Пропащие девицы

– Оливия, – обратился он к женщине, пока та хлопотала, разрезая фрукты. – Вы с Робби вдвоем точно справляетесь? Мы можем позволить себе еще одну няню или…

– Ни за что! – выпалила в ответ та. – Чтобы я отдала эту малышку кому-то еще?! Никогда! К тому же твоя жена чудесная мать. Я иногда удивляюсь, откуда она берет всю эту энергию. С утра она едет в спортзал или бегает, затем приезжает как раз ко времени, когда Сиенна просыпается, и начинает устраивать нам скандал. Конечно, не всегда, но характер у нее, скажу я тебе. Наверное, пошла в своего любимого дядю, ты уж прости меня. Временами бывает упрямая, как ослица.

Крис усмехнулся, продолжая осторожно перебирать золотисто-каштановые кудряшки на голове дочери. Между тем Оливия продолжала:

– Потом кормит ее, гуляет, играет, читает ей книги. Недавно сказала, что хочет записать ее через полгода на детские танцы. Ты знал?

Мужчина отрицательно помотал головой.

– Вот так, – Оливия поставила на стол тарелку с фруктами и свежими булочками. – Вообще Сиенна так любит музыку. Понятное дело, это у нее от тебя и от Робин. Ты бы только видел, как на прошлой неделе они с Эппл тут танцевали! Я до слез смеялась, Крис! Кстати, Робин, вроде бы, сняла это на свой телефон. Не показывала тебе?

И снова он лишь улыбнулся, мотая головой. Долбаный мудак, который не уделяет внимания своим детям и жене.

– Эппл, как я понял, постоянно тут? – спросил Крис.

– Эппл! – пискнула Сиенна, начиная медленно сползать с отцовских колен.

– Да, киска, твоя сестренка, – подмигнула девочке Оливия. Затем ответила Мартину: – Эппл такая умница. В Сиенне души не чает. Как и Мозес. Боже, да ее все обожают. Гвинет, когда заезжала в прошлый четверг, не выпускала ее с рук, всю обцеловала!

Сейчас, лежа рядом с Робин, Крис продолжал прокручивать в голове этот утренний разговор с Оливией и его беспокойство росло. Но он не мог ничего изменить. Даты тура были расписаны на полтора года вперед, и все, что ему оставалось, лишь стараться сделать ее немного счастливее сейчас, пока он здесь, пока он дома.

– Из-за вас я проспала тренировку, – потянулась и произнесла Робби, обращаясь к дочери и мужу.

– Ты прекрасна, – прошептал Мартин, осторожно касаясь губами ее щеки. – Я всю ночь проверял, милая, у тебя нет ни одного лишнего сантиметра.

Игриво шлепнув его по плечу, Роббс рассмеялась. О, как же он соскучился по ее смеху! Он так давно не слышал его вот так, глядя прямо в ее бесконечно зеленые глаза, а не прижимая к уху трубку телефона, просыпаясь где-то в долбаной Южной Корее, развалившись на кровати гостиничного номера.

– Эй, Робби! – он перехватил ладонь жены под одеялом и сжал ее с такой силой, что девушка едва не вскрикнула. – Я люблю тебя.

– Я знаю, – с усмешкой ответила она. – Именно поэтому мы женаты, припоминаешь?

Вечером, оставив Сиенну с Оливией, Крис пригласил Робби поужинать в ее любимый ресторанчик на побережье.

Сидя напротив нее, мужчина любовался красотой своей жены и вместе с тем продолжал удивляться, насколько она изменилась за последние полтора года. Повзрослела, но глубоко в душе осталась прежней добродушной, забавной девчонкой из Санта-Моники. Но все же… Черты ее лица стали острее, взгляд загадочный, немного задумчивый.

Робби сделала несколько глотков вина и, отбросив назад свои пышные темные волосы, опустила ладонь поверх руки Криса на столе.

