Прости, но я люблю тебя

Каждый по-своему вспоминает самые разные моменты жизни.

— Чёрт, мне так жаль, Флавио...

Они смотрят друг другу в глаза и не знают, что сказать. Один из тех моментов, которые неизбежно приносят с собой молчание. Быть здесь, как-то присутствовать, хотеть сказать столько всего, но ничего не получается. Вот бы можно было всё исправить простым похлопыванием по плечу, чувствительным объятием, одной фразой, которая заставит всех чувствовать себя странно, но ты не можешь вспомнить другой. Она кажется тебе лучшей, самой правдивой, самой искренней. Но это не так. Хотя иногда так и есть. Кто знает... У тебя комок в горле. Ты знаешь, что если скажешь что-то ещё, то начнёшь плакать. У тебя блестят глаза. И ты понимаешь, что другие сильнее тебя. Они не плачут. Они кажутся спокойными, словно ничего не случилось. У них хорошо получается спрятать свою боль. Или, может быть, думаешь ты, их не волнует случившееся. Что это за люди? Например, эти двое, должно быть, его двоюродные братья... Они сидят в гостиной и не перестают болтать, они смеются и кажутся шумными. Кажется, что чья-то смерть – это единственный для них повод встретиться. Или, может, так они только маскируются. Словно они не могут позволить себе такую роскошь, как чувствовать себя плохо, страдать открыто, свободно, не стыдясь, плакать. Эта странная цена, которую твой характер заставляет тебя заплатить в некоторых случаях, оставляя тебя за бортом красоты чувств.

Алессандро, Пьетро и Энрико составляют компанию Флавио всю ночь, и каждый из них приносит ему что-нибудь, просто чтобы побыть с ним рядом. Все трое счастливы от этого и никто словно не жалеет о потере.

Ночь слов. Ночь воспоминаний. Ночь откровенности. Старые смешные анекдоты. Истории, которые только боль с громким всхлипыванием иногда может вытащить на свет. Эпизоды из прошлого, скрытые, утерянные, но на самом деле их никогда не забывали.

— Знаете что, парни? — Флавио отпивает немного виски и смотрит на них. Никто не отвечает. В этом нет необходимости. Флавио говорит дальше: — Ты начинаешь думать о тех вещах, которые не сказал ему. О моментах, когда ты его разочаровывал. О том, что хотел сказать ему раньше, что хотел бы сказать ему сейчас. Бежать к нему домой. Нажать на звонок. Попросить его выйти. Папа, я забыл тебе кое-что сказать. Ты помнишь тот день, когда мы ездили в…? — Флавио сновь смотрит на своих друзей. — Это больно. Возможно, это просто глупость, но мне так хотелось бы иметь возможность сказать ему это...

Несколько дней спустя. Похороны. Цветы. Слова. Молчание. Люди, которых давно не было видно, появляются вновь. Как воспоминания. Встречи. Рукопожатия. Шок. Все подходят с любовью поздороваться с Флавио. Кто-то приносит цветы. Другие объявляются из далёкого прошлого, а затем опять исчезнут навсегда, но они не хотели пропустить это последнее свидание. После похорон. Последнее прощание. Последняя мысль. Дальше уже ничего. Фьююю. Тяжёлый шар, который исчезает в небе. Тишина. С каждым разом всё дальше. Затем он начинает кропотливо издавать первые звуки. Это как будто Великая Машина снова заводится. Тяжёлый грохот несмазанных цепей, колёса скрипят. Но она заводится. Вот так... Чух-чух, чух-чух, дууууу! Словно этот далёкий поезд на горизонте находит свой путь, свою дорогу, ускоряет ритм, вздыхает, снова, да, к далёким концам, к новым дням... Чух-чух, чух-чух, чух-чух... Она свистит, снова и снова. Главное – не останавливаться. Не останавливаться. Все, абсолютно все, остаются позади. Рано или поздно они смогут что-то вспомнить. А может и нет. Но и в этом сомнении есть великая красота.

98

На следующей неделе Алессандро решает сделать себе подарок. В воскресенье утром он звонит ему.

— Кто звонил тебе сегодня рано утром?

— Алекс.

Мать Алессандро, Сильвия, подходит к своему мужу Луиджи в гостиной и обеспокоенно смотрит на него.

