Пропащие девицы
Шрифт:
Именно так и прошла пара следующих часов. Большой Уолли, нагруженный пакетами, только и успевал за Уильямс, которая просто покупала все, что ей нравилось. Делала она это с безошибочным рвением девочки, выросшей в небогатой семье. Несколько раз большой Уолли даже интересовался, нет ли у нее черных предков, ибо покупать серьги в форме колец толщиной в несколько его пальцев, усыпанных бриллиантами, а затем надевать их вместе шортами и топом Nike из ближайшего магазина… От этого даже у консультантов Gucci глаза стали огромными, как у кошек, готовящихся атаковать добычу. А уж эти ребята много дерьма перевидали.
Проще говоря, Робин веселилась, как
Услышав женский крик, раздавшийся со стороны примерочных, большой Уолли бросился к Робин, но та вылетела ему навстречу, полыхая от гнева.
– Быстрее!.. – задыхаясь, она сунула в руку охранника свой планшет. – Быстрее, едем отсюда.
– Что происходит, мисс? – Уолли поспешил к машине. А Робин тем временем уже пыталась кому-то дозвониться.
– Ничего… Ничего… – она прижимала к уху телефон. А когда на том конце, очевидно, сняли трубку, запинаясь, произнесла: – Джей, привет!.. Что за жуткие вещи про вас пишут, это же…
Большой Уолли мельком взглянул на экран «айпада» и прочитал заголовок одной из статей: «Аннабелль Уоллис и Джаред Лето станут родителями» – затем, еще: «Досадный проигрыш Партиции Бэйтман», «Битва двух блондинок за сердце Джокера закончилась победой Уоллис», «Аннабель Уоллис и Джаред Лето снова счастливы вместе».
– Ты дерьма кусок, понял, блядь?!. – в эту секунду заорала Робби в трубку. – Урод ебаный! Никогда тебе этого дерьма не прощу!..
Проходящие мимо люди с осуждением поглядывали на Уильямс, которая, наконец закончив свой эмоциональный разговор, обхватила руками голову и прошептала:
– Боже, как же это?!.
Большой Уолли подошел ближе и тихо произнес:
– Мисс, может быть, сядете в машину?
– Да какого хрена ты заладил «мисс», «мисс»?! Я – Робин! Понятно?! – от крика ее щеки вспыхнули, и Уолли, который помнил строгий наказ своего работодателя, оберегать Уильямс от всяческих волнений, сам начал переживать.
– Хорошо, Робин, – вновь заговорил мужчина, – успокойся. Что произошло? Я могу помочь?
– Все нахрен мужики дерьма куски! – бросила она в ответ с такой горечью, что сложно было не поверить в это.
Приоткрыв дверцу машины, Робин забралась внутрь и начала теребить свою сережку.
– Моя подруга… – прошептала она через несколько минут, точно пробудившись от череды собственных мыслей. – Поехали отсюда, Уолли.
– Нет, Скай, не стоит, я лучше куплю себе новый ноут. Не хочу его больше видеть, не могу, – противным фальцетом протянул Макс и хрипло рассмеялся, подливая Патриции еще вина. – Точь-в-точь моя ненаглядная сестрица. И как после этого не верить, что все бабы одинаковые. А ведь у меня на тебя последняя надежда была, Бэйтман!
Девушка хмыкнула, пытаясь рассмеяться, но из груди вырвался булькающий звук, и вместе со смехом опять полились слезы. Патти свернулась калачиком на диване, поджав под себя ноги, и уткнулась Уильямсу в грудь, размазывая слезы и тушь по его майке. Он сперва неловко, точно прокаженную, начал поглаживать ее по волосам, но потом плюнул на свой напускной суровый имидж и, пока не было перед кем выпячивать павлиньим хвост, сгреб девушку в охапку, не преминув приложиться к ее заднице, и сжал в крепких объятиях.
