Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Пружина для мышеловки
Шрифт:

– Постарайся, пожалуйста, – тихо сказал Аргунов. – Мне нужно знать точно.

– Погоди, Лева, не гони волну, – Ситников осторожно взял друга за плечо. – Может, все не так страшно? Давай лучше вместе подумаем, порассуждаем, могло это в принципе случиться или нет. У страха, знаешь ли, глаза велики, и то, что тебе кажется доказательством твоей возможной вины, на самом деле может оказаться совершенно нейтральным фактом или даже доказательством невиновности.

Аргунов резко остановился, нарушив плавное движение трусивших далеко впереди собак. Собаки дернули поводки и недовольно заворчали.

– Да? Хорошо, тогда найди

мне приемлемое объяснение, как эта футболка попала в мой шкаф, в мой дом?

– А что, в твоем доме никогда не бывает малышей? К тебе не приезжают друзья с детьми и внуками? Опомнись, Лева, это же всего-навсего детская футболочка, а не камень из другой галактики.

– Я уже думал об этом. Гости с маленькими детьми у нас были в последний раз неделю назад, когда праздновали Лялькину свадьбу.

– Ну вот, а ты говоришь…

– Слава, у меня в шкафу идеальный порядок. Я могу голову дать на отсечение, что и шесть дней назад, и пять, и четыре, и три этой футболки там не было. В моем шкафу вообще мало вещей, полки не забиты битком, я открываю дверцы и сразу вижу, что где лежит. Ее там не было. Так откуда она взялась?

– А домработница? К вам же приходит какая-то женщина делать уборку. Может, это она случайно засунула?

– Куда? Куда она могла случайно засунуть? В запертый шкаф?

– А ты разве ключ от шкафа прячешь? – удивился Вячеслав Антонович.

– Нет, он торчит в замке, но зачем нашей домработнице его открывать?

– Господи, Лева, ты как с Луны свалился, ей богу. Ну она постирала твои вещи, сорочки там, майки, белье, пижамы, погладила и открыла шкаф, чтобы положить на полки.

– Ну хорошо, – покорно согласился Лев Александрович, – открыла и положила. Мои вещи. Мои, слышишь? Как туда попала эта желтая футболка?

– Не знаю, но можно придумать. Например, ее сын или дочка носили эту футболку, порвали или пятно посадили, она теперь годится только на тряпки, вот ваша помощница и взяла ее с собой, чтобы использовать при уборке. То есть в ваш дом она попала совершенно закономерно, а в шкаф – случайно, вместе с другими вещами. Ну что, успокоился?

– Славка, я, конечно, дурак, но все-таки доктор наук. Неужели ты думаешь, что мне это в голову не пришло?

– Ну и?

– Ну и ничего. Футболка совершенно целая, и никаких пятен, которые нельзя было бы отстирать, на ней нет. И вообще, она почти новая, если я что-то понимаю в вещах.

– Ой, да что ты можешь в них понимать, доктор наук! Ты же «Берберри» от «Черрути» не отличишь.

– А ты отличишь? – с внезапным интересом спросил Аргунов.

– И я не отличу, – рассмеялся Ситников. – Ну что, полегчало?

– Немного. Я подумаю, как это проверить.

Ему и в самом деле стало чуть легче. Да, вполне вероятно, что он снова ходит во сне, что приступы сомнамбулизма вернулись, но ничего плохого не происходит, он просто ходит по своей спальне или даже по дому. Может быть, даже на улицу выходит и возвращается. Но он никого не убивал и не насиловал. А футболочку принесла домработница Татьяна, у нее, кажется, двое детей. Все верно. Все получается.

Как хорошо, что он позвонил Славке Ситникову. И как хорошо, что Славка сразу же приехал и сделал все, чтобы развеять его страхи. Как хорошо, когда у тебя есть старые верные друзья.

* * *

Ночью Аргунову удалось задремать, облечение, которое принес разговор с

Ситниковым, словно приоткрыло калитку в высоком каменном заборе ужаса и пропустило немного тревожного сна. Но утром Лев Александрович встал с твердым намерением прояснить ситуацию хотя бы с футболкой. Предложенная Ситниковым версия появления ЭТОГО в шкафу казалась убедительной, но менталитет ученого не всегда соглашался принимать на веру и требовал проверки.

Нужно было завести разговор о домработнице Татьяне, кстати сказать, племяннице того самого Василь-Василича, сладко спавшего по ночам в помещении для охраны. Спустившись к завтраку и поздоровавшись с женой, Аргунов скроил недовольную мину:

– Хотел сегодня надеть серый костюм и не нашел свою любимую сорочку. Я ее еще на прошлой неделе бросил в стирку. У нас Татьяна что, стирает раз в месяц?

– Почему раз в месяц? Она стирает и гладит каждую неделю, – спокойно ответила Жанна Викторовна. – Просто Таня приболела. У тебя куча сорочек, не понимаю, почему надо делать из этого проблему.

– Приболела? – удивился Аргунов. – И давно?

– Да уж дней пять или шесть. А ты что, не заметил? – теперь пришел ее черед удивляться.

– Не заметил, – признался он. – А что с ней?

– Гипертония. Давление подскочило.

– Гипертония? В ее-то годы? Боже мой, куда катится здоровье нации, – попытался пошутить Аргунов. – Если сегодня уже у молодых повышенное давление, то что будет завтра?

– Лева, побойся бога, – теперь Жанна Викторовна взирала на мужа в полном изумлении, – ты хоть знаешь, сколько Татьяне лет? Ты вообще ее видишь или, как обычно, смотришь на человека, а думаешь о своем? Ей пятьдесят три года.

– Правда? – смутился он. – Ну извини. Я действительно ее не очень-то рассматривал. Просто я помню, что у нее есть дети, вот и подумал, что раз маленькие дети, то и мама молодая.

– Лева, дети совсем не обязательно бывают маленькими, уж кому, как не тебе, это знать. У нашей Тани младший сын уже в армии служит, а старший вообще во Владивостоке работает. Живет там со своей семьей.

Сердце у Аргунова сперва замерло: взрослые дети не могут носить такие маленькие футболочки. Но при последних словах жены он встрепенулся:

– Неужели и внуки есть? Надо же, а я был уверен, что она совсем молодая.

– Есть маленькая внучка, полтора годика.

Полтора годика… Нет. Никак не годится. Маечку такого размера должен носить ребенок лет семи-восьми. Господи, неужели кошмар возвращается?

– А что это ты вдруг моей помощницей заинтересовался?

– Да просто рассердился, что сорочку найти не могу.

Он налил себе чай, взял с большого круглого блюда поджаренный в масле гренок из белого хлеба, намазал маслом и медом.

– Ну что Славик? – спросила Жанна Викторовна. – У него действительно неприятности на службе? Или что-то на личном фронте?

– На личном, – коротко ответил Аргунов, надеясь, что не придется вдаваться в подробности. Сложно и накрученно врать он не любил, да и не очень-то умел.

– Не расскажешь?

Он отрицательно помотал головой.

– Почему? – невинно поинтересовалась жена. – Если бы речь шла о служебных проблемах, я бы не спрашивала. Но о личном-то почему нельзя поговорить? Славка у нас вдовец, так что с этической точки зрения ты ничего не нарушишь, если поделишься со мной. Это же наш друг, мы его столько лет знаем.

Поделиться с друзьями: