Прощание с Джоулем

– И к чему бы это привело? Представьте себе, что на моем месте оказался бы простой фронтовой вояка, который знает всего несколько простых команд и еще может грязно ругаться последними фронтовыми словами. Что было бы тогда? Думаю, что вы не сидели бы сейчас здесь, а лежали на той поляне с простреленной или оторванной взрывом головой, или бы уже стали частью месива из плоти, глины и золота. Четвертого батальона уже не было бы в списках нашей армии, а пятна на знаменах и мундирах было бы уже не скрыть и не отстирать. Я это понял еще во время разговора с Оу и решил приберечь свою последнюю золотую пулю для другого случая. Вот вам и объяснение, почему я до сих пор не составил компанию Антонго и Креду. Этим, без сомнения, храбрым и совестливым фронтовикам.

– Это, конечно, хорошее объяснение, но что было бы, если тот простой вояка тоже последовал примеру Антонго и Креда?

– Вместо него нашли бы другого, третьего, четвертого. Поверьте - рано или поздно подходящий фронтовой вояка обязательно бы нашелся. Они всегда находятся. А теперь мы не только избежали своей личной гибели, но и спасли от нее четвертый батальон. А, кроме того, своими действиями мы создали прецедент, лекало, по которому смогут действовать другие группы, которым выпадет исполнять эту омерзительную директиву квадратных. Да может быть и вам лично придется действовать по этому лекалу уже завтра или послезавтра, или третьего дня. А вы уже будете вооружены нашим сегодняшним опытом и в следующий раз уже не попадете впросак.

– Да, - кивнул головой лейтенант Зу.
– Да. Все верно. Теперь вы все разложили по полочкам. Ну, будем двигаться дальше?

– Нет, дальше я пойду один, а вы со своими бойцами отправляйтесь на базу.

– Но я не могу вас бросить. У меня приказ сопроводить вас прямиком до салона и прекратить операцию только когда за вами закроются двери автобуса и он тронется с места. А я привык выполнять приказы, чего бы мне это не стоило.

– Я заметил, но сейчас это лишнее, поверьте, - сказал Кесс твердо.
– Ваши раненые бойцы нуждаются в медицинской помощи, и к тому же они сильно шумят и привлекают к себе слишком много внимания. Лучше нам разделиться прямо здесь. Это повысит шансы на успех всей операции. К тому же вам как можно быстрее нужно переговорить с капитаном Оу. Помните? Вот и отправляйтесь к нему прямо сейчас, немедленно.

– Ладно, - Зу кивнул, надел на голову окровавленный берет и расправил его ладонями.
– Возьмите хотя бы одну из наших винтовок. Они заряжены относительно надежными алюминиевыми патронами.

– Нет, они слишком тяжелые и тоже привлекают много внимания. Лучше сделайте вот что - по дороге в штаб заскочите в ближайший радиоузел и свяжитесь с теми вертопрадами. Пусть они сопроводят меня до остановки. Только пусть держаться на большой высоте и в случае чего действуют деликатно.

– Это можно.

– Тогда прощайте, Зу.

– Прощайте, сержант. И удачи вам.

– Спасибо, она мне точно понадобится.

Кесс и Зу обменялись крепкими рукопожатиями, а потом, низко пригибаясь к земле, разбежались в разные стороны под прикрытием пышных зарослей какого-то тропического растения.

Добежав до следующего укрытия, Кесс обернулся назад и увидел, что все оставшиеся на ногах заградители козыряют ему издалека, даже один из раненых приподнялся на локте и отдал ему честь резким точным движением искалеченной правой руки. Они все как будто благодарили его тогда этими простыми военными жестами.

Это выглядело настолько волнующе, что Кесс тоже козырнул им, а потом не удержался и помахал им рукой.

***

Сержант Кесс продолжил движение в сторону прифронтовых автобусных остановок в полном одиночестве, и это почему-то сразу же принесло ему облегчение. Когда же над ним на бреющем прошел один из штурмовых вертопрадов, он и вовсе почти успокоился.

Ветропрад зашел на второй круг и, пролетая над головой Кесса, пару раз качнул ему своими пилонами под которыми были подвешены тяжелые золотые ракеты, бомбы и счетверенные скорострельные пулеметы. Кессу сигналили, что все в порядке, вокруг чисто и можно спокойно двигаться дальше. Провожая глазами набирающий высоту вертопрад, сержант убрал пистолет от головы Джоуля и спрятал его в кобуру. Он подумал, что Золотой Шум вряд ли бы стал раскладывать снайперов так далеко от полевых кухонь, скорее всего он рассчитывал, что все закончится еще там - на поляне. Да и тепловизоры вертопрадов обмануть трудно. Было похоже на то, что первый этап операции закончился успешно, но все равно нужно было поторапливаться - автобусы отправлялись приблизительно через сорок минут, другой гражданский транспорт от передовой линии к прифронтовым городам не ходил, а добираться туда на военных попутках было сегодня опасно, это сержант понимал отлично.

