Проводник

– Домик вы добровольно перевезли на нашу территории. Выходит, что главный виновник, кто нелегально перетащил имущество через границу, вы, товарищ майор. А кабель проходит по вашей территории, значит, кто то из ваших его и прибрал.

– Что значит, я перевез на вашу территорию, это наша территория.

– У вас есть официальные бумаги разграничивающие нашу местность?

– Да. Это карты, выпущенные русскими и казахами до 1990 года.

– Увы, это не то. Нужны документы официально разграничивающие наши государства.

Майор молчит и что то крутит мозгами. Салтан ухмыляется.

– Я хочу узнать, - уже обращаюсь я к Салтану, - Гошку Скворцова освободили?

– Нет.

– А почему?

– Скворцова посадили за нарушение приграничного режима, - вмешался майор.
– Поэтому его должны судить.

– А как же постановление о безвизовом режиме?

– Постановление пришло позже, поэтому под его решение я освободить Скворцова не могу.

– Интересно, а что есть инструкция о приграничном режиме?

– Да есть, она общесоюзная и соответственно не отменялась.

– Хорошо, придется нам написать в различные инстанции, что здесь нарушаются права человека, идет жуткая дискриминация казахами русского населения и пожалуй, мы не откажемся опубликовать вашу фамилию, как самого жуткого националиста.

Майор побагровел.

– Пишите что угодно и куда угодно, это ваше право.

– Естественно, начнем с простого, в вашем законе осталась статья, о привлечении к суду за националистические идеи. Если вы в течении двух дней не выпустите Гошку, мы подадим на вас в суд. Материала у нас хватит. А заодно, по вашему согласию, пишем во все газеты, что вы из себя представляете, а так же в Алма-Ату, пусть каша завариться, но я понимаю так, что ни Назарбаев, ни Ельцин не хотят трений между нашими народами и поэтому вас выпрут из милиции, да еще посадят в тюрьму.

– Я никакого согласия на публикацию не давал.

– Как же так, только что в присутствии капитана, вы заявили, что я могу писать про вас куда угодно и что угодно.

В это время зазвонил телефон. Салтан поднял трубку, потом передал ее майору.

– Это вас, товарищ майор.

Тот берет трубку.

– Да, я.... Сидит... Слушаюсь... Есть выпустить...

Трубка опущена и майор мне говорит.

– Зря копья ломали. Мне приказали вашего Скворцова выпустить.

– Слава богу, есть на земле справедливость и умные люди.

Салтан идет со мной к дому и ухмыляется.

– Здорово ты Садыкова уделал. Сразу по поводу будки замолчал, ну а с Гошкой вообще завял.

– Да он болван. Как он еще в милиции так высоко поднялся?

– Потому что болван, поэтому и прорвался.

– Я тебе дочку привел.

– Ты знаешь, я так рад, что у нее все в порядке. У нас бы устроиться учительницей, не могла. А как она с жильем, ничего не говорила?

– Нет. Сам узнаешь.

Мы вчетвером сидим за столом и уплетаем пищу.

– Мне пришло указание сверху, - говорит Салтан, - ловить контрабандистов. А в селе я один, на 20 километров границы. Всем селам и деревням отрезали по куску. Марьи, например, дали 30 километров, а Прудовицам, всего 5.

– Это от того как они растянуты вдоль границы.

– В том то и дело. За мной вправо вообще безлюдный участок, вот мне и всадили его, а не тот что напротив.

– Как же ты будешь справляться?

– Да никак. Сам понимаешь, двадцать километров туда, да двадцать обратно, да еще по лесам и неизвестно, где она чертова граница. Это потерять день.

– Чего ругаешься?
– возмущается Марья Семеновна.

– Вырвалось. Есть еще нововведение, так это надо собирать разведывательные данные.

– Никак досье на каждого жителя с той и другой стороны.

– Вроде этого, но в основном, перемещение грузов, неизвестных и известных людей через границу и слухи, кто что слышал. Моя информация ежедневно должна поступать в Марьи, а от туда Садыков пересылает в центр.

– Сегодня пошлешь сведения обо мне?

– Придется. Садыков тебя очень ненавидит.

– Ты только Гулю не впутывай в свои грязные бумажки, - вставила свое замечание Марья Семеновна.

– Не напишу. Дочка, где ты будешь теперь жить?

– В Кулунде. Мне обещали выделить комнатку.

– А как паспортный режим?

– Не знаю. Мои документы директор школы посмотрела и сказала, что все в порядке.

– Гуля, а как ты попала в школу?
– спрашиваю я.

– Очень просто. Пришла на хим завод и в отделе кадров мне сказали, что мест нет, но вот школе требуется химик. Если я захочу, то они сейчас позвонят туда и мне только останется подъехать на переговоры. Я согласилась.

– Директор школы мужчина или женщина?
– опять спрашиваю я.

Гуля смеется.

– Успокойся, женщина и завуч- женщина.

После обеда, я обошел все село, поговорил с жителями и даже получил два заказа на ремонт электроники. Вечером явился в дом к Салтану.

Марья Семеновна сразу напала на меня.

– Тимофей, как тебе не стыдно. С Гулей у вас любовь, а он молчит и ни слова.

– Извините, Марья Семеновна. Все хотел сказать позже, Салтана подготовить...

– Ладно тебе. Салтан сразу, как узнал, так дал согласие. Надо бы все сделать по человечески, свадьбу сыграть, гостей пригласить...

– Гуля не хочет, да и я не очень... Дело все в том, что когда меня выгнали с Прибалтики, то развод с Витой так и не оформили. Хоть она там каким то путем вышла за муж, ее штамп остался в моем паспорте.

– Вот неприятности то. Ты Салтану об этом не говори. Но надо все таки что то делать?

– Надо. Мы с Гулей поедем в Кулунду и там я попытаюсь, что бы мне помогли.

– Давай, Тимоша, давай. Гуля то, девка замечательная...

– Мария Семеновна, мы завтра уходим домой.

– Ой ты господи, а ведь мне чертова девка об этом не сказала.

Через два дня меня позвал к телефону Салтан.

– Тимофей, у нас здесь твои друзья были.

– Кто это?

– Помнишь, те которые тебя надули с фальшивыми долларами. Так вот, они с грузом завтра опять хотят обратно через границу переехать. Завербовали Скворца.

– Во сколько от вас уедут?

– Думаю часиков в девять утра. Они обещали к этому времени подогнать колонну.

– Сколько машин?

– Не знаю.