Прости, но я люблю тебя

И сразу же звучит другая песня Лучио Баттисти. «Вести машину среди ночи как сумасшедший с выключенными фарами». «Так, в этом случае, конечно же, продолжается предыдущая тема, тема Лучио и Моголь, что ясно следует из слов…»

— Кхм, извини, я перепутал диск.

Алессандро бежит, возвращается в гостиную, достаёт диск и видит надпись «Различные интерпретации». Берёт второй диск. «Только атмосфера». Так лучше. Ставит его в надежде, что в этот раз всё пройдёт гладко. Нажимает кнопку и ждёт, когда зазвучит музыка. Первые ноты. Алессандро берёт обложку диска и читает названия, написанные Энрико. Улыбается. Их песни. Дорога дружбы. Он смотрит на первые названия, и они кажутся ему идеальными. Он не знает четвёртую песню, но доверяется своему другу. Возвращается на террасу. Когда он выходит, то свет оказывается выключенным.

— Как темно…

Алессандро собирается включить свет.

— Нет, оставь, так красивей.

Ники здесь, совсем рядом с ним, между кустами жасмина. Она срывает цветок и кладёт его в рот.

— Ммм, Кока-Кола и жасмин… мечты сбываются.

— Да, — Алессандро берёт свой стакан и приближается к ней.

— Мы могли бы выпустить на рынок новый напиток. Жасмин-Кола. Как тебе?

— Слишком сложно. Людям нравится что попроще.

— Это правда, мне тоже. И ты мне кажешься таким простым, Алекс…

Алессандро ставит стакан.

— Звучит, как нападение.

— Почему? Ты простой. Очень простой.

— Но иногда простые вещи оказывается сложнее всего получить.

— Не усложняй себя. Серьёзно! Вместе мы могли бы сделать это. К тому же, ясно, чего ты желаешь. Чего ты хочешь. Это видно, это легко прочитать, и даже если я сама этого не понимала, твоё сердце рассказало мне.

— И что же оно рассказало? Иногда сердце лжёт…

Ники смеётся и прячется за жасмином. Но это слишком маленький куст. Слишком маленький, чтобы спрятать такую прекрасную улыбку.

— Со мной ты был честным, — Ники откусывает ещё один цветок. Высасывает нектар. — Это так вкусно. Поцелуешь меня?

— Но, Ники, я…

— Тсс… Что может быть проще поцелуя?

— Но ты и я… Это сложно.

— Тсс… Позволь говорить своему сердцу, — Ники приближается к нему. Кладёт руку на грудь Алессандро. Потом прикладывает ухо. Она слушает его сердце. И это сердце ускоряется с силой, с эмоциями. И Ники улыбается. — Я могу слышать его.

Она отстраняется от его груди. Смотрит ему в глаза и улыбается в полутени террасы.

— Оно говорит «нет»…

— О чём?

— Между нами всё не сложно. Всё просто.

— Ах да?

— Да. А потом я его спросила: «Что мне делать? Поцеловать его?»

— И что оно тебе сказало?

— Оно сказало, что для тебя это нелегко, но в то же время это так просто…

Алессандро сдаётся. Ники медленно приближается к нему. И целует его. Сладкая. Осторожная. Нежная. Лёгкая. Мягкая. Как жасмин. Как Ники. Она берет опущенные руки Алессандро и кладёт их себе на шею. Продолжает его целовать. И сейчас с большей страстью. Алессандро не может поверить. Дьявол. Ей семнадцать лет. На двадцать лет младше меня. А сосед? Если он смотрит? Алессандро приоткрывает глаза. Мы посреди жасминов. Кусты нас скрывают. Я правильно сделал, что посадил деревья на террасе. А Элена? Боже мой, у Элены есть ключи от квартиры! Но главное то, что она ушла. Она ушла и вовсе не собирается возвращаться. Или, может, собирается. Но из головы Алессандро улетучиваются все эти мысли. Утомительные. Бесполезные. Тяжкие. Ему бы хотелось, чтобы это к чему-то привело, но нет. И он не может больше любить. Всего одна простая улыбка. Ники опускает бретельки платья и даёт ему упасть на пол. Потом она запрыгивает на него в своих туфлях Адидас и в нижнем белье. Она опирается на куст жасмина, погружённая в его цветы, потерянная в его запахе, как роза, раздетая с осторожностью, которая случайно её убила. Она, пахнущая самой собой, с кожей, ещё пахнущей морем, с сильными руками и длинными ногами, с плоским животом, на котором немного проступают напрягшиеся мышцы. Ники, вся её естественность, здоровье, она словно берёт волну на доске. Этот момент принадлежит Алессандро, и спустя пару мгновений они уже бросаются в открытое море. Под луной, между нежными лепестками раскрытых жасминов. Ночь. Они за пределами тех ласк, что чувствовали раньше. Или пытались, по крайней мере. Он теряется в её длинных волосах, всё ещё влажных. Он задыхается от желания, застенчивый, неловкий, ощущая её обнажённое тело, открывая для себя то, на что боялся решиться. Но хотел. И очень. Он идёт дальше навстречу удовольствию. Даже не верится, эта музыкальная подборка прекрасна. Они продолжают под эти ноты, что сопровождают сладкое биение их сердец. Затем ещё одна классическая песня… ещё, и ещё. И вдруг, в центре шторма – «I was her, she was me, we were one, we were free...», в окружении высоких волн, «and if there's somebody calling me on, she's the one»… И ветер страсти подхватывает «we were fine all along...»