Кесс потрепал Джоуля по голове и прибавил шагу - передовая линия со всеми ее окопами, огневыми точками, пьяными от боли, нюхательного чая и водки фронтовиками уже осталась у него за спиной и теперь можно было продвигаться вперед не опасаясь выверенного опытным фронтовым снайпером выстрела в голову, да и после всего пережитого им сегодня утром, уже и как-то глупо было бояться каких-то там снайперов. Особенно, если у тебя над головой кружит два штурмовых ветропрада, которые прикрывают и охраняют тебя.

Кесс перешел на быстрый шаг, а потом еще прибавил темп и почти побежал по извилистой тропинке в сторону автобусных остановок. Сейчас у него было очень легко и спокойно на душе, настолько спокойно, что вскоре он совсем расслабился и даже начал тихонько насвистывать популярную фронтовую песенку "Проказница Лизи". Джоуль бежал рядом, позвякивая золотыми карабинами на ошейнике и изредка тихонько поскуливал и потявкивал, как бы подпевая ему на свой собачий манер и лад.

Крыши автобусов показались внизу, когда Кесс перевалил через невысокий, заросший буйной тропической растительностью холмик и начал быстро спускаться вниз. Это были современные, оборудованные кондиционерами, мягкими креслами и высокими обзорными окнами, гражданские машины. На особенности перевозок указывали только двойные колесные тележки да шины повышенной проходимости - слишком большого диаметра и с толстым глубоким рифлением. Поверх сложного камуфляжа, оба автобуса были сплошь покрыты рекламой прифронтовых борделей и госпиталей, а также телефонами и адресами дешевых отелей, пивных и водочных забегаловок, аптек, магазинов военного обмундирования, и всего того, что, по мнению воротил прифронтовой экономики нового типа, могло пригодиться военному человеку с тяжелыми вафлями в кармане во время отпуска или самовольной отлучки. Свободными от рекламы оставались только покрытые камуфляжными пятнами крыши автобусов, что можно было заметить только находясь на вершине холма. Издалека автобусы выглядели как близнецы, но подойдя поближе, Кесс различил на дверях одного изображение красного дракона, а на дверях другого - синего орла и сразу понял, который из них идет в U-231, а который отправляется на U-218.

Кесс еще накануне этого страшного дня решил ехать в U-218 и поэтому сейчас он быстрым шагом двинулся в сторону распахнутой двери с изображением красного дракона. Когда до подножки оставалось всего несколько метров, сержант засмотрелся на стереоскопическое изображение полуголой подмигивающей блондинки с рекламы какого-то борделя и не заметил, как из зарослей высунулись две золотые кисти, которые с тихим щелчком сомкнулись на голенище его правого сапога и с силой дернули его на себя, как бы намереваясь затащить прямо в заросли кустарника. Джоуль с растерянным лаем отскочил в сторону, а Кесс завалился на бок и, чертыхаясь, выхватил пистолет. Он уже собирался стрелять по кустам, в то место, где по его расчетам должна была находиться голова нападавшего, но тут услышал знакомый голос:

– Это ты, Одноглазка?

– Пью?

– Ага, - золотые пальцы разжались, и над ними показалась взлохмаченная бородатая голова с шелковой черной повязкой на глазах.

Когда Кесс вскочил на ноги и быстро одернул мундир, кусты раздвинулись и из них на тропинку выбрался Красавчик Пью - его старый фронтовой товарищ.

Приблизительно год тому назад Красавчик был тяжело ранен - после близкого разрыва СВЧ-бомбы у него вытекли оба глаза и был необратимо поврежден большой участок головного мозга. Медицинская наука оказалась бессильной помочь ему своими имплантами и протезами - таких сложных медицинских устройств еще просто не существовало в природе и Пью был комиссован вчистую. Однако, получив полный расчет, он не отправился в тыл, а остался жить недалеко от линии фронта, скрываясь от полевой жандармерии где-то в диких прифронтовых зарослях и выживая за счет помощи от своих старых фронтовых товарищей - единственного на что он мог твердо рассчитывать в сложившихся таким вот образом для него обстоятельствах. Время от времени он появлялся в расположении какой-нибудь из частей с золотой каской, которая быстро наполнялась едой из солдатских пайков, шоколадом, пакетиками чая и кое-какими вафлями, а потом снова исчезал в неизвестном направлении и все это длилось и длилось и полевая жандармерия ничего не могла с этим поделать. В прифронтовых зарослях Пью ориентировался отлично даже несмотря на отсутствие обеих глаз и части головного мозга, а заходить слишком далеко в дикие заросли прифронтовой полосы жандармы опасались потому, что на них было совсем немного протезного золота, большинство из них были почти полностью натуральными и в тылу их все еще ждали жены.

Появляясь среди своих старых товарищей, Красавчик всегда интересовался последними новостями из госпиталей и постоянно спрашивал о каких-то головных протезах, что, по общему мнению, было следствием его тяжелого ранения.

– Ты меня напугал, Пью, - сказал Кесс, быстро осматривая своего старого товарища (он тогда подумал, что это один из подосланных людей Золотого Шума).
– Выглядишь ты ужасно, как настоящее тропическое чудовище, которое когда-то давно прикончило одного из наших, а потом натянуло на себя его мундир.