– Макс, я… спасибо тебе…
– Просто заткнись, Бэйтман, – проворчал Уильямс, – и кончай истерику.
У Макса Уильямса все всегда было просто. Сейчас, как и пять лет назад. Он опять
был рядом и готов был решить все проблемы универсальным, по его же мнению, способом, выпивкой. Ведь бутылка хорошего (читай, крепкого и не всегда совместимого с жизнью) алкоголя всегда наталкивала на правильные мысли. Все повторялось, правда, с одним ключевым отличием, теперь и Патриция познавала на себе волшебную мудрость лишних оборотов, только вот пока безрезультатно, наверное, для этого надо быть шаманом и адептом горячительных напитков.Не пройдет и полугода, как в таком темпе ты переплюнешь самого Уильямса, подумала она про себя, и непрошеный истеричный смешок вырвался прямо в бокал с красным, вспенив его содержимое. Девушка поспешно поставила его на стол, утирая красные усы. Как нелепо и глупо она сейчас, должно быть, выглядела, и как ей повезло, что сейчас с ней Макс, он-то видел и нечто похуже. Будто в ответ на ее мысли, мужчина улыбнулся и потянулся помочь ей с вином, которое потекло и по подбородку вниз. Их взгляды, ее пристыженный и его, как всегда, озорной, но внимательный, встретились, и на этот раз Патти рассмеялась во весь голос, искренне и весело, насколько могла, пока слезы, на сей раз от хохота, не покатились по щекам.
У Макса Уильямса всегда получалось поднять ей настроение и утешить лучше всех. Немногословно, без сантиментов и напускного сочувствия. Просто хватало его медвежьих объятий и огонька в глазах. Смотря в них, просто невозможно было не поверить, что все будет хорошо.
Сейчас, как и пять лет назад. Когда он, выпив бутылку виски, почти в полной тишине, прерываемой лишь ее всхлипами, выдавал решение за решением, которые оказывались одно радикальнее другого по мере того, как огненной воды все убывало. Патриция молчала, потому что он сходу заткнул ее, не желая слушать ни о том, как она ненавидит себя, ни о том, как хочет, чтобы этого ребенка просто не стало. Позже она с ужасом вспоминала те свои слова, каждый раз, когда Олли сдирал коленки, плакал по ночам, болел, она винила себя за все те жестокие слова, сказанные сгоряча. Патти удивлялась, как у Макса хватило силы воли опустить руку, когда она заикнулась об аборте или несчастном случае. Она бы сейчас сама себе по морде съездила, да так, чтобы дошло сразу, а не спустя почти год.
Тогда же соображал Макс. Первое, что он предложил, отпив лишь несколько глотков, это поехать обратно в гребаный Нэшвилль и набить ебало этому мудаку Уайту да так, чтобы его после этого его не хотела трахнуть даже гребаная подстилка Моссхарт. Патриция от его слов разрыдалась еще больше, и Уильямсу пришлось приложиться еще пару раз, прежде чем выдвинуть следующий план. Неизвестно чем бы вообще все это закончилось, а ведь могло бы очередным скоропалительным браком (к коим, как оказалось из последних событий, она очень даже склонна) с Максом. Вот бы Робин обалдела! И Патти вновь рассмеялась.
– Эй, ты чего? – мужчина смотрел на нее с беспокойством.
– Да так, вспомнила, что мы ведь это уже с тобой проходили. Помнишь, тогда в Фриско? – девушка тепло улыбнулась, мыслями она была в этом городе хиппи и лучшей жизни. Там была лучшая ее часть, ее маленький счастливый Оливер. – Ты тогда всерьез вознамерился стать ему отцом.
– Ей.
– Точно, ты упрямо твердил, что мы назовем ее Баффи. В честь вискаря, который подвиг тебя стать на скользкую дорожку брака. Buffalo Trace, – Патти с отвращением поморщила нос. Сейчас она и вспоминать не хотела, какое дешевое дерьмо они хлестали в свою мятежную молодость.