Проклятый горн

– Нет. Конечно нет. Но у меня к вам вопрос. – Он покосился на Проповедника, но тот сделал вид, что не понял намека, и остался. – Ходят слухи, что вы знаетесь с темным одушевленным.

Я сохранил учтивое и заинтересованное выражение на лице.

– Кто это говорит? – спросил я спокойно.

– О, господин ван Нормайенн, вы же понимаете, как это бывает с новостями. Они летают сами по себе. – Его глаза улыбались, и он был просто счастлив. – Даже не помню, от кого услышал, но эта информация настолько заинтересовала меня, что я сразу же решил узнать обо всем от вас.

– Это дело прошлое, господин Маркетте. Сейчас никаких темных одушевленных поблизости от меня нет. Если не верите мне, можете спросить у магистров.

– Я рад, что вы не отрицаете. Уверен в правдивости ваших слов. Ведь совет уже разобрался со столь запутанной ситуацией.

– Запутанной? – нахмурился я. – Ни один закон, в том числе и те, за соблюдением которых вы следите, не запрещает стражу общаться с темным одушевленным. Особенно если это не снеговики, которые пытаются его убить.

– Понимаю. Вы все еще злитесь на ту досадную случайность, – смиренно вздохнул он. – Я бы тоже был не рад. Что касается вашего вопроса, то запутанна она не оттого, что страж имел контакты со столь редким и необычным существом, а от того, кто это существо.

Проповедник навострил уши и вытянул шею, точно гриф, стараясь услышать каждое слово.

– Если честно, я не понимаю.

– Возможно, вы просто не в курсе. Орден Праведности давно разыскивает этого одушевленного. Точнее, разыскивал. Потом его следы потерялись, и мы оставили бесплодное занятие. Дело в том, что один из моих коллег был убит одушевленным, похожим на огородное пугало.

Проповедник отвернулся, поступив довольно мудро. Он вообще не умел скрывать эмоций, и все было написано на его потрясенной роже.

– Очень печально. Примите мои искренние соболезнования в связи с гибелью вашего товарища, – официальным тоном заявил я, и он с благодарностью кивнул. Мы играли в игру, значение которой было понятно всем присутствующим. Мне было плевать на его товарища, а ему на мои соболезнования. – Когда это случилось?

– Прошлой зимой. Недалеко от земель маркграфа Валентина. Вы что-нибудь знаете об этом?

Конечно, я помню того ублюдка в алом шапероне, который отдал меня Вальтеру и людям маркграфа. Пугало отправилось за ним через вьюгу и, уверен, напластало законника на множество маленьких кусочков.

– Увы, нет.

Я не стал спрашивать, откуда Орден Праведности вообще узнал о случившемся. Узнал. Возможно, законник успел оставить послание. Возможно, поблизости оказался Видящий. Теперь это совершенно не важно.

– Сможете рассказать все, что вам известно об этом одушевленном? Он очень опасен, и любая информация поможет нам найти его и уничтожить как можно скорее.

– Боюсь, мне нечего вам сообщить.

Его глаза больше не улыбались. Клаудио Маркетте произнес вкрадчиво и в то же время твердо, словно считал меня дурачком:

– Господин ван Нормайенн, мы давно знакомы. Я знаю вас. Вы знаете меня. Как говорится, игра в квильчио, пускай и кровавая, объединяет даже врагов.

– Я не считаю вас моим врагом.

– Тем лучше для всех нас. Я пришел как друг. Неофициально. И мне нужны ответы. А так как вы – умный человек, то понимаете, что я их получу. Так или иначе. Зачем вам нужно лишнее внимание Ордена Праведности?

Я улыбнулся ему, глядя сверху вниз:

– Господин Маркетте, я не против внимания Ордена Праведности, поскольку мне нечего скрывать. Если вас что-то интересует, обратитесь официально. Пришлите мне приглашение на беседу. Не забудьте о трех свидетелях – городском чиновнике, клирике и страже. А также, поскольку я не совершал никаких преступлений, добейтесь разрешения у магистров. Если они прикажут мне побеседовать с вами, я с радостью соглашусь.

Он хмыкнул:

– Всегда приятно видеть человека, который столь сведущ в законах.

Я благосклонно кивнул, принимая эту «похвалу»:

– В таком случае, позвольте откланяться. Меня ждут дела.

Он сделал шаг в сторону, открывая мне путь.

– Мы побеседуем позже, господин ван Нормайенн. – В его голосе мне послышалась угроза. – Мне нужен этот одушевленный.

– Так ищите его сами, – развел я руками и пошел прочь.

Проповедник нагнал меня спустя минуту, и выглядел он не сказать чтобы очень спокойным:

– Плохо, Людвиг. Очень плохо.

– Знаю.

– Он ведь сообщит в Орден?

– Зависит от того, какие цели преследует. И хочет ли делиться этой информацией с другими. Как бы он ни поступил, внимание законников для меня сейчас крайне нежелательно. Поэтому прошу тебя, вернись в комнаты и, если Пугало там, расскажи ему свежие новости. Но только о законнике.

Старый пеликан быстро глянул на меня:

– Но не о приказе совета?

– Об этом я с ним позже поговорю. Пусть страшила никуда не выходит и дождется меня. Если его сейчас заметят, мы хлебнем неприятностей.

– Угу. А чтобы их не хлебнуть, надо бы уехать из Арденау.

– Как только найду убийцу Шуко.

Он скорчил раздраженную рожу и, развернувшись, поспешил прочь.

Разговор с Карлом получился таким, как я ожидал. Страж не выглядел довольным моим планом, но пообещал сделать все, что нужно.

Я постучал в дверь Стенена, и ее сразу же открыл дородный слуга в лиловой ливрее.

– Людвиг ван Нормайенн, – представился я. – Хочу поговорить с магистром.

– Простите, страж, – вежливо, но непреклонно сказал лакей. – Но мастер совсем недавно вернулся с совета и очень устал. Сегодня он не принимает. Желаете ему что-то передать?

– Скажи, что дело касается случившегося в моих комнатах.

– Простите?

– Передай. Он поймет. Я подожду здесь.

Слуга поколебался, но решил, что ничего страшного от его вопроса не случится, и ушел. Я с равнодушным видом прислонился к стене, слушая, как усилившийся дождь колотит по подоконникам. Возможно, мне не стоило приходить сюда, но иного пути я не видел. Рассчитывать на поддержку других членов совета в сложившейся ситуации не имело никакого смысла. Сейчас мне нужен лишь этот магистр.