Пружина для мышеловки

Она толкнула самую дальнюю дверь и сделала приглашающий жест.

– Сюда, пожалуйста. Что вам подать, чай, кофе, сок?

В США в это время раннее утро, голова все еще была немного чумная, и Андрей попросил крепкого кофе. Девушка кивнула и убежала, не входя в комнату, на пороге которой стоял Мусатов.

Бывший адвокат Пинчук и в самом деле являл собой зрелище по меньше мере уморительное. Три толстых шерстяных платка – вокруг шеи, на груди и на пояснице – делали его и без того не стройную фигуру абсолютно шарообразной. Над большим шаром-туловищем возвышался шарик поменьше, с распухшим красным носом и слезящимися глазами. Это двухшаровое сооружение размещалось на кожаном кабинетном диване, обложенное подушками, и источало запах камфары, спирта и каких-то лекарств.

– Простите, что не встаю, – Пинчук протянул Андрею руку и шмыгнул носом, – но помимо бронхита и ринита меня скрутила поясница. Я с трудом нашел позу, в которой могу находиться, и стараюсь ее не менять. Вы присаживайтесь, Андрей Константинович.

Он указал на большое кресло с высокой спинкой.

– У меня, видите ли, аллергия практически на все лекарства, которыми лечат простуду, – продолжал хрипеть Пинчук, – поэтому мои дамы лечат меня народными средствами, в первую очередь – компрессами. Так что приношу извинения и за мой вид, и за запах.

– Наверное, я напрасно пришел, – покачал головой Андрей. – Вы так больны, вам тяжело разговаривать…

– Вот уж нет, – Виктор Альбертович оглушительно чихнул и закашлялся. – Я рад, что вы пришли. Мне есть что вам рассказать. И потом, открою вам маленький секрет: у жены сегодня день рождения. Из-за моей болезни гостей звать не стали, но все-таки хочется какой-то торжественности, правда же? Вы останетесь у нас на обед, и уже получится маленький праздник. Гость в доме – это всегда хорошо, если к этому правильно отнестись. Согласны?

Андрей кивнул, хотя согласен не был. И не потому, что у него были принципиальные возражения, а потому, что просто не задумывался над этим. Он принадлежал к тому поколению, которое не имеет привычки ходить в гости или принимать гостей у себя. Если нужно что-то отметить – идут в кафе или ресторан, едут за город на шашлыки, собираются в клубах. Ходить друг к другу домой, чтобы пообщаться, в его окружении как-то не принято. Домой приводят девушек, но и только.

– Но у меня нет подарка, – неуверенно произнес он. – Я даже цветов не купил.

– Не проблема, – беззаботно махнул рукой Виктор Альбертович. – Подарок вовсе не обязателен, вы же не знакомы с моей супругой, а если непременно хотите цветы, я пошлю Юлю, она купит.

– Ну что вы, это неудобно, – запротестовал Мусатов, машинально отметив про себя, что симпатичную девушку зовут Юлей.

– Удобно, очень даже удобно. У нас цветочный магазин прямо рядом с подъездом. Заметили?

– Нет.

– Экий вы невнимательный, – Пинчук снова закашлялся, при этом в груди у него что-то булькало и хлюпало. – Простите.

Юля внесла в комнату, которая, по всей видимости, выполняла функции кабинета Виктора Альбертовича, поднос с кофе и большой фарфоровой кружкой, из которой исходил запах каких-то трав.

– Папа, твой отвар, – строго сказала она. – Андрей Константинович, проследите, пожалуйста, чтобы папа все выпил, пока не остыло. Это нужно пить обязательно горячим, иначе толку не будет.

– Хорошо, я прослежу, – улыбнулся Андрей, которому вдруг стало удивительно уютно и спокойно.

– Юля, сделай нашему гостю одолжение, купи букет для мамы. Андрей Константинович остается с нами обедать.

– Правда? – обрадовалась Юля. – Вы правда останетесь?

– Виктор Альбертович меня пригласил.

– Ой, как хорошо! Тогда я переоденусь к обеду. Какие цветы купить?

Андрей полез за бумажником, достал деньги.

– Самые красивые.

Он секунду подумал, потом вытащил еще две купюры.

– Юля, если вас не затруднит, купите, пожалуйста, два букета.

– Зачем? – удивилась она.

– Один для вашей мамы, другой – для вас. Я понимаю, это выглядит совершенно по-дурацки…

– Нет-нет, все в порядке, – торопливо перебила его девушка. – Я принесу цветы, а вы их нам подарите. Так даже лучше.

– Почему? – не понял смущенный Мусатов.

– Я знаю, какие букеты нравятся маме, и знаю, какие люблю я сама. При такой организации дела вы гарантированы от ошибки.

Она весело улыбнулась, взяла деньги и вышла.

– Вот видите, – прокашлял адвокат, – она переоденется к обеду. Вот что значит гость в доме. А вы говорите! Ну так что, Андрей Константинович, приступим?

– Может быть, обойдемся без отчества, Виктор Альбертович? – попросил Андрей, который за пять месяцев, проведенных в англоязычной среде, успел основательно отвыкнуть от длинного обращения. – Просто Андрей. Ладно?

– Нет, не получится. Я понимаю, вы только-только оттуда, – Пинчук махнул рукой куда-то в сторону окна, – но существует определенная этика общения с клиентом, в рамках которой панибратство недопустимо. Будьте любезны, подайте мне вон тут папку, черную.

Помимо дивана и кресла в комнате был письменный стол с компьютером и множество книжных полок, на одну из которых как раз и показывал рукой Виктор Альбертович. Андрей достал папку и подал ему.

– Итак, Андрей Константинович, начну с главного, – он открыл папку и достал несколько распечатанных на компьютере и скрепленных листков. – Дело по обвинению вашего отца я изучил…

Андрей поморщился.

– Я предпочел бы называть его просто по фамилии.

– Хорошо, – закивал шариком-головой Пинчук, – мне понятны ваши побуждения, хотя я их и не разделяю. Но вы мой клиент, и ваше слово – закон. Я изучил материалы уголовного дела по обвинению гражданина Личко Олега Петровича в убийстве и изнасиловании шестерых малолетних детей. Преступления были совершены в течение семьдесят четвертого и семьдесят пятого годов на территории Москвы и…

Андрей почувствовал, что его затошнило.

– Можно без подробностей? – сдавленным голосом попросил он. – Я не могу этого слышать.

– Хорошо, – снова покладисто согласился адвокат. – Подробности я изложил в аналитической справке, которую подготовил для вас.

Он помахал в воздухе листками и сложил их рядом с собой на диван.

– Вы можете их забрать и прочесть, если будет настроение. Оглашаю вывод: дело по обвинению гражданина Личко полностью сфальсифицировано.

– Значит, он невиновен? – вырвалось у Андрея.