Протеже советника. Подчинить тени

В храме Великой Матери ничто не нарушало тишину, кроме умиротворяющего шелеста листвы и пения птиц. Сквозь ветки деревьев проникали золотистые солнечные лучи, создавая ощущение, что мы оказались совсем в ином месте. Существовала теория, что аркообразный вход – не более, чем хитроумный портал. Возможно, так оно и есть.

Изнутри храм имел стену, которую снаружи видно не было. Стена замыкалась в круг, а вдоль нее вела обводная дорожка. В самом центре храма рос бук-реликт, а вокруг него на равном расстоянии еще восемнадцать растений-реликтов разных видов в соответствии с друидским календарем. От обводной дорожки к каждому дереву отходила собственная тропинка, посыпанная зеленым гравием. Дорожки делили всю площадь храма на сектора, пространство которых сплошь заросло белыми петуниями. Белый ковер без малейшего проблеска листвы придавал этому месту особую чистоту и умиротворение.

На стене у самого входа были приделаны крючки, на которых висели белоснежные накидки. Их следовало надевать всем прихожанам без исключения. Мы с Льярой тоже взяли по одной.

– Встречаемся здесь?

Оборотница дождалась моего кивка и, накинув капюшон, направилась в сторону зимних секторов рощи. Я двинулась в противоположную сторону – туда, где рос мой покровитель – орех. Шла, не торопясь, а из головы не выходила та женщина, так похожая на мою подругу. Может ли она быть мамой Льяры? И если так, то как здесь оказалась и почему не заметила собственную дочь?

Неожиданно глаза выхватили что-то неправильное. Что-то, что не вписывалось в общую картину. То, чего здесь просто не могло быть! Сердце екнуло и пропустило удар, а затем пустилось вскачь.

Кровь! Откуда здесь взялась кровь?! Алое среди белоснежных петуний пятно, выглядело зловеще. Я застыла, в ужасе уставившись на него и невольно вспомнила резню в общежитии. Но, присмотревшись, выдохнула с облегчением:

– Богиня! Это всего лишь цветы!

Провела по лицу вниз, словно стряхивая морок. Совсем нервишки ни к бесам! Это надо же было так испугаться простого букета! Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, успокаивая нервы, но так и не сошла с места. Сорванные цветы здесь – уже сами по себе кощунство. Как истинная друидка, я была до глубины души возмущена таким попранием традиций – в храм Великой Матери не принято приносить мертвые растения.

Неожиданно меня толкнули. Да так, что, оступившись, я вынужденно сошла с тропы, примяв несколько кустиков петуний.

– Простите, – не слишком-то и вежливо буркнула незнакомая девушка, поправляя едва не свалившийся с головы капюшон.

Но я тоже хороша. Встала на пути как вкопанная, а эта девушка могла тоже засмотреться на красные цветы, вот меня и не заметила.

– И вы меня простите, – извинилась на всякий случай ей в спину, но незнакомка ничего не ответив, ушла.

 Забыв про нее, я принялась осматриваться в поисках жреца, который неизменно прохаживался вокруг растущего в центре храма бука. Завидев зеленый, расшитый по подолу золотыми колосьями балахон, поспешила к нему и сообщила о кощунстве.

– Как с ума все посходили с этим затмением! Одни орут на площади вокруг храма, другие тащат сюда всякую гадость! – неожиданно бурно отреагировал жрец на мои слова. – Ступай, дитя природы, я во всем разберусь. Да осенит тебя длань Великой Матери!

Я ритуально поклонилась, прижав к груди скрещенные ладони, и направилась к своему покровителю.

У орешника было пусто – еще одно храмовое чудо. На тропинках всегда можно кого-нибудь встретить, но подле древа-покровителя, ты неизменно оказываешься в одиночестве, если только не будешь держать за руку того, с кем пришел. В любой другой священной роще такого не увидишь, только здесь в столичном храме.

Ступив под сень развесистой кроны, я приложила ладонь к шероховатому стволу дерева. Настраиваясь, полюбовалась ярко-зеленой, пронизанной светом, резной листвой и прикрыла глаза, вознося молитву. А затем принялась вслух рассказывать о постигшем меня несчастье, и впервые слова давались мне легко, а слезы, что лились ручьем из глаз, приносили настоящее облегчение.

Приятное ощущение пришло неожиданно. Словно бы солнечный лучик, согревая, коснулся макушки, а затем окутал теплом все мое тело. Сквозь прикрытые веки чудилось золотое сияние. Я купалась в его ласке, вызывающей сонмы мурашек, и чувствовала, как без следа исчезает рана на моей душе. Не слышала никаких голосов или слов, но знала – мне ответили! Про меня знают и помнят! Теперь точно все будет в порядке.

Сияние мягко опало, прокатившись напоследок по телу мощной волной тугого теплого ветра, оставило приятное покалывание в кончиках пальцев и у основания черепа. Я медленно открыла глаза, продолжая держаться за шершавый ствол. Голова немного кружилась, а земля и лепестки белых цветов вокруг мягко мерцали, словно кто-то небрежно сыпанул на них горсть золотой пудры.

Мерцание потихоньку померкло. Одновременно я обрела твердость в ногах и поняла – мне пора.

Глава 5

Льяра ждала меня в условленном месте. Избавившись от балахонов, мы двинулись к выходу, и я принялась рассказывать ей о случившемся. На крыльце нас напугал очередной проповедник, но и его постигла участь предыдущего.

– Упорные эти фанатики. Как будто им медом намазано, – подруга мрачно хмурилась, наблюдая, как растворяются теневики вместе с волосатым парнем сумасшедшего вида.

Вердерион и Кэсси ждали нас прямо у ступеней.

– Это уже четвертый, – констатировал кузен, покачнувшись с носка на пятку.

Верд обнял Льяру за плечи.

– Молодцы парни, бдят, – отметил он. – Вот только эти горлодеры просто шушера. Не настоящие культисты, а так. Маргиналы, которые ради выпивки или дозы карэша нанимаются на эту придурь, создают напряжение, дергают наших людей. На поверку они ничего не знают ни о своих нанимателях, ни об их планах. – Внимательный взгляд синих глаз пробежался по многолюдной площади, и Верд продолжил: – Опасаться стоит тех, кто незаметен. Тех, от кого крикуны отвлекают внимание.

– Да, в газетах, что не день, так какое-нибудь происшествие, – согласился с ним Кэсси. – К примеру, в Сатор Юти оборотник озверел ни с того ни с сего.

Пока мужчины обсуждали новости и обменивались мнениями о ситуации в империи, мы с Льярой немного отстали и заговорили о более приятных вещах:

– Ну как, сможешь вырваться на девичник? – спросила подруга. – А то нам вдвоем с Кассандрой будет не так весело.

– Постараюсь, – ответила я.

– И что это значит, – Льяра и подозрительно прищурилась.

Она сразу почуяла мою неуверенность.

– Есть кое-какие затруднения, – я поморщилась. – Помнишь, я как-то упоминала Лаиссу?

Коротко, не вдаваясь в подробности, поведала подруге о своих проблемах. Льяра задумалась, но ничего не успела сказать, как ее позвал Верд:

– Котенок, нам пора. Отец требует, чтобы мы срочно вернулись во дворец. Прямо сейчас.

Льяра нахмурилась, а я вздохнула украдкой. Нельзя заставлять императора ждать, а значит разговор откладывается на неопределенное время. Когда я еще смогу вырваться?