Проклятый горн

– Все это здорово, уважаемые магистры. Вот только вы снова решили за меня и даже не поинтересовались, согласен я или нет.

– А ты не согласен? – полюбопытствовал Григорий и, видя ответ у меня на лице, невесело рассмеялся. – Так я и думал.

– Могу идти?

– Нет, – остановил меня Стенен. – За кузнецом ты успеешь набегаться. Еще один вопрос. Касательно темного одушевленного, которого порой видят возле тебя. Нам это не нравится.

– Я не нарушаю Кодекс теней.

– Еще бы ты его нарушал, – проворчал Димитр. – Но компания одушевленного тебе не нужна.

– Я сам знаю, что мне нужно.

– Вот. Этот парень мне уже знаком. – Григорий сказал это почти с удовольствием. – Но в данном случае за тебя примет решение совет. Темный одушевленный привлекает к себе внимание. Если его увидят законники…

– Мы все время боимся кого-то. Законников, клириков. Если они узнают, если они увидят. Я устал от этого, Григорий.

– Все устали. – В голосе Николет вновь зазвенел металл. – Но это вопрос выживания Братства. Избавься от одушевленного. Если он не причинял никому зла, просто прогони.

– Пока он рядом, я могу его контролировать. Что будет, если он захочет крови, когда поблизости не будет стража? – Я постарался сдержать гнев.

– Он кого-нибудь убьет, – равнодушно ответил Бивой. – И тогда с нас будут сняты ограничения, и мы уничтожим его. Приказ совета ты слышал. Избавься от одушевленного. Это ясно?

– Да.

– Тогда все. – Павел хлопнул рукой по подлокотнику кресла и встал. – Прервемся до завтра. Ты можешь быть свободен, ван Нормайенн.

И я ушел.

– Они правда такие полудурки? Думают, что ты скажешь Пугалу «кыш», и оно улетит? – Проповедник был сама язвительность.

– Что-то вроде этого, – рассеянно сказал я.

Мы шли через двор, мимо деревьев с начинающими распускаться листьями, пахнущими сладкой свежестью весны, под холодным ветром и мелким противным дождем.

– Такое впечатление, что тебе все равно.

– Ты ошибаешься. Мне не все равно. Пугало странное.

– Иисусе Христе! Какое откровение! Мне ли этого не знать! – фыркнул тот.

– Поэтому я постараюсь как можно дольше держать его при себе. Прежде чем оно нарубит в капусту какую-нибудь деревушку, и по его следу пустятся и стражи, и законники.

Он посмотрел на меня, точно не мог разгадать смысл слов. Дернул кадыком, усмехнулся:

– Никак не могу понять, Людвиг. Твоих мотивов.

– Будет для тебя откровением, если я скажу, что просто привык к нашему молчаливому другу? Что его темный юмор оценить можем только ты да я?

– И только?

– К тому же оно пару раз спасло мне жизнь. И не стану отрицать – есть еще причина. Я хочу докопаться до истины. Понять, что оно такое. И что ему надо.

Теперь улыбка на лице Проповедника была кислой.

– Угу. За полтора года никто не понял, а ты все не теряешь надежды додуматься, зачем оно за нами таскается. Кстати, ваши магистры как-то спокойно восприняли весть о нем. Я думал, будут кричать и махать руками.

– Ситуация меняется, дружище. Еще месяц назад, возможно, я бы схлопотал по полной. И поехал не в Витильску, как Калеб, а куда-нибудь подальше.

– Куда уж дальше, чем страна кацеров, – проворчал тот.

– Ирден не любил одушевленных. И светлых, и темных. Запрещал с ними любые контакты. Но он умер, в совете сейчас начнутся выборы преемника. К тому же, уверен, они получили информацию о начале эпидемии юстирского пота в Хагжите, их смущают новости о темном кузнеце, убийство стража, произошедшее в стенах Свешрикинга, присутствие законника и скрытое противостояние с Орденом из-за Эрика…

– В общем, ты хочешь сказать, что им сейчас не до тебя, – перебил меня Проповедник.

– Да.

– Но они все же нашли время обратить внимание на нашу дружную семейку. И озвучили свой вердикт. Ты пропустишь его мимо ушей?

Я кивнул:

– Просто буду осторожнее.

– О, Господи! – всплеснул тот руками. – Ты веришь в то, что говоришь? Ты?! И осторожнее?! Не смеши ангелов! Если найдется еще один Шуко, который спьяну расскажет…

– Шуко мертв, – напомнил я ему, и он сразу пошел на попятную:

– Да. Гм. Неловко получилось. Прости. Но я все же скажу, что ни одну тайну не сохранишь достаточно долго. Они станут тебя проверять.

– Не сейчас. Не пока я делаю то, о чем меня попросили.

– Приказали, а не попросили. – Он не собирался давать мне возможность взлетать к небесам. Когда надо, у Проповедника всегда под рукой пара обнадеживающих замечаний.

– В данном случае это не важно. – Мы прошли под аркой к жилым корпусам. – Это соответствует моим целям и интересам.

– Лучше бы не соответствовало. – Вид у моего спутника был такой, словно его заставили выпить ведро желчи. – Я говорил, но с удовольствием повторю, если ты стал туг на ухо или там страдаешь от забывчивости. Встречаться с темным кузнецом смертельно опасно. Видел же, что он устроил в Крусо. Этот парень перемелет тебя, точно два жернова зернышко пшеницы.

– Я буду осторожен.

– И сообщишь магистрам, когда найдешь его?

Я не стал врать:

– Не знаю. Зависит от обстоятельств.

Проповедник безнадежно вздохнул:

– Это значит, если у тебя появится хоть призрачный шанс справиться без помощи Братства – ты прикончишь кузнеца своими силами?

– Ты сама прозорливость. Надеюсь, что угадаешь и причину моего поступка.

Глаза у него сегодня были удивительно лукавые.

– В детстве моя мать, представь, у меня тоже она была, рассказывала мне сказки, о том, как следует поступать с ведьмами, если ты нашел такую. Бить по голове, пока она не ожидает этого. Желательно чем-нибудь очень тяжелым. Потому что, если упустить момент, она вытащит легкие через твой нос.

– Добрые истории рассказывают детям в твоих краях. Но ты прав. Если я его встречу, действовать надо очень быстро. Второго шанса может и не быть.

Он с некоторым раздражением вытер кровь на щеке, отстраненно посмотрел на ладонь, на которой не осталось никаких следов, вздохнул:

– Но это не основная причина. Ты не знаешь, что решит совет. Боишься, как и я, если честно, что они передумают. Захотят взять его живьем или передадут кузнеца клирикам.

– Проповедник, тебе стоило родиться в какой-нибудь графской семье… где-нибудь на юге Литавии. У тебя неплохо получается в политике.

Бывший сельский священник ухмыльнулся:

– Господь счел, что простолюдином я полезнее. Будь я графом, таскался бы я за тобой по дорогам, горам и лесам? И кто бы напомнил тебе, что убийство это грех, а задуманное убийство – грех вдвойне.

Отвечать я ему не стал, так как увидел, как из-за поворота вышел Клаудио Маркетте и направился ко мне.

– Черт бы его побрал, – проворчал я.

– Господин ван Нормайенн, – поприветствовал меня законник. – Везде вас ищу.

– Что-то стряслось? – Я решил вести себя вежливо.