Противостояние

— Неси банные принадлежности. Идём в хамам.

Сняв драгоценности, Нурбахар Султан распустила светлые длинные волосы и спешно покинула покои, оставив с детьми свою вторую служанку Арвен-хатун, что когда-то жила с ней в одной комнате фавориток. Взяв её к себе в услужение, Нурбахар Султан потешила своё самолюбие, так как когда-то давно Арвен-хатун насмехалась над её амбициями и мечтами, что стали реальностью.

Топкапы. Хамам.

С довольной улыбкой на устах Нурбахар Султан, расслабленно сидя на деревянной табуретке, в предвкушении ожидала наступления вечера. Ясмин-хатун осторожно омывала свою госпожу, изнемогая от жары и духоты.

Их потревожил скрип открывающихся дверей. Прохладный воздух ворвался в распаренное помещение, и Нурбахар Султан поёжилась от неприятных мурашек, поползших по её телу. В хамам вошла Сейхан Султан, бросив на соперницу за сердце султана тяжёлый взгляд зелёных глаз, и опустилась на табурет, придвинутый для неё Зейнар-хатун.

Ненадолго в хамаме воцарилась тишина, прерываемая лишь плеском воды.

— Напрасно воду льёшь, Сейхан, — не сдержалась от злорадства Нурбахар Султан, ухмыльнувшись той прямо в лицо.

— Наступит ночь, и мы узнаем, кто напрасно лил воду, а кто нет, — невозмутимо ответила девушка.

— Этой ночью я буду с султаном. И ты не сможешь мне помешать.

Благоразумно промолчав, Сейхан Султан отвернулась в сторону, чем ещё больше возмутила соперницу.

Дворец санджак-бея в Трабзоне.

В своём небольшом кабинете, склонившись над письменным столом, Соколлу Мехмед-паша что-то яростно выписывал пером на бумаге. Закончив, он бегло перечитал написанное, и на его лице появилась слегка смущённая сдержанная улыбка.

Оставив письмо без подписи, мужчина свернул его и перевязал шнурком. В этот момент двери распахнулись, и в кабинет вошла рыжеволосая Эсмехан Султан, которая, увидев, как муж спешно спрятал письмо, нахмурилась.

— Паша, — кивнула она. — Что за письмо, позвольте узнать?

— Государственные дела, султанша, — поднявшись из-за стола, улыбнулся жене Мехмед-паша. — Мне необходимо отправить его в Стамбул. Кстати, наш повелитель вызвал меня в столицу. После неудачного военного похода он намеревается отправиться в новый и завершить задуманное на Чёрном море. Ему необходима моя помощь. Так что на днях я отправляюсь в Стамбул.

Он было спешно направился к дверям, но Эсмехан Султан задержала его лёгким прикосновением руки к плечу.

— Вы намерены снова оставить меня?

— Я не могу идти против приказов повелителя, госпожа, — обернувшись, возразил Мехмед-паша.

— О том и не прошу, — покачала рыжеволосой головой султанша. — Я и наш сын Ибрагим поедем с вами.

— Не думаю, что это хорошая мысль, — мягко, но решительно ответил мужчина. — Султанзаде Ибрагим ещё слишком мал, чтобы переносить столь длительные поездки.

— Что-то подсказывает мне, паша, что вы попросту не желаете нашего сопровождения. И не по причине длительности пути.

Мехмед-паша устало выдохнул, с толикой раздражения взглянув на жену.

— Вы ошибаетесь, султанша. Если вам угодно, то можете сопровождать меня.

Выйдя из кабинета, мужчина выдохнул, а после бросил напряжённый взгляд на письмо.

Дворец Хюмашах Султан.

Русоволосая женщина восседала в деревянной беседке в саду, с улыбкой обнимая долгожданную дочь, сидевшую у неё на коленях. Тёплый летний ветер овевал их, донося аромат какого-то цветущего растения.

Подняв серые глаза на звук приближающихся шагов, Хюмашах Султан улыбнулась, просияв от созерцания возвращающегося с государственной службы Ахмеда-паши, который также зажёгся улыбкой, заметив жену и дочь.

Подойдя к ним, он кратко поцеловал первую в щёку, а после прикоснулся губами ко лбу дочери.

— Наконец-то, — молвила Хюмашах Султан, одарив мужа любовным взглядом. — Ты сегодня задержался.

— Наш повелитель задержал меня после заседания совета. Он намерен снова отправиться в военный поход.

Хюмашах Султан нахмурилась от сразившего её непонимания и беспокойства. Она не желала расставаться с любимым мужем.

— Но вы ведь только вернулись! И трёх месяцев не прошло с вашего возвращения.

— Воля султана — закон, — сухо возразил Ахмед-паша. — Если он пожелает отправиться в поход на следующий день после возращения из прошлого похода, то так тому и быть.

На лице султанши не осталось и следа былой улыбки. Передав дочь служанке, она поднялась на ноги и, обойдя мужа, спешно покинула беседку и направилась во дворец. Вздохнув, Ахмед-паша последовал за ней.

Оказавшись в главном холле, Хюмашах Султан подошла к окну и сложила руки на груди. Ухмыльнувшись, Ахмед-паша, проводив взглядом служанку, уносящую их дочь Салиху Султан, медленно подошёл к жене со спины. Его рука нежно коснулась её плеча.

— Не расстраивайся напрасно.

— Напрасно? — возмутилась русоволосая султанша. — Я не видела тебя около года из-за похода. И вот ты едва вернулся, как снова покидаешь меня. Снова эта разлука длиною в несколько лет. В твоё отсутствие я не могу избавиться от навязчивой от мысли, что с тобой что-то случится!

С грустью улыбнувшись, Ахмед-паша, желая успокоить жену, поцеловал её в шею.

Вечер.

Топкапы. Гарем.

Михримах Султан, сияя в роскошном красном платье и в рубиновой диадеме, степенно шествовала по одному из коридоров дворца, а рядом с ней шла её верная помощница Фахрие-калфа.

— Сейхан, я уверена, намерена помешать хальвету Нурбахар, — произнесла султанша, взглянув недовольно на хазнедар.

— Разумеется, это так, госпожа. Вы намерены задержать её в покоях?

— Да. Пока Нурбахар пройдет по золотому пути, я побуду в покоях Сейхан и не позволю ей что-либо предпринять.

Покои Нурбахар Султан.

Улыбаясь своему отражению в зеркале, Нурбахар Султан нанесла на шею пахучее жасминовое масло. Её светлые волосы заплетены в витиеватую изящную причёску, и в них сияет жемчужная диадема. Голубое платье, в которое она облачена, сверкает белым жемчугом и узором из золотой нити.

— Как я выгляжу, Ясмин?

— Вы сияете, словно ночная звезда, госпожа, — улыбнулась та, стоя позади своей госпожи.

Нурбахар Султан довольно ухмыльнулась и, кивнув служанке, вышла из покоев. У дверей её уже поджидал беспокойный Сюмбюль-ага и две служанки, обязанные сопровождать госпожу.