Проклятый горн

– Хорошо. Через пять минут. Надеюсь, они не стали просить тебя выступить моим провожатым?

Он рассмеялся:

– Мне еще надо найти девчонку Павла.

– Тильду?

– Да. Совет ждет и ее присутствия.

– Я отведу ее. Не волнуйся.

Ворон весело сощурился:

– Знаешь, где она?

– Да.

– Тем лучше для меня. Передай ей приглашение. Сделаешь?

– Не вопрос.

– Ну тогда я вернусь к Агнессе.

– Давно вы в Арденау?

– С неделю, – прикинув, ответил страж. – Привезли дочь колдуна, устроили. Она довольно нелюдима. Часто плачет по ночам. Боюсь, нам придется задержаться здесь на какое-то время, пока малютка не привыкнет к новым лицам. А ты? Скоро в дорогу?

– Надеюсь, что как можно быстрее.

Ворон пожал мне руку и пошел прочь по коридору, взметнув на прощание полами своего плаща витавшую в воздухе пыль.

– Магистры могут задавать неприятные вопросы? – поинтересовался старый пеликан.

– Это из разряда – убивают ли наемники мирное население или ходят ли черти на воскресную мессу. Магистры созданы для того, чтобы задавать неприятные вопросы, когда ты их не ждешь.

– И ты спокоен?

– Мне нечего скрывать.

– Подобное утверждение относится к тому, что ты нашел в монастыре Дорч-Ган-Тойн?

– Заткнись, прежде чем тебя кто-нибудь услышит, – попросил я его, и он прикусил язык. – Скажи Тильде, чтобы она открыла дверь.

Старый пеликан прошел сквозь стену, и почти тут же щелкнул замок.

– Тебя ждут в совете.

Лицо девушки побледнело.

– Они приняли решение?

– Не знаю. Скорее всего, хотят выслушать твое мнение или версию событий.

– Если только Стенен не настроил их против меня.

– Там Павел. – Я постарался успокоить ее.

Но она лишь повела плечами:

– Черт! Чувствую себя точно на выпускных экзаменах. Если они отдадут меня обратно Калебу, я сбегу куда-нибудь в Хагжит. Уж лучше жить среди неверных, чем рядом с этим недоноском.

– Не гони лошадей. Идем?

Она несколько раз глубоко вздохнула и подняла на меня ярко-голубые, очень встревоженные глаза.

– Идем.

В огромном колонном зале, полутемном и древнем, пронизанном сильным холодным сквознякам, точно старый рыцарский замок, на часах стояли гвардейцы в полном боевом доспехе. Начищенные до блеска ярко-желтые каски с плюмажами из черных перьев, тяжелые кирасы поверх плотных стеганых серых курток, черные рейтузы, высокие сапоги. Гизармы, палаши и пистолеты.

Восьмерка воинов почетного караула сторожила маленькую, неприметную дверь в стене. Старую и обшарпанную, более подходящую какой-нибудь кладовке, чем самому главному помещению в Братстве.

Кроме солдат здесь находился еще один человек. Ниже меня ростом, с густой гривой черных вьющихся волос. Тонкое красивое лицо, живые карие глаза, насупленные брови и перевязанная правая рука.

Увидев нас, он застыл на мгновение, точно голодная старга, пораженная тем, что человек сам желает отдать ей свою кровь, а затем решительно двинулся вперед. Тильда негромко зарычала за моим плечом, и я разобрал пару ругательств, которые сделали бы честь любому портовому грузчику.

– Здорово, что ты нашел ее, ван Нормайенн, – поприветствовал меня Калеб бархатистым баритоном, не спуская глаз с девушки.

– Не для тебя, – сухо ответил я ему.

Мы с Калебом никогда не были дружны. Он младше меня на пару лет, мы частенько пересекались, но не слишком жаловали друг друга и старались общаться как можно реже, чтобы избегать ненужных конфликтов.

– Как ты? – Страж проигнорировал мой ответ, участливо глядя на Тильду. – Ты извини, я просто вспыхнул и… Послушай, быть может, мы все забудем, и ты продолжишь свое обучение?

– С дороги, Калеб, – попросил я его.

– Вообще-то я говорю со своей ученицей.

– Она не твоя ученица. И ты уже «поговорил». Нас ждет совет. – Я навис над ним, и он нехотя сделал шаг в сторону.

– Меня тоже. И он будет отнюдь не на стороне моей сбежавшей ученицы. Ты, так или иначе, вернешься ко мне и закончишь обучение, Тильда.

– Меня учит Павел.

– Он старый дурак.

– Скажешь это ему через пару минут. – Я оттеснил его плечом в сторону.

Он скривил недовольную рожу, но пререкаться не стал. Возможно, потому что я был тяжелее и выше его, возможно, потому что не желал устраивать конфликт поблизости от магистров.

Капитан караула с густыми, закрученными по флотолийской моде усами, сверился со списком:

– Вы господин ван Нормайенн?

– Да.

– Вас пригласят. Ждите.

– Простите, капитан, но это невозможно, – мягко, но в то же время настойчиво произнес я. – Девушка находится под моей защитой, и я должен передать ее под опеку магистра Павла лично.

– Это так, – подтвердила Тильда.

Калеб начал возражать, но воин лишь пожал плечами:

– Мне не запрещали вас пускать. Проходите втроем, магистры сами разберутся.

Стены зала Совета были затянуты темным бархатом, пол облицован черным мрамором с золотистыми прожилками, никаких окон, лишь в потолке небольшое синее стекло, через которое в помещение проникал единственный луч, окрашивающий лица пришедших в жутковатый мертвенный цвет. Семнадцать кресел магистров стояли по кругу, у стены, купаясь в густых тенях, куда не доходил тусклый свет, и я мог лишь только догадываться, кто где сидит.

Видел лишь, что из семнадцати кресел шесть оставались пустыми. Не все присутствовали.

Этот обычай, сидеть в тени, появился в Братстве в первые годы изгнания из Прогансу. Тогда большинство магистров погибли, появились новые, и им приходилось скрывать свои лица до тех пор, пока буря, что мы устроили, не утихла. На это потребовалось больше пятидесяти лет, и когда все стало как прежде… почти как прежде, в Братстве уже появились новые традиции.

– Ван Нормайенн, какого черта ты не можешь подождать? – спросил один из магистров, и я узнал голос Павла.

– Сопровождаю Тильду. В свете последних обстоятельств я счел это правильным.

– Последних обстоятельств? – произнес сидевший в одиночестве (кресло справа и слева от него оставались пустыми) обладатель густого, сочного баса. Вне всякого сомнения, Димитр.

Тень напротив зашевелилась, и в бледно-синий круг выступила женщина в серо-черном церемониальном балахоне. Худая, чернявая, с острыми скулами. Я узнал Николет, одну из двух соискателей на место Ирдена. Возможно, именно она станет будущей главой Братства.