Пропащие девицы

– Маленький мальчик боится царапок? – приторно сладко поинтересовалась девушка, прикусывая его сосок.

– Черт, Бэйтман, у тебя в слюне кислота что ли?

– И яд под ногтями, – уверила Майкла девушка, расстегивая его штаны. – И кто это тут бунтарь? Мистер Фассбендер, вам никто не говорил, что под брюки обычно надевают нижнее белье.

– А вам никто не говорил, что вы слишком много болтаете, мисс Бэйтман? – вкрадчиво поинтересовался Фассбендер, подходя к девушке со спины. Он ловко расстегнул лифчик и стиснул ее грудь, которая легко поместилась в огромных ладонях мужчины.

– Обычно, после такого никто не выживал, – простонала Патти, открывая шею ласковым невесомым поцелуям.

Мгновение. Резко, до боли. Теперь, когда он был во власти ее мягкой горячей влажности, Робин вытянула шею и тихонько застонала. Грубые движения, точно он пытался не просто трахаться, а хочет заебать ее до смерти на этом диване. Каждый его порыв находил отзыв в ее теле, доказывая, что ТАК ей действительно хорошо. Быстро, горячо, на грани между насилием и любовью.

– О, Джек!.. – девушка пыталась двигаться с ним, чтобы почувствовать эту твердость еще глубже в себе.

И ее дыхание, ее чертовски громкое сексуальное дыхание!.. Оно почти выбило из Джека приглушенный стон. С каждой секундой хотелось еще. Иметь ее, подчинять ее блестящее от пота тело своим желаниям…

Но ведь этого все равно не будет достаточно, правда?..

Приподнимаясь, Джек продолжил двигаться в ней, одной рукой лаская грудь. Затем начал продвигаться выше, провел пальцами по тонким ключицам и резко обхватил шею.

Патти позволила его огромным грубым лапищам по-хозяйски обследовать ее тело, чертовски, до умопомрачения и потери рассудка было приятно забыть о рассудке и ответственности, подчинившись инстинктам. Далеко не всегда ей удавалось вот так раствориться в партнере, но Майкл Фассбендер был просто создан для дикого, первобытного, сокрушающего абсолютно все на своем пути секса.

И целый отряд безделушек с бельевой тумбы в спальне стал жертвой бесчинства. Одним движением Майкл смел их прежде, чем водрузить на их место Патрицию, которая бесстыдно развела ноги, позволяя ему стянуть кружевное белье.

Мужчина начал покрывать поцелуями внутреннюю сторону бедра девушки, мучительно медленно поднимаясь вверх, но вместе с тем оставляя грубые следы на нежной коже, которые завтра расцветут синяками. Но это будет завтра, а сегодня Патриция Бэйтман была сыта по горло этой пыткой, кусая губы, чтобы сдержать стоны и впиваясь пальцами в его волосы.

– Боишься, что кровать нас не выдержит? – поддразнила его девушка в расчете на то, что душа поэта не выдержит и он наконец бросит ее на эту чертову кровать и отымеет так, чтобы завтра пришлось тащить в аэропорт ее.

– Этот траходром? – хищно оскалился Фассбендер. – Падет, только если ты собираешься устроить оргию. А ты ведь не собираешься, ненасытная?

– Что ты, был в планах один стриптизер из торта… да еще…

– Weib!** – зарычал Майкл, и вправду почти бросая Патти на кровать. Мужчина навалился на нее всем своим немалым весом, выбивая из груди сдавленный стон вместе с остатками воздуха, и, не дав передохнуть, яростно впился в ее губы поцелуем.

– Господи… – простонала девушка, разорвав поцелуй.

– Что же ты будешь говорить после? – Он взял ее запястья, заводя руки за голову, и мучительно медленно вошел в девушку, заставляя ее забыться в ощущениях.

Распахнув глаза, Робин начала ерзать под ним, пытаясь высвободиться. Джек смотрел ей прямо в глаза и лишь сильнее стискивал горло испуганной девушки. И вот, опять этот взгляд. Они все, все смотрели на него именно так. Испуг и ужас застывал в их глазах, пока Джек получал наслаждение. Проклятая Мэг или истеричка Карен… Чертовы суки! Патриция Бэйтман!.. Долбаная траханая сука Бэйтман!..

Перед лицом у Джека мелькали образы тех, других женщин. Женщин, которые сломали его. Он закрыл глаза, и продолжил с яростью ебать Робин, которая хрипела и дергалась под ним. Ему страшно. Ему так хорошо. Точно он одновременно взмывал ввысь и разбивался, падая на дно темного ущелья.

Продолжая бороться, Уильямс чувствовала, как из глаз начали течь слезы. И она не могла дышать, совсем не могла дышать!.. Страх и боль заполнили все вокруг. Она умоляюще посмотрела на Джека, который трахал ее под ненавистным взглядом, ускоряя темп, сжимая ее горло сильнее с каждым движением.

Мгновения превратились для Робин в столетия, и она сдалась, чувствуя, как проваливается в темноту, которая лишает ее последних капель кислорода.

– Да, да, да!.. – прижимаясь к ее телу, Джек кончил с грубым рыком, оставаясь внутри Робин. – Девочка…

Его ладони дрожали, когда он освобождал шею Робби. Наслаждаться.

Чем дальше, тем больше происходящее походило на борьбу. Патриция извивалась под Майклом, словно дикая кошка, пытаясь высвободиться из его рук, она стонала, забывала, как дышать и связно мыслить, что не мешало ей посылать его на всех знакомых языках и ругать на чем свет стоит. Фассбендер лишь самодовольно улыбался, двигаясь настолько медленно, что иногда Патти казалось, будто он замирал на целую вечность.

– Похоже, ты настроена серьезно.

Глаза Патриции сузились от раздражения, она терпеливо ждала момента, когда Майкл потеряет бдительность, попытавшись поддеть ее еще больше какой-то глупой шуткой, чтобы высвободиться и воздать ему по полной.

– Чего?

– Развалить кровать.

Злость накрыла ее волной, неконтролируемая, стихийна, смешанная с возбуждением. И поддавшись ей, Патриция сбросила с себя Майкла, победно оседлав его, пока он вновь не взял ситуацию в свои руки.

– В следующий раз, – прошептала она, задыхаясь, – я привяжу тебя твоим гребаным ремнем к кровати.

Жадно хватая ртом воздух, девушка начала кашлять. Она пыталась надышаться, с ужасом глядя на Джека, который, медленно приподнимаясь, натягивал брюки.

Даже не глядя на Робби, он налил шампанское. Руки мужчины продолжали дрожать. Протягивая забившейся в угол дивана Уильямс бокал, он сухо произнес:

– Пей!

– Что ты сделал?!. – сквозь подступающие к горлу рыдания, проскулила Робин. – Что ты…

– Пей, или я сам залью тебе это в глотку! – хватая девушку за волосы, притянул к себе. – Пей! Пей! Пей!

Вздрагивая всем телом, Робин приняла бокал из его рук. Сделав маленький глоток, она начала кашлять. Слезы и самое дорогое шампанское. На лице черные дорожки туши.

Бросив на девушку взгляд, полный отвращения, Джек поднялся с дивана и вышел из випа, оставляя ее один на один с пережитым ужасом.

Подозвав охранника, Уайт с холодом в голосе произнес:

– Отвезите мисс Уильямс в ее отель, кажется, она выпила слишком много…

Выходя из клуба, он все еще чувствовал тепло ее кожи на своих ладонях. И ему хотелось кричать. Кричать от боли и отвращения, которые раздирали его изнутри.