Евгений Кукаркин

Проводник

Написана в 1997 г. Приключения.

Капитан сидит напротив меня и с видимым удовольствием выпускает кольца дыма.

– Так что, Тимофей Иванович, - это он обращается ко мне, - так и будешь молчать?

– А чего говорить то? Ясно, что за границу ходить нельзя, но где она граница то? Вы ни пограничных столбов, ни полосы не сделали, проволоки не натянули, а требуете, что бы я что то не нарушал и даже помогал вам.

– Все потом сделаем, все когда-нибудь будет, а пока ты живешь в России и поэтому помогай ей.

Перестройка наделала дел. Все государство развалилось и теперь там, где когда то можно было на десятки километров мотаться по лесам, не задумываясь в Казахстане ты или в Алтайском крае, проложили мнимую границу. Ни у русских, ни у казахов, не было средств и сил восстановить настоящую границу. На больших дорогах Семипалатинск - Рубцовск или Павлодар - Кулунда еще поставили пограничные и таможенные заслоны, а вот на остальное пороху не хватило и через невидимую границу поползли новые контрабандисты, левые грузы, беженцы и перебежчики.

– Мы тебе дадим радиостанцию, оружие и разрешение на него, - продолжает капитан, - так что не дури..., лучше соглашайся.

– Что милиции у нас не хватает или солдат не можете пригнать, что бы границу хоть как-нибудь заткнуть.

– Не хватает, ни солдат, ни милиции, ни денег. У меня всего взвод пограничников на 300 километров. Я о тебе, Тимофей Иванович, знаю все. Бывший ОМОНовец, пострадал в Прибалтике во время перестройки, отсиживаешься теперь здесь. Не так, что ли?

Все так. После позора в Вильнюсе в 1990 году, когда мы дубасили безоружную толпу, нас быстренько разогнали и попрятали в разных точках Союза и вот теперь этот вояка напоминает о моем прошлом, которого не знают даже все здешние жители.

– Предположим так. У меня здесь своя работа, бросать ее что ли?

– Нет. Работай, как и работал, - капитан ухмыляется, - такая работа мечта безработного. Знай сиди в мастерской по ремонту радиоэлектроники, утюгов и стиральных машин и ни хрена не делай. Надо же придумали, в глухой дыре, где населения кот наплакал, сделали мастерскую.

Мели-мели Емеля, все казахи и русские с той стороны границы только к нам и ходили и теперь тоже ходят, но не буду же я говорить об этом салдафону.

– Ты ведь не один к кому мы обращаемся, - продолжает капитан, - Нам помощь оказать могут только местные, мы на них упор и делаем.

– Хорошо, капитан, уговорил.

– Тогда, посиди здесь. Я сейчас.

Он возвратился через пять минут в сопровождении лейтенанта. Оба тащили большие свертки.

– Принимай, Тимофей Иванович.

Лейтенант разворачивает свой сверток и на столе появляется новенькая радиостанция с ЗИПом и комплектом батарей.

– Здесь так же описание, блокнот и наши позывные, - кивает на пачку бумаги в полиэтиленовом пакете, капитан, - в электронике ты неплохо разбираешься, поэтому все изучишь сам. А это тебе подарок от меня.

Из другого свертка, рядом с радиостанцией на стол ложится автомат Калашникова, подсумок с рожками и "цинка" патронов.

– Вот здесь распишись в документах, что ты все принял.

– Дали бы лучше пистолет...

– И этого тебе хватит.

Я расписывают и капитан тут же все запихивает в подсумок.

– Пока, Тимофей Иванович. Удачи тебе.

Сегодня сумасшедший день. С утра в помещении болтаются местные мужики, мастерская для них как магнит. После обеда прикатил капитан, а сейчас, к вечеру, в мастерскую ввалился Мишка Краб с рюкзаком и охотничьим ружьем. Он приперся с той стороны.

– Тимофей, привет.

– Мишка. Здорово, старый хрыч.

Я с удовольствием луплю его по громаде плеча. Он улыбается и хмыкает.

– Давненько тебя не видел. Чего к нам не заходишь?

– Теперь, видишь ли, мы по разную сторону границы. Соблюдаю паритет...

Мишка хохочет.

– Ишь ты какой грамотный и правильный стал. А ведь я к тебе по делу.

– Никак привез что то отремонтировать?

– Привез магнитофон, малец мой в воду его уронил, если сможешь оживи этот ящик и еще привез привет от Салтана.

– А ему что от меня нужно?

– Не знаю, но он просил заехать.

Мишка достает из рюкзака переносной магнитофон "Мечта" и бутылку водки. Все это аккуратно ставит на стол.

– Нес тебе казахстанский подарок. Врежем по маленькой.

– Уговорил, мерзавец...

Я достаю из шкафчика стаканы, кусок хлеба с луком. Мы выпиваем по стакану и закусываем.

– Мишка, какие у вас там новости?

– Пока все хреново. В поселке Марье сменили все начальство.

– Старые попались на чем-нибудь что ли?

– Нет. Там русских поменяли на казахов. Теперь везде так..., везде меняют начальство на казахов. Вот и в Марье появился некто Садыков, майор, начальник местного отдела милиции. Сквернейший и подлый тип, ты с ним лучше не встречайся.

– А в Мазуреках как?

– Там порядок. Все осталось по прежнему Салтанка сидит на своем месте. В Каурзе, в Точинге и Румяном тоже тишина. Ребята от туда передают тебе привет.

– Спасибо.

– А у вас как здесь?

– Вообще то почти ничего не менялось. Объезжал поселки и деревни новый начальник пограничной заставы. Упрашивал население помогать ему в охране новой границе.

– Да ну? И как же вы будете теперь ее охранять?

– А хрен ее знает. Васька-Кривой, наш местный мильтон, теперь отвечает за этот участок.

– Ха..., ха..., ха..., - заливается Мишка, - Кривому доверили участок, ну и дела. Давай еще по одной, да мне надо к Гришке еще зайти, ему родные пакет передать просили.

Мы допиваем водку и Мишка уходит.

Уже почти темно. Я закрываю мастерскую и тут к крыльцу подкатывает джип, из него выходят двое парней. Они подходят ко мне.

– Вы, Тимофей Иванович?

– Я.

– Нам бы с вами поговорить.

Мысленно я уже выругался, но не тащить же мне этих... к себе домой. Опять открываю мастерскую и приглашаю их внутрь. Они входят, оглядываются и садятся на свободные стулья.

– Так о чем вы будете со мной говорить?

– Вам привет передает Кочерыжка из Кулунды.

Кочерыжка, это прозвище моего старого товарища по Прибалтике, Максима Ковача, вместе служили там в ОМОНе и вместе испытали позор поражения.