Проучить магистра

— Получается, если я сгоняю за зельем, выпью его и коснусь тела, смогу в него вернуться?

На меня Алуст не смотрел. Вернее так: он внимательно изучал ту «меня», что лежала в боксе. Словно прикидывал, что будет чувствовать, если то тело восстанет. Я ждала ответа, и он меня не порадовал:

— Ты помнишь заклинание?

— В смысле? Какое заклинание?

— Разве Милаина не произносила заклинания, когда менялась с тобой телами? — теперь я удостоилась строгого взгляда.

— Э-э-э… да. Бормотала что-то. Быстро, будто скороговорку. Я не разобрала: язык незнакомый, и вообще, подумала, что девчонка бредит.

— Без заклинания не получится, — ожидаемо заключил Алуст.

— Без заклинания не получится, — задумчиво повторила я. — А где его раздобыть?

— Не имею представления. Никогда не интересовался запретной магией.

Я хотела расспросить о библиотеке в академии: нет ли там какого-нибудь закрытого шкафчика, или сейфа в покоях ректора, или ещё чего-нибудь, где хранятся тайные знания, но не успела. Нас отвлёк шорох открывшейся двери, шаги и срывающийся голос:

— Здравствуйте, вы к Инночке? Из университета?

Мы оба стремительно обернулись. Алуст вежливо наклонил голову, а я сделала два быстрых шага навстречу маме.

Мама… мамочка. Она — с немного припухшим лицом, полураскрытыми губами, покрасневшими глазами, казавшаяся Дюймовочкой рядом с отцом. Она, одетая в белый халат поверх зелёного шерстяного костюма. Внимательный взгляд, искрящийся надеждой и узнаванием. Я протянула руки и бросилась к ней с возгласом:

— Мамочка!

Тут же меня обхватили мягкие родные руки. Прижали к пышной груди, стиснули в объятьях. Я уткнулась в русые волосы, чуть тронутые сединой и с наслаждением вдыхала мамин тёплый запах, чуть нарушенный тонким ароматом ландыша. Неизменные, такие привычные духи.

С минуту мы обе ревели, никак не могли успокоиться. Наконец, мама отстранилась и, рассматривая меня с улыбкой, сказала:

— Видишь, Валера, я была права!

Папа застыл с недоумением на лице и не сразу смог выговорить:

— В чём права, я не понял.

— Я тебе сразу сказала, что нашу Инну будто подменили.

Все мы одновременно посмотрели за стекло на крепко спящую девушку.

Радость, захлестнувшая меня в первые минуты встречи, стала опадать. Надо как-то объясняться, но как? Чем убедить обычных москвичей в том, что их дочь силой поместили в чужое тело и отправили учиться в академию ядра миров? Я кусала губы и готова была пустить слезу от безнадёжности и осознания собственного бессилия.

Отец подошёл ближе и положил руку мне на плечо:

— Скажи-ка, дочка, как имя твоей первой учительницы?

— Ольга Филипповна, — ответила я и посмотрела в родные, немного строгие и внимательные глаза.

— Как она называла тебя в первом классе?

— Палочкой-выручалочкой.

— Хорошо. — Не «отлично» как я привыкла, но тоже сойдёт. Папины губы дрогнули, уголки приподнялись в едва уловимой улыбке. — Какого числа ты защищала диссертацию?

— В твой день рождения, папа!

Он обхватил меня могучими руками, прижал к себе:

— Она! Только Инуша вместо числа назвала бы день защиты днём моего рождения!

К счастью, у этой встречи не было лишних свидетелей. Правда, поговорить удалось недолго. Заглянувшая медсестра разогнала нашу шумную компанию, заявив что массовые посещения запрещены. Очень сокрушалась, что не заметила, как мимо неё прошмыгнула парочка без халатов, без бахил и — о какой ужас — без масок. Я усиленно держала покаянный вид, Алуст будто не замечал упрёков, хотя именно ему предназначалась основная масса.

[1]Облучатель-рециркулятор — Источник ультрафиолетового излучения для обеззараживания помещений в присутствии людей.

Глава 13 Москва, звонят колокола

Бульвар шумел молодой листвой, сквозь ветви пробивались весёлые солнечные лучи, на ближайшей клумбе вокруг нежно-розовых и голубых люпинов порхали бабочки. Издалека до нас долетал колокольный перезвон, закончилась праздничная служба. Какой праздник, я не знала, никогда особенно не следила за церковными событиями. Так… Рождество, Пасха, но не дальше.

Мы расположились на открытой веранде кафе, поскольку из-за ограничений не могли попасть внутрь. Что там QR-код! У меня даже паспорта не было, как впрочем, и у Алуста.

Я лопала купленные отцом круассаны, пила кофе и была совершенно счастлива. Говорила мама. Она выстроила версию случившихся перемен и обращалась преимущественно к Алусту, называя его Тошей — произнесённое мною «Алустон» расслышала как «Антон». Тот не возражал, сохраняя полный уважительного внимания вид.

Итак, что же произошло, по мнению моей обожаемой мамули? Иностранные спецслужбы заинтересовались уникальным молодым учёным — мною, то есть — и выкрали. А чтобы наши не спохватились, заменили меня на другую очень похожую девушку, предварительно сделав нам обеим несложные пластические операции. Всё бы у них получилось, если бы не прозорливость простой русской женщины, которая сразу же заподозрила неладное!

— Шурочка, — улыбался папа, — давай будем откровенны, ты не сразу заметила.

Мама немного смутилась, но тут же звонко постучала ложечкой по краю чашки:

— Я чувствовала, но не высказывалась, Валера! А потом, когда эта вертихвостка привела хахаля! — она повернулась ко мне: — Представляешь, наглости хватило привести к нам в дом своего любовника!

— Он же тебе понравился, — подначивал супругу папа.

Она вспыхнула, схватив и смяв салфетку:

— Я просто была вежливой с гостями, — повернулась ко мне: — Скажи ему, Инна!

— Никогда, — выдавила из себя я, — никогда бы не закрутила роман со студентом!

Отец, сидевший по левую сторону, тронул моё плечо и довольно хмыкнул:

— Ёжик. Всё тот же ёжик. Операциями это не изменить!

Как хорошо, что родители признали меня! Я испытывала невероятную благодарность и готова была прослезиться от умиления, если б не мучивший меня вопрос: как вернуться в исходное? Мамины призывы доказывать права в суде не выдерживали никакой критики. Уверения Алуста, что можно жить ничего не меняя — достаточно с помощью здешнего наблюдателя выправить мне документы — не убеждали. Как быть с Милаиной? Она останется бестелесным существом? Так далеко моя мстительность не распространялась.

Сидеть бы и сидеть в приятном окружении. Однако, дела не ждали. Отец торопился на деловую встречу, мама должна была забрать из детского сада Артёмку — пятилетнего сынишку моего брата. Справедливости ради надо отметить, что именно внук после сообщения о трагедии стал для родителей ниточкой, привязавшей их к жизни. Хочешь или не хочешь, а ребёнка нужно накормить, развлечь, успокоить. Малыш и так скучал — мама с папой уехали на симпозиум в Киото. Немного поговорили об успехах Ивана — брат в отличие от меня выбрал физику и занимался магнитными полями — и расстались. Из коробки с вещами, выданной родителям в больнице, я забрала сумочку с привычным набором документов, кошельком, визитницей, мобильником и ключами от квартиры. Остальное отец обещал завезти ко мне домой.