участвовать в дуэльных соревнованиях, станет хорошей супругой, или просто говорила, что с деньгами ее матери ей не стоит заботится о будущем… но это было неправдой. Одри понимала, что ей нужно какое-нибудь занятие. Оно ей необходимо, иначе она станет такой же, как ее мать.

Нет, она любила маму и научилась принимать ее со всеми недостатками. Но все отчетливее Одри понимала, что у Беллатрикс Блэк, насколько бы замечательной и талантливой женщиной она бы ни была, нет никаких якорей в жизни. Вот у теток есть что-то кроме семьи — карьера, хобби, увлечения. Андромеда увлекается розами, темной магией и колдомедициной. Нарцисса любит театр, учить детей и шутить над мужем. А у Беллы Блэк есть только она, Одри, а теперь еще Фрэнк, которому она треплет нервы из-за своей неопределенности. Одри любит маму. Но очень часто она понимает, насколько сложный Белла человек, насколько она эмоционально неустойчива и насколько мало у нее вещей, что заставляют ее жить. Это пугало. Одри не хотела бы и в этом походить на маму. Она боялась, что в ее сорок лет все, что у нее будет — это Фред и их дети. Это не нормально, должно быть что-то еще.

Проблема в том, что у Одри не было по-настоящему любимых занятий. Она и всякие шалости любила не столько ради юмора и справедливости — как это было у близнецов Уизли — сколько из-за бодрящего чувства опасности. У нее не было любимых предметов, защита от темных искусств со временем стала ей казаться даже скучной, все было как-то слишком просто. Она побывала во всех школьных клубах — играла в плюй-камни, ходила в театральный кружок и дискуссионный клуб, разбирала сложные заклинания в клубе чаровников, пересаживала растения в клубе садоводов… Ничего не вызывало у Одри отклика. Все было интересно первое время, а потом становилось скучно.

— Почему бы тебе не выбрать себе профессию просто так, из соображений — что сложнее? — предложил Фред.

Они сидели на крыше, упираясь ступнями в невысокий декоративный парапет. Крыши всех башен были остроконечными — на них и выхода-то не было. Другое дело — учебные корпуса. Здесь крыши более покатые, с фигурной лепниной и горгульями у водостоков. Впрочем, сидеть все равно было немного боязно и вряд ли бы еще какая-то девчонка, кроме Одри, посчитала такое свидание романтичным, а не самоубийственным.

— В смысле — что сложнее? — нахмурилась Одри.

Фред задумался на какое-то время, размышляя, как правильно раскрыть свою точку зрения, потому начал немного издалека:

— Знаешь, у папы есть друг… ну или хороший знакомый… он работает в аврорате, в следственном комитете. Он не из тех авроров, что реально кого-то защищают, его задача — расследовать те преступления, где мало помогает магия. Думаю, ты уже поняла, почему он является другом отца?

— Фанатеет по маглам? — хмыкнула Одри.

— По их методам расследования. В общем, мистер Эттербери был старостой курса, лучшим учеником, у него блестящие оценки, он даже довольно обеспечен, папа говорил что-то про недвижимость в магической части Ливерпуля. В общем, он мог бы заниматься чем-нибудь, что у магов считается крутым и почетным — денег на это хватает. Но он работает в самом непопулярном отделе аврората. Знаешь почему?

Одри помотала головой. На крыше было не особенно удобно, они сидели отдельно друг от друга и просто пялились на закат. Вид был, конечно, шикарным, но Одри начинала думать о том, что обниматься все же приятнее, чем сидеть на крыше.

— Мистер Эттербери говорит, что ему все всегда легко давалось. А потом друг сводил его в магловский кинотеатр, показал фильм про полицейских, и мистер Эттербери был поражен работой магловских следователей. Потом он узнал, что в аврорате тоже есть отдел, который расследует случаи, где практически нет магических следов и приходится работать как маглы. Ну так вот. Мистер Эттербери выбрал себе профессию исходя из того, что там его каждый день ждет новая загадка и даже если ему станет скучно — это временно. Все равно он многое не знает, и учиться приходится постоянно.

Одри задумалась. Она сильнее откинулась назад, оперлась о крышу уже не ладонями, а локтями и уставилась на небо. Пушистые облака на закате приобрели нереальный фиолетовый оттенок, а лежащий на крышах лед играл гранями словно россыпь бриллиантов, пуская тусклые солнечные зайчики. Выходя на крышу, Фред растопил им местечко, освободил ото льда, но многие крыши были почти полностью покрыты пушистым свежим снегом — с утра была метель.

— Я бы не сказала, что люблю загадки, — задумчиво пробормотала Одри.

Фред покачал головой:

— Я не про загадки. Имею ввиду — выбрать профессию не с позиции "мне нравится", а с мыслями о том, что ты всегда найдешь в ней что-то новое. Какие-то пути развития, наверное. Честно говоря, я не особенно-то люблю создавать какие-то артефакты, а уж про варку зелий с профессором вообще говорить не хочу — мы с Джорджем те еще мазохисты. Но знаешь, иногда мне безумно хочется сделать какую-нибудь штуку, и тогда готов выучить что угодно. Есть же что-то, что ты настолько любишь, что готова ради этого на все? Даже много учиться.