Противостояние

— Разве я могу против тебя пойти? — тихо проговорил Мехмед-паша, улыбнувшись жене.

— Правильный выбор, — игриво ухмыльнулась Шах Султан. — Не можешь. А знаешь почему?

— Почему же?

— Ты слишком сильно меня любишь, — заявила она, целуя его в шею.

— Это меня и погубит.

========== Глава 2. Сила и слабость ==========

Михримах Султан, облачённая в одеяние из чёрного бархата, набросив на голову серый платок, мрачно наблюдала за тем, как Сюмбюль-ага вошёл в её покои и поклонился ей.

Этим утром султанша чувствовала себя опустошённой, а тоска овладела её душой. Ощущение траура, нескончаемого и тяжёлого, давило на неё. Она жаждала отправиться на могилу мужа, где могла высказать всё, что мучило её. Лишь тогда она могла снять маску и быть собой. Сломленной, скорбящей и уставшей от борьбы и власти.

— Узнал что-нибудь? — осведомилась она.

— Узнал, госпожа, — утвердительно кивнул Сюмбюль-ага. — Сейхан Султан в гареме многие недолюбливают. До сих пор считают рабыней и наложницей, несмотря на рождение у неё сыновей. Среди ярых её ненавистниц Церера-хатун и Мирингея-хатун, её землячки, что прибыли в гарем вместе с ней из Генуи. Видимо, когда-то они были подругами, но когда вы выбрали Сейхан Султан для повелителя, то дружбе их пришёл конец из-за зависти.

Султанша ухмыльнулась, покачав головой.

— Сейхан наивно полагает, что способна противостоять мне. Она забыла, кто управляет гаремом и дворцом, кто властен над Советом Дивана, а значит, и над всем государством. Я ей любезно об этом напомню. Весь гарем против неё поставлю.

— Что вы намерены делать, госпожа? — насторожился Сюмбюль-ага. — Не пугайте меня.

— Тебе бояться нечего, Сюмбюль, пока ты мне верен. Позови-ка этих девушек, что ты назвал.

Тем временем Сейхан Султан, самодовольно улыбаясь, возвращалась из султанской опочивальни в свои покои. Проходя мимо гарема, она заглянула в него и ухмыльнулась наложницам, смотрящим на неё с интересом и завистью.

Едва она повернула темноволосую голову, то увидела идущую ей навстречу Нурбахар Султан, держащую на руках сына шехзаде Селима. Взглянув на довольную Сейхан Султан, она помрачнела.

— Нурбахар, — слащаво проговорила последняя. — Доброго тебе утра.

Та, промолчав, надменно прошла мимо, направляясь в покои Михримах Султан. Ухмыльнувшись ей в след, Сейхан Султан хотела было идти дальше, но заметила, как Сюмбюль-ага куда-то повёл Цереру-хатун и Мирингею-хатун, её подруг, ставших ненавистницами.

Топкапы. Покои управляющей.

Едва войдя в покои, светловолосая Нурбахар Султан наткнулась на холодную вежливость султанши, ставшую уже даже привычной. Расцеловав в обе щёки племянника, Михримах Султан приказала служанке забрать его и отнести обратно в покои, а после обернулась к оставшейся стоять на месте Нурбахар Султан и непонимающе нахмурилась от выражения обиды, застывшем на её лице.

— Почему вы так относитесь ко мне, госпожа? — воскликнула Нурбахар Султан, наконец, не выдержав. — В чём моя вина? Что я не столь алчна и честолюбива, дабы бороться за власть и сердце нашего повелителя, как Сейхан? Да, госпожа. Я не способна плести интриги. Из-за этого вы отказались от меня?

— Нурбахар, поговорим позже, — устало выдохнула Михримах Султан, взглянув на вошедших Сюмбюля-агу и девушек, которых он привёл по её приказу.

Увидев Нурбахар Султан, Сюмбюль-ага нахмурился, переглянувшись с со своей госпожой. Поняв всё это будто Михримах Султан выбирала для повелителя новых наложниц, Нурбахар Султан разочарованно покачала светловолосой головой, а в её голубых глазах стали скапливаться слезы, готовые вот-вот излиться по лицу.

— Никто вы этом дворце меня не замечает. Словно я не подарила династии шехзаде и султаншу. Словно я не госпожа.

Михримах Султан, помрачнев, нахмурилась.

— Довольно. Возвращайся в свои покои. Поговорим, когда успокоишься и придешь в себя.

Церера-хатун и Мирингея-хатун, ставшие свидетелями небольшой ссоры султанш, переглянулись.

— Я в себе, госпожа! — горячо продолжала плачущая Нурбахар Султан. — Мне даже нельзя высказать то, что я чувствую?

— Если не замолчишь, я велю забрать у тебя детей и отдать их кормилицам и сиделкам, а саму отправлю в Старый дворец! — вспыхнула от гнева и негодования Михримах Султан. — Не вынуждай меня, Нурбахар.

— Все эти годы я доверяла вам, — подхватив подол в руки и горячо взглянув на неё, процедила та. — Ждала вашего внимания. Но вы, видимо, не можете смириться с тем, что кто-то кроме вас имеет власть в этом дворце, поэтому едва кто-то её получает, начинаете борьбу с этим человеком. Будь то я, Сейхан или Эсмахан Султан. Больше я ничего не жду от вас, госпожа!

Блеснув голубыми глазами, Нурбахар Султан спешно покинула покои, задев плечом Цереру-хатун, которая пошатнулась из-за этого.

— Что-то Нурбахар Султан разбушевалась, госпожа, — беспокойно воскликнул Сюмбюль-ага. — Не стоит ли беспокоиться по этому поводу?

— Нурбахар кроме как лить слёзы более ничего не может, — спокойно ответила та, взглянув с любопытством на приведённых наложниц.

Церера-хатун была высокой и черноволосой красавицей, а Мирингея-хатун, наоборот, светловолосая, невзрачная и, кажется, более кроткая.

— Вы здесь, предо мной, потому что ненавидите Сейхан Султан. Насколько мне известно, в прошлом вы дружили?

— Да, госпожа, — ответила Церера, осмелев. — Но после того, как Сейхан побывала в покоях повелителя, то зазналась. Мы это… не одобрили.

Ухмыльнувшись над словами о неодобрении, Михримах Султан подошла к ним ближе.

— У меня есть к вам одно поручение. Справитесь — одарю золотом и, быть может, отправлю одну из вас к брату.

Наложницы в предвкушении переглянулись.

Дорога из Трабзона в Стамбул.

Соколлу Мехмед-паша, сотрясаясь на кочках в карете, мирно посапывал, уснув. Напротив него сидела Эсмехан Султан, обнимая уснувшего у неё на коленях сына султанзаде Ибрагима.

Разглядывая спящего мужа, султанша случайно остановила взгляд на письме, выглядывающем из-за ворота его кафтана. Вспомнив о том письме, которое муж спрятал от неё, едва она зашла в его кабинет накануне поездки, Эсмехан Султан, возгоревшись любопытством и ревностью, осторожно протянула руку и медленно вытащила письмо из-за ворота кафтана.

Оно было перевязано шнурком и, быстро расправившись с ним, султанша, стараясь не создавать шума, прочитала содержимое.

“Хюмашах Султан,

пишу это письмо, разрываясь на от мук любви, овладевшей мною, едва я впервые вас увидел.

Вы принадлежите другому мужчине, что душит вас в брачных оковах ревности и власти.

От осознания этого я переполняюсь гневом.

Простите раба своего за такую дерзость.

Сжальтесь над своим ничтожным рабом и ответьте на моё отчаянное взывание к вам».