Пропавший линкор

Население увеличилось, сказал Трайор. Значит, нужно новое жилье. Это было так просто. И одновременно так сложно. На Земле строительство нового городского квартала тоже было сложным процессом, хотя сложности там были совершено иного порядка. Нужен был капитал и рабочая сила, квалифицированные работники, соответствие строительным нормам и правилам, и многое другое.

Рубили деревья и стволы распиливали на доски. Рыли глину и превращали ее в кирпичи. Доски и кирпичи укладывали в надлежащие места. Добывали медь для электропроводки и железо для гвоздей. Гравий и цемент для бетона. Если использовался пластик, то производственные процессы были несколько иными, но конечным продуктом был тот же дом — место, где живут люди.

На Земле вы могли контролировать каждый шаг этого процесса. Вы могли наблюдать, как рубят деревья и роют кирпичную глину. Вы могли своими глазами видеть сырье, трогать его, ощущать его запах. Вы могли наблюдать за людьми, строящими дом, слышать, как забивают гвозди и пилят доски. А здесь, на Марсе, вы просто видели, как в синем тумане возникают неясные тени, и слышали колокольный звон отдельных атомов. А когда туман рассеивался, вашим глазам открывался конечный продукт. И вы что-то ошеломленно бормотали о чудесах.

На космическом корабле, прилетевшем с Земли, был человек, который хотел раскрыть тайну этого чуда. Кеннеди не сомневался, что знает причину, зачем Доуку нужна была эта тайна. Не ради богатства. У Доука уже было богатство. Ради власти. Тот же процесс, который использовался для создания городского квартала, мог использоваться для создания флота космических кораблей. Проекты наверняка можно было менять. Можно было создавать что угодно. И у человека, владеющего этим секретом, была власть над всеми людьми.

Мысленно Кеннеди хотел с радостью перерезать Доуку горло от уха до уха и плюнуть ему в лицо, когда он будет истекать кровью. Когда он думал о двенадцатилетнем ребенке, похищенном на Земле, он с удовольствием разорвал бы Доуку ногтями яремную вену. Ногти были просто остатками древних когтей, и людям они будут нужны до тех пор, пока во Вселенной существуют Доуки…

Шаги на песке прервали мысли Кеннеди. К нему подошел Блунт.

— Что случилось? — спросил Блунт. — Я знаю, что-то случилось…

Рядом с Блунтом стоял Трайор, и большие уши марсианина, предназначенные улавливать малейшие звуки в разреженной атмосфере, были вопросительно повернуты к Кеннеди. Фигура марсианина была почти человеческой, за исключением больших, подвижных ушей и почти таких же больших глаз с дополнительной мембраной, чтобы защищать их от яркого блеска песка на солнце.

Природа продублировала человеческое тело здесь, на Марсе, лишь с небольшими изменениями. И никто не знал, продублировала ли она человеческий разум. Кеннеди подозревал, что нет. С тех пор, как он прилетел сюда, он чувствовал, что марсианский ум отличается от человеческого, но понятия не имел, в чем заключаются эти отличия.

Кеннеди глядел на марсианина, и в голове его медленно возникла одна мысль. Трайор знал, где спрятана машина. Если бы он мог достучаться до разума марсианина, убедить Трайора в том, что это отчаянно необходимо ему! Кеннеди взглянул на корабль, казавшийся унылым в наступающих сумерках, и ненависть ожила в его глазах.

Уши Трайора встали торчком.

— Помощь, — прошептал марсианин. — Вы хотите… вы нуждаетесь… — Он пытался совладать с незнакомыми словами и непривычными звуками. — Вам нужна помощь? — спросил он.

— Да, — выдохнул Кеннеди и рассказал им, что произошло.

— Это же немыслимо! — тут же выпалил разъярившийся Блунт. — Ему не может сойти это с рук! Похищение и вымогательство — это уголовные преступления. Плевать мне, что такой Доук — он должен сидеть в тюрьме весь остаток своей жизни!

— Должен, но будет ли так? — спросил в ответ Кеннеди. — Суды и тюрьмы остались на Земле. А Доук — здесь. Трайор…

Внимательно слушавший их марсианин понял не больше одного слова из десяти. Его уши поникли, и он, казалось, погрузился в размышления. Кеннеди ждал. У него возникали дикие предположения о том, как обрабатывается информация в марсианском сознании. Безнадежные предположения. Не было ни малейшей надежды, что марсианин поймет все правильно.

Кеннеди уже пытался поговорить об источниках зерна и воды с Трайором. В результате обе стороны встали в тупик. Трайор пытался объяснять. Очень старательно и очень долго. Кеннеди зашел в тупик, потому что, как он предполагал, у него мозгов не хватало понять объяснения марсианина.

А Трайор зашел в тупик, как подозревал Кеннеди, из нежелания указать Кеннеди на это. Марсиане были самыми вежливыми людьми, каких только знал Кеннеди, слишком вежливыми, чтобы смутить гостя, сказав или лишь намекнув, что тот — полный идиот.

— Снова? — прошептал марсианин.

Кеннеди рассказал ему все еще раз. Он рассказал даже то, что его оборудование было установлено тут с единственной целью определить местонахождение таинственной машины. Трайор, казалось, вообще не возражал против этого, и Кеннеди почувствовал облегчение. Хотя в его действиях и был элемент обмана, но Кеннеди утешал себя, что единственным его мотивом была жажда знаний и ничто иное. Трайор, казалось, понимал и одобрял это.

Но вот теперь…

— Монрф нотал те? — сказал марсианин на своем языке, что означало: «Вы можете нарисовать мне картинку?»

Кеннеди вздохнул. Марсиане всегда хотели, чтобы им рисовали картинки.

— Пойдемте ко мне домой, — сказал марсианин. — Там нарисуете картинку.

— Вы останетесь здесь, — сказал Кеннеди Блунту. — А я пойду, попробую нарисовать картинку к слову «помощь».

— Для меня вам не пришлось бы рисовать картинки, — горячо возразил Блунт.

— Я знаю. Но вы же не умеете творить чудеса.

Кеннеди взглянуло на корабль, и снова в его глазах ожила ненависть. Ты допустил ошибку, Доук, подумал он.

Кеннеди и марсианин пошли к городу. Они прошли через новый квартал, где в новых домах жители уже готовили ужин.

На травяном пригорке ребенок играл с мячом. Он начал махать странному незнакомцу, шагающему по извилистой дорожке. Кеннеди помахал ему в ответ. Сладкий воздух был полон аромата цветов, цветов, растущих там, где еще час назад была лишь песчаная пустыня. Где-то звучала тихая музыка.

— Это просто Рай, — прошептал Кеннеди.

— Рай? — Трайор поискал в памяти значение этого слова. — Картинка? — с надеждой спросил он.