Простодушны и доверчивы

— Красавица, на кой хрен тебе этот опричник? — сердобольно покачал головой седой балагур с умными глазами. — У него ж в одном глазу обструкция, в другом экзекуция. Из него принц, как из меня его белый конь. Гляди в оба: перед тобой настоящий мужчина.

— Альфред, у твоей жены тяжёлая рука, — с мягкой издёвкой напомнил ему Олег.

— А ты откуда знаешь? — притворно удивилась Лёка.

— А он из-под неё еле выполз, — хмыкнув, насплетничал Альфред. — Когда мы с рыбалки ползком вернулись.

— Ты не говорил, что так успешно пьянствуешь, — укорила поклонника Лёка.

— Зато первоклассно ползаю, — усмехнулся Олег, грозно сдвинул брови и зловеще пробасил: — Мяса дашь?

— Не дам, — преспокойно отказал ему добровольный шашлычник.

— Могу дать взятку или в ухо, — предложили ему на выбор.

Все, оказавшиеся рядом мужики непринуждённо захмыкали. Видимо, не так уж и боялись своего сурового начбеза.

— Пока будете ломать друг другу рёбра и мангал, могу подержать твою подругу, — предложил один из хмыкальщиков.

Последовала вереница иронических препирательств, угроз, подколок и прочей словесной шелухи. Лёка не прислушивалась. Зато пыталась присмотреться к Марго, увлечённо болтавшей с тремя мужчинами в их начальственных шезлонгах. Не алюминиевых с дешёвой парусиной — деревянных, покрытых явно дорогой тканью. Никаких резких линий и острых углов — просто загляденье. В них не сидели, а полулежали.

Марго же — если присмотреться — не беседовала, а что-то неумолчно излагала внимательным слушателям. Лёка видела лицо одного из них: пожилой мужчина с волевым сосредоточенным лицом глаз не сводил с оратора. Слушал так, словно от этого зависела его жизнь.

Может, какое-то заклятье? Правда, Бельмондошка утверждала, будто в реале заклятья не работают. Что, если она ошибается? Всё-таки ещё середнячок: не дозрела до высшего пилотажа волжбы.

А вокруг хи-хи-хи, го-го-го, бла-бла-бла. Туда, где собрались мужчины, непременно подтянутся и женщины. А перед кем ещё красоваться? Не перед ёлками же — бросив пялиться на Марго, заметила Лёка краешек своего ельника.

Их ельника — можно сказать, памятника Светкиному безрассудству. И обретению дедом второго дыхания: старый полковник снова был на войне и прямо-таки расцвёл. Ещё толком не понял, за что сражается, но уже твёрдо уверен, что за дело справедливости во всём мире. Впрочем, сама она в этом ничуточки не сомневалась: то ли это правда, то ли дух приставника ворожит.

— Держи, — перед носом Лёки оказался шампур.

Она и не заметила, как Олег оказался сзади. Как привычно прижал её к себе спиной и приковал, прочно удерживая за талию.

— А ты? — обернулась она, уткнувшись виском в его подбородок.

— Вместе, — скомандовал Олег и стащил зубами первый кусок.

Она так не умела — да и зубы жалко. Откусывала понемногу от довольно приличного шматка мяса. Жевала и размышляла о том, как бы ненадолго слетать домой: проверить Ветку. А пока медитировала, не заметила, как рядом нарисовались коллеги: Алчная Белка и её подруга Стрелка. То есть, Стелла. Какое надо иметь воображение, чтобы русскую девчонку назвать таким кучерявым именем — не слишком справедливо оценила Лёка.

Впрочем, справедливости от неё и не ждали — предпочли бы кое-что иное: чтоб она пропала и никогда больше не возникала на горизонте. Это не просто читалось в глазах Бэллы — реяло в них революционными транспарантами. Лёка даже поёжилась: так неуютно, когда тебя ненавидят.

— Озябла? — шепнул на ухо Олег, проехавшись по нему губами.

— Ловлю флюиды, — как можно беззаботней пошутила она.

Он повернул голову в сторону своих обожательниц. Что уж там просемафорил им глазами — не разглядеть. Но Стелла, задрав подбородок, тотчас влилась в проходившую мимо стайку девушек. Чему-то рассмеялась: громко напоказ. Бэлла же осталась, повиснув на плече их с Лёкой начальника. Тот понимающе глянул на счастливую избранницу и подмигнул: дескать, не обращай внимания.

— Не обращай внимания, — поддержал его Олег. — К сожалению, не могу тебя от этого избавить. Пока. Но вечно это продолжаться не будет.

— Постараюсь, — пообещала Лёка по принципу: лишь бы что-то сказать.

Насытившись и выпив полстакана безалкогольного пива, она уже имела план отхода с позиции — как говаривал полковник, когда отлынивал от домашних дел. Для того чтобы сгонять потихоньку домой, решила использовать древний, как мир приём: попудрить носик. Так прямо и сказала:

— Олег, пусти. Я в туалет.

— Там, — махнул он рукой влево.

Она повернула голову и чуть зумами не заскрежетала с досады: эти негодяи привезли с собой биотуалеты. Как из такого лететь домой? Когда её не докричатся, начнут вытряхивать. Олег уж точно разворотит кабинку, чтобы извлечь свою пассию. А её-то и нет: улетела, но обещала вернуться.

Заикнулась — пришлось тащиться. Но тут ей улыбнулась удача. Едва добралась до первой кабинки, как услыхала призывный крик Марго:

— Олег!

Обернувшись, Лёка увидала, как он широким неспешным шагом направляется к «высокому собранию». Подошёл, поочерёдно пожал мужчинам руки — те не встали ради него, но спины от шезлонгов оторвали, покивали: обозначили своё уважение. Завязался разговор — судя по лицу Марго весьма серьёзный.

Олег стоял спиной к туалетам, и Лёка решила рискнуть. Зашла за них: потихоньку-полегоньку, шаг за шагом. И убрела — как шутит Ветка — под сень берёзовых кустов. Там шагу прибавила, потом чуть пробежалась и нырнула в межмирье.

Поднявшись на крыльцо и прислушавшись, не поверила ушам: в доме не может быть тихо. Если только Нешто не вывел ледагашек погулять и не утопил их где-нибудь в луже. В прихожей она замерла, сообразив, что слышит голос Фаины Раневской:

— Э-э. А кого здесь надо воспитывать?

Войдя в гостиную, обнаружила, что Ветка валяется на диване и пялится в айфон. Покосившись на сестру, она молча кивнула на дверь кабинета и приложила палец к губам. Лёка кивнула и на цыпочках прокралась через гостиную. Заглянула в кабинет и на этот раз не поверила глазам.

Перед монитором компьютера прямо на столе восседала Бельмондошка. Уперев острые локотки в подобранные к груди коленки. Её круглые глазищи таращились на экран стеклянными линзами. Вся четвёрка термоядерных извергов умостилась на её плечах. Замерев, они смотрели мультик.

— Надеюсь, Фрекен Бок, вы любите детей?

— Как вам сказать?.. Бэзумно.

Лёка отступила и наткнулась на сестру. Ветка молча потянула её за руку на кухню. Там на печке сидел Нешто-Нашто. Он лениво болтал ногами и тихохонько гундосил под нос:

Как летела пава распависта,

Как роняла перье подлаписто.

Да роняла перье в зелен траву.

Тут как раз ишло князево дитё.

Не за так ишло — перья сбирала,

Перье сбирала, в рукавок клала.

Малое перо — у подолочек,