– Робин, прости меня, – произнес он, поднимая глаза. – Обещаю, как только закончится тур, я возьму перерыв. Я буду только с вами обеими, обещаю.

В этот момент заиграла Hypnotised, и Робби, опустив ресницы, начала с улыбкой покачивать головой.

– Обожаю эту песню, – прошептала она.

– Она о тебе, – музыкант взял ее ладонь в свои и прижался к ней губами. – Любимая моя…

На их столике горела свеча, рядом шумел океан, по ее телу разливалась эта теплая нега, которую дарило вино, и он был здесь. Был с ней. Никакие обиды, разговоры или глупые извинения не могли заставить Робин разлюбить этого человека.

Каждый день она видела частичку его любви во взгляде их дочери. И это было важнее всего.

– Уедем куда-нибудь, когда тур закончится? – спросила девушка, мечтательно вздыхая. – Будем пить коктейли и не вылезать из кровати.

– Куда захочешь, – пробормотал Крис, притягивая Робин для поцелуя. – Все будет так, как ты скажешь…

Вернувшись домой далеко за полночь, они, пьяно хихикая завалились на диван в гостиной. Крис в нетерпении принялся стягивать с жены короткое розовое платье, а она лишь тихо посмеивалась, сильнее прижимаясь к мужчине. С каждым его поцелуем и прикосновением исчезали все ее страхи, сомнения и подозрения. Робин вновь чувствовала себя самой желанной и самой любимой.

– Крис, – прошептала она в шею мужчины. – Пообещай мне… Пообещай, что мы всегда будем вместе.

Отстранившись, Мартин заглянул ей прямо в глаза и почувствовал, как сердце пропустило удар. В ее глазах стояли слезы.

– Детка…

– И что у тебя никогда не будет другой женщины! – добавила девушка, обиженно поджав губу. – И никаких шлюх в туре!

– Обожаю, когда ты ревнуешь, – улыбаясь, он начал покрывать поцелуями ее шею, спускаясь ниже.

– Крис! – сквозь смех Роббс пыталась казаться очень серьезной. – Я тебя убью, если узнаю, что ты трахаешься с другими телками после концертов!

– Будь спокойна, я трахаюсь только с тобой, – ответил музыкант, задирая подол ее платья. – Как раз сейчас пытаюсь этим заняться. Вы не против, надеюсь, миссис?

Они оба рассмеялись, чувствуя себя такими глупыми и такими бесконечно счастливыми.

Навсегда.

– Олли, пойдем! – Патти остановилась у выхода и оглянулась назад, ища ребенка в хаосе, в который превратилось помещение, которое всего через две(!) недели должно было превратиться в ее первый магазин в Лос-Анджелесе.

Глядя на разбросанные вокруг куски ткани, ошметки картона, металлопластиковые панели и все еще упакованную в целлофан мебель, сложно было поверить, что все это станет когда-то цельным и упорядоченным, как на ее эскизах. Сложно, если не иметь на руках план, в котором было специально добавлено несколько дней про запас на случай катастрофы. Патриция распланировала все до мельчайших подробностей и не боялась даже внезапно нагрянувшего конца света. И тогда все прошло бы гладко, как по маслу.

Мелкий последние несколько дней, когда она брала его с собой, чтобы иметь возможность проконтролировать сперва электриков, потом декораторов и грузчиков, наверное, считал лучшими в своей жизни. Оливер был везде и всюду. Его неугомонной энергии хватало на все: он помогал дядям подавать инструменты, засыпал окружающих сотнями вопросов, едва не оставил на белоснежных стенах несколько своих автографов и, если бы Патриция не успела, то разнес бы на своих башмачках флуоресцентную краску по всему торговому комплексу. Но сегодня он нашел работенку поспокойнее. Вытащил из коробок несколько накладных и на несколько часов с усердием засел за рисование на их тыльной стороне. Вряд ли в этот момент, наблюдая за тем, как он сосредоточенно с высунутым языком старательно выводит свои детские каракули, кто-то смог бы усомниться в том, чей перед ними сын.