С полузакрытыми глазами Алессандро теряется в этом море, пахнущем ею, Ники, её поцелуями, её улыбкой, её глубокими вздохами, этой нежной и юной девушкой с запахом жасмина и многих других вещей.

Несколькими звёздами позже. Ники голая пересекает гостиную. Она идёт самодовольно и гордо, совсем не стесняясь. Открывает раздвижную дверь и исчезает, чтобы вновь появиться перед ним на скамейке. Она скрещивает ноги и кладёт на себя сумку, прикрывая наготу. Алессандро садится напротив неё, у него расстёгнута рубашка и лицо искажено. Он погружён в неверие, что это произошло между ними.

— Ты не против, если я закурю? Мы ведь все равно на открытом воздухе.

— Да, да, кури, если хочешь…

Ники зажигает сигарету и делает затяжку, затем выпускает облако дыма в небо.

— Знаешь, дома я не могу курить. Мои родители не знают, что я курю.

— Ясно, — Алессандро спрашивает себя, что будет, если они узнают об остальном.

— О чём ты думаешь? И не говори, как обычно, что ни о чём, ладно?

— Я думал о том, знают ли твои родители об остальном… О том, что ты…

— Что я не девственница?

— Ну, да.

— Ты что, ну как они узнают? Они даже затронуть на эту тему боятся, представь, если они узнают. Да и вообще, я думаю, мама знает… По крайней мере, догадывается. То есть однажды Фабио, мой бывший, забыл упаковку от презерватива у меня дома, а я не нашла её потом. Либо нашли предки, либо домработница, может брат, которому тогда было десять лет, и я сомневаюсь, что он понял, что это.

У Алессандро появляется странное чувство, когда он задумывается о презервативах её парня, то есть бывшего, и обо всем, что она только что сказала. Он не понимает. Ему трудно поверить. Это невозможно. Ревность? Ники делает ещё затяжку. Потом она видит, что происходит что-то странное.

— Что такое?

— Ничего.

— Как странно!

— Ничего, правда.

— Видишь, ты всегда так говоришь! Как маленькие дети. Скажи правду – тебе не понравилось, что я говорила о моём бывшем, о презервативах и об остальном. Скажи. Ты можешь сказать это. Серьёзно.

— Ладно, немного.

— Вау! Не верится. — Она выбрасывает сигарету, встаёт и снова остаётся абсолютно голой. — Я счастлива! Мне это нравится. То есть, я не поддерживаю ревность, терпеть не могу, когда меня ревнуют. Я думаю, двое или любят друг друга, или нет, а если есть ревность – то нет никаких чувств. Зачем тебе быть с тем, кого ты не любишь, так ведь? Но ты, всегда кажущийся таким хладнокровным, ревнуешь! Слушай, я схожу с ума.

Она страстно целует его в губы.

— Знаешь, — продолжает она, — я должна сказать тебе, что раньше тоже немного ревновала. Ехала к тебе домой и думала, где ты… занимался любовью со своей бывшей! Конечно же здесь, в шезлонге, между жасминов, но ведь такого не было, я права?

— На самом деле, на этом шезлонге я только загорал.

— Вот и хорошо, — Ники снова целует его. — А этой ночью здесь ты взял меня. Эта музыкальная подборка превосходна. Рождает самые прекрасные ощущения на самом деле. Знаешь, что мне понравилось больше всего? Понимаешь, мы вместе кончили, и именно в этот момент зазвучала песня «Эскимо», она мне так нравится.

— Честно говоря, я не думал о музыке.

— Что ты говоришь? Я же всё видела. И мне понравилось до смерти.

Ники поворачивает вокруг своей оси и садится на Алессандро, который растягивается на шезлонге. Ники делает глубокий вздох.

— Только ради моментов вроде этого стоит жить, правда?

Алессандро не знает, что сказать.

— Да. Я не знаю, что такое со мной произошло, — продолжает Ники. — То есть, это может показаться тебе абсурдом, но когда мы с тобой занимались сексом, я видела тебя и знала, что это ты…