— В воскресенье утром, в такой час? И чего он хотел, что сказал?..

— Ничего. Не знаю. Он сказал мне: «Папа, я бы хотел прогуляться с тобой».

— Боже мой, что-то произошло.

— Это ничего, золотце, он хочет мне что-то рассказать.

— Как раз это меня и беспокоит.

Он улыбается ей и пожимает плечами

— Ай, ну не знаю... Он сказал: «Ты бы хотел что-нибудь сделать вместе со мной, но никогда не говорил об этом?».

Сильвия смотрит на своего мужа так, словно внутри у неё всё заморозилось.

— И по-твоему я не должна волноваться?

Луиджи надевает куртку. Затем улыбается ей.

— Нет. Для этого нет причин. Когда вернусь, всё тебе расскажу.

Звонят в дверь. Он уходит на кухню и отвечает. Это Алессандро.

— Я уже выхожу.

Сильвия поправляет куртку на своём муже.

— Как бы мне хотелось побыть с вами.

Луиджи улыбается ей.

— Ты будешь.

Они целуются. Луиджи выходит и закрывает за собой дверь.

Немного позже он в машине вместе с Алессандро.

— Ладно, папа, ты уже придумал, чем хотел бы заняться?

Отец улыбается ему.

— Да. Это по пути к Брачано.

Немного позже Мерседес Алессандро припаркован под горячим полуденным солнцем.

— Итак, не слишком сильно жмите на сцепление. Вовремя сворачивайте и не тормозите, так как потреять контроль очень просто. Пожалуйста, не отпускайте сцепление на поворотах...

Алессандро смотрит на своего отца. Он на своём месте, в красном шлеме. Выглядит комично. Он довольно улыбается, как самый счастливый ребёнок на борту этого мощного мини-карта.

— Ты готов, папа?

— Ещё как... Кто последний через десять поворотов, тот платит, согласен?

Алессандро улыбается.

— Согласен.

Они заводятся, как два новых шумахера на этой странной дороге. Алессандро сразу же вырывается вперёд, но не расслабляется. Иногда он ускоряется, весело смотрит на этого семидесятилетнего мужчину, который берёт повороты, наклонив голову набок, потому что думает, что ему поможет эта игра в весы.

Позже.

— Отлично... мне было так весело! Сколько ты заплатил, Алекс?

— Какая разница, папа. Заплатил, что был должен. Это ведь я проиграл.

Они садятся в машину. Алессандро спокойно везёт отца домой. Отец иногда поглядывает на него. Он решает играть свою роль дальше.

— Всё хорошо, правда, Алекс?

— Всё хорошо, папа.

— Точно?

— Точно.

Отец расслабляется.

— Хорошо. Я рад это слышать.

Алессандро смотрит на своего отца. Снова на дорогу. И опять на него.

— Папа, я очень рад, что мы провели день вместе. Конечно, я даже представить не мог, что ты захочешь этого.

Его отец улыбается.

— Может, потому, что сын всегда ждёт от отца большего.

Примерно с минуту они молчат. Затем Луиджи начинает говорить спокойным тоном.

— Знаешь, я отлично провёл время, придумывая, чем мы могли бы заняться. А потом я сказал себе: чего бы я ни попросил, ему этого не захочется, — он поворачивается и смотрит на Алессандро, — по-моему, я никогда не смогу соответствовать твоим ожиданиям. Вот так, наконец, я и решил, что будет лучше сказать тебе правду. Я подумал, что ты сможешь оценить это и не разочаруешься.

Алессандро смотрит на него и улыбается ему.

— Я всегда мечтал сделать это. С детства я хотел прокатиться на мини-карте, но так никогда и не смог.

— И сегодня у тебя получилось.

— Ага, — отец смотрит на него слегка обиженно. — Ты позволил мне победить.

— Нет, пап. Серьёзно, ты был очень быстрым. Ты даже взял поворот, при этом поворачивая руль в другую сторону.

— Да, но я не поднял ногу со сцепления, наоборот, я вдавил его поглубже, в обратном случае я потерял бы управление. Это была отличная дорога.

— Да, классная.

Подъехав к дому родителей, Алессандро останавливается.

— Вот мы и приехали...