Пропавшая без вести

– Используют в своей практике приемы как психологии, так и магии... я, к слову сказать, написал немало трудов по данному вопросу. У меня отличная репутация! О, в своем времени я был знаменитостью... широко известный в узких кругах, как говорят.

– Ну-ну, - фыркнул Дима, слегка позабавленный. Воображение нарисовало собственного друга, Романа, в лучах славы, а-ля "местная знаменитость"... зрелище было занятым.
– И что же вы покинули столь чудесный мир?

Радомир свел брови, на скулах у него заиграли желваки.

– Потому что без Катерины он перестал быть столь чудесным.

– О... простите, - смутился Дима.
– Она... ммм... умерла?

– Да, - сурово кивнул Радомир.
– И я бы, наверное, смирился, будь это было обыкновенной смертью. Но Катя умерла из-за меня... меня, своей наивной веры в добродетель и еще одного человека... я знаю его под именем Кьяно.

– Странное имечко, - нервно усмехнулся Дима, с тревогой присматриваясь к гостю, который теперь, когда разговор коснулся его личной трагедии, производил еще более пугающее впечатление. Малейшие остатки добродушия слетели с него, как шелуха с луковицы.

– Странное, - холодно согласился он.
– Потому я не уверен, что оно настоящее... впрочем, кто знает? У этого Кьяно несколько восточная внешность, так что, возможно, такие имена в его роду нормальные.

– И он... он убил вашу жену?
– робко спросил Дима, против воли заинтригованный. Рассказ его увлек, было что-то пронзительное в этой страшной сказке, которая, по уверениям самого рассказчика, и сказкой-то не являлась.

– Да, можно и так сказать, - процедил мужчина сквозь зубы, сузив глаза.
– Хотя началось все с его сестры... девушки по имени Миа.

Радомир умолк и закрыл глаза, казалось, воскрешая воспоминания. Потом снова посмотрел на парня - и взгляд его был столь тяжелым, давящим, что Колпаков невольно поежился.

– Понимаешь ли, у каждого бывают неудачи. Были они и у меня. И Миа стала не первой такой неудачей.

– Неудачей? А... в каком смысле?

– В профессиональном. Миа пришла ко мне на прием, перепуганная, запутавшаяся в своих собственных мыслях, если можно так выразиться...

– Сумасшедшая?
– уточнил парень, решив называть вещи своими именами.

– Нет, не так категорично. Просто она страдала множеством страхов, ей снились странные сны, она часто что-то забывала... И я, увы, не смог ей помочь. Я провел ряд сессий, наметился прогресс... но после одной из встреч со мной она не вернулась. Не умерла, нет, - возразил он, предупреждая вопрос.
– Просто... заблудилась в одном из миров.

– В одном из?
– непонимающе повторил Дима, морща лоб.

– Да, ведь реальностей, миров то бишь, много. Бесконечно много, я бы сказал. И в некоторых живут наши аналоги.

– Аналоги? То есть в другом мире живет другой такой Дима Колпаков?
– недоверчиво скривился парень, силясь представить иного себя, с непохожей судьбой...

– Да, именно так, но сейчас я не об этом. В общем, я не сумел помочь, но не считаю себя таким уж виноватым. Я просто человек, со своими сильными и слабыми сторонами. Кому-то я помог, кому-то - нет... Говорят, у каждого врача, особенно хирурга, есть собственное кладбище... есть оно и у меня. Образно выражаясь...

По телу Димы прошел озноб. Человек, сидящий в нескольких метрах от него и распивающий с ним вино, уже убивал. Он признает это без тени смущения и считает, что подобный расклад в порядке вещей. Неужели его хороший друг Роман Мирославский однажды превратится в столь желчное существо с холодной кровью? Колпакову не хотелось верить в подобную возможность.

– Ко мне пришел ее брат. Кьяно... мы повздорили... крепко. И поверь, дружок, если бы я мог что-то изменить, я бы изменил. Но сделанного не воротишь.

– Почему же? Вы ж умеете, кажется, путешествовать во времени, - попробовал пошутить Дима.

Однако Радомир даже не улыбнулся:

– Тогда не умел. Смерть Кати стала еще одним эволюционным толчком, который усилил мой дар. Я и раньше мог перемещаться между мирами, а тут вдруг осознал, что если рассматривать будущее и прошлое как две параллельные реальности, то время можно пересекать в разных направлениях... правда, здесь есть свои нюансы, но об этом я скажу позднее. Пока же вернусь к Кьяно.

– Ага...
– нервно пробормотал Дима, делая спешный глоток вина, просто чтобы не смотреть в эти черные злые глаза, чей пронзительный взгляд приводил в оторопь.

– Кьяно оказался непрост...
– мрачно продолжал мужчина.
– Он тоже обладает способностями, схожими с моими... пойми я это сразу, я бы подстраховался, но... я не ожидал. Поэтому, когда мы поругались с ним, я не особенно встревожился. И даже когда моя жена пришла ко мне, разгневанная, и начала задавать вопросы о моей клиенте - я разозлился, но не забеспокоился. Я был уверен, что со временем успокою Катю, объясню, что все мы ошибаемся... она смирится. Но Кьяно умудрился впечатлить ее жалостливым рассказом о своей бедной сестре... о том, каким чистым ангелом она была... и каким мерзким типом оказался я, ее супруг... и Катрин заявила мне, что не сможет жить с таким камнем на душе. И, мол, сделает, что угодно, чтобы помочь Кьяно вернуть сестренку... однако я не подозревал, как далеко она готова зайти.

Лицо Радомира исказилось, стало почти уродливым.

– Она... пожертвовала собой?

– Да, - прохрипел Радомир. Казалось, каждое слово дается ему с трудом.
– Ее жизнь в обмен на жизнь Миа... жестокая шутка.

Дима не все понимал в рассказе этого страшного человека, но уточнять не рискнул, предпочел остаться в неведении... не ровен час, Радомир решит показать на деле, что имеет в виду, причем выберет на роль подопытного кролика своего непонятливого собеседника.

"И зачем вообще он мне все это рассказывает?" - подумал Дима с ужасом, чувствуя, что покрывается липким потом. Сказка, начавшаяся столь многообещающе, постепенно превращалась в страшилку... или ужастик.

– Катя согласилась... ты понимаешь?
– с нажимом спросил Радомир, зло глядя на него, будто именно Дима убедил ее пойти на роковой шаг и теперь должен был признать свою вину.
– Понимаешь почему?!

– Я не могу этого понять, - сделав над собой усилие, признался парень. Ему вдруг стало мучительно не хватать кислорода.