Проклятый Лекарь
Шрифт:
Идеально. Пожилой, сонный, читает профильную прессу — значит, не слишком бдительный, уважает рутину и авторитет белого халата.
Я заранее приготовил легенду. Самую скучную и правдоподобную из всех возможных.
— Доброй ночи, — негромко поздоровался я, подходя к его столу.
Сторож вздрогнул, резко поднял голову и протёр глаза.
— Доктор, куда это мы на ночь глядя? — он не узнал меня, его взгляд стал подозрительным. — Пациенты спят.
— И вам доброй ночи, уважаемый. Прошу прощения за беспокойство, — я постарался придать своему голосу максимально усталый тон. —
Я сделал особый акцент на последних двух словах. Они всегда действовали на людей такого типа магически.
Лицо сторожа тут же изменилось. Подозрительность сменилась сочувствующим пониманием.
— А-а, судебка… — он понимающе кивнул. — Дело серьёзное. Эти бумажки, вечно с ними морока. У нас на прошлой неделе следователь из городской управы до утра сидел, тоже что-то там сверял. Ладно, проходите, доктор. Только потише там, ночная смена у нас нервная, не любят, когда по коридорам шастают.
— Постараюсь быть тише мыши, — пообещал я и прошёл мимо него в тихий, полуосвещённый коридор.
Удивительно, как магия слов «бюрократия» и «экспертиза» действует на людей лучше любого гипноза. Главное — говорить уверенно и смотреть устало. Сразу вызываешь доверие.
Я шёл по спящей клинике, а рядом со мной невидимой тенью скользил Нюхль. Наша охота началась.
Коридоры ночной клиники представляли собой царство тишины и полумрака. Дежурные лампы, горевшие вполсилы, отбрасывали длинные, искажённые тени, превращая обычные каталки и медицинские стойки в силуэты причудливых зверей.
Впереди, в конце длинного коридора, показалась пожилая уборщица. Сгорбленная фигура в синем халате, она медленно двигалась с ведром и шваброй, напевая себе под нос старый, заунывный мотив. Скрип её тележки был единственным звуком, нарушавшим ночную тишину.
И тут, когда мы почти поравнялись с ней, ведро на её тележке внезапно дёрнулось и с грохотом опрокинулось. Грязная мыльная вода хлынула по свежевымытому полу.
— Ах ты, нечистая сила! — вскрикнула женщина, испуганно подпрыгнув. — Опять! Говорю же, третий раз за неделю!
Я мысленно послал Нюхлю такой заряд раздражения, что он, будь у него плоть, наверняка бы икнул.
Ну конечно, Нюхль. Вместо того чтобы искать умирающих, ты решил поиграть в полтергейста с местным персоналом. Гениально. Если она сейчас вызовет экзорциста или, что хуже, охрану, нам обоим несдобровать. Придётся изображать сочувствие и скептицизм одновременно.
— Позвольте помочь, — я поспешил к ней, подхватывая с пола упавшую швабру.
— Ой, доктор, не надо, что вы! — засуетилась уборщица, пытаясь отобрать у меня швабру. — Я сама! Это всё они!
— Они? — уточнил я, помогая ей собрать мокрые тряпки.
— Привидения! — она понизила голос до испуганного шёпота. — Говорю же начальству — нечисто тут! Особенно на этом этаже, возле терапии. И возле морга тоже! А они смеются, старые дураки! На прошлой неделе у медсестры Зиночки очки с носа слетели сами по себе! Прямо в суп! А она, между прочим, за них кругленькую сумму отдала!
Я покосился на пустое пространство рядом с опрокинутым
ведром. Лёгкое дрожание воздуха, которое видел только я, сместилось влево — фамильяр явно веселился, прячась за стойкой для капельниц.— В больнице? — я изобразил на лице максимальный скепсис, приправленный покровительственной улыбкой. — Не может быть. Это просто сквозняки. Старое здание, вентиляция барахлит, вот и создаются завихрения воздуха. Классическая аэродинамика.
— Сквозняки вёдра не опрокидывают! — упрямо заявила женщина, выжимая тряпку. — И очки в суп не роняют! Вот увидите, доктор. Ещё припомните мои слова, когда столкнeтесь с ними нос к носу!
Если бы ты знала, дорогая, что твоё привидение сейчас стоит в метре от тебя и, судя по колебаниям воздуха, буквально давится беззвучным костяным смехом.
Женщина смотрит на меня с благодарностью за помощь. Интересно, засчитывается ли спасение от воображаемых призраков в Сосуд? А от настоящих? Надо будет проверить.
Поднявшись на третий этаж, где располагалось терапевтическое отделение, я двинулся по боковому коридору. Нюхль невидимой ищейкой скользил впереди, заглядывая в приоткрытые двери палат, но аура смерти нигде себя не проявляла. Я прислушивался к каждому шороху — тихому стону пациента, скрипу кровати, шагам дежурной медсестры где-то в отдалении.
И тут из-за угла вышла она. Я едва не столкнулся с Варварой.
Она несла серебряный поднос с лекарствами — ровные ряды пузырьков, ампул, шприцев. Ночная смена. При виде меня она вздрогнула так, что поднос в её руках опасно накренился.
Я рефлекторно шагнул вперёд и успел подхватить соскальзывающую картонную коробку с ампулами за мгновение до того, как она полетела бы на пол.
— Осторожнее, — сказал я, возвращая лекарства на место.
— Святослав? — она смотрела на меня с изумлением, смешанным с тревогой. Её глаза казались огромными в тусклом свете коридора. — Ты что здесь делаешь? Ночью? В терапии?
— Работаю, — пожал я плечами. — Мёртвые, знаешь ли, не придерживаются офисного расписания. Иногда приходится задерживаться.
— Но морг в подвале, — напомнила она, всё ещё держа поднос двумя руками, словно щит, отделяющий её от меня.
— Большое здание. Заблудился, — соврал я с самым невозмутимым видом, на какой был способен. — Искал кабинет доктора Мёртвого, чтобы сдать отчёт, свернул не туда.
Варвара прищурилась. В её глазах читалось явное недоверие.
— Заблудился? В три часа ночи? В отделении, которое находится на четыре этажа выше твоего рабочего места?
— Здесь все коридоры одинаковые, — я развёл руками. — Зелёные стены, тусклый свет. Легко потеряться.
Наступила напряжённая пауза. Мы просто стояли и смотрели друг на друга, и в этой тишине я почти слышал, как в её голове проносятся подозрения.
И тут Нюхль решил, что обстановка недостаточно напряжённая.
Я почувствовал, как невидимый проказник рядом со мной буквально задрожал от сдерживаемого смеха. И он решил действовать. На одно крошечное мгновение, прямо за плечом у Варвары, из воздуха соткалась костяная морда с горящими зелёными глазами, щёлкнула челюстью и снова исчезла.