Прямо сейчас

И что же? После всего этого она слышит какую-то чушь про то, что они не должны афишировать свою связь. Да еще каким холодным тоном он это говорит! Словно металлический член ей в душу сует. Скот! Ксения сильно обиделась.

Но Болотов не обратил на ее недовольство внимания. Не объяснив причин, лишь буркнув, что у него дела в Москве, он отбыл в первопрестольную. Он чувствовал, что в этот исторический момент следует быть под рукой у судьбы, сейчас она расположена к раздаче счастливых шансов.

В Москве у Болотова был родной дядя, который трудился на благо родины в министерстве экономики. Вовремя сказанного слова дяди, собственно, и хватило, чтобы Болотов оказался на посту гендиректора фабрики. Дядя имел обширные связи, в том числе знал советника президента Прибыткова и обещал Болотову встречу с ним.

Ксения решила тоже поехать в Москву. Не для того, разумеется, чтобы попытаться встретиться с Болотовым. Просто ей стало ясно, что мелкие, но постоянно проявляющиеся признаки безразличия со стороны Болотова были неслучайны и что преодолеть его глубинную холодность вряд ли удастся. Это и было самое обидное – что проект, связанный с замужеством не откладывается, а все явственнее проваливается. Точнее, если быть честной и верить своей интуиции, проект уже провалился. Это главное, остальное – лишь незначащие детали, лишь форма. И она решила попытаться развеяться в Москве, поплакаться подруге Ольге. Ольга сказала по телефону, что теперь работает над важным сценарием в специально предоставленной для этого квартире рядом с Лубянкой, так что вопрос, где им встретиться и поболтать, решился сам собой. Такие беседы – со слезами и хлюпающим носом – лучше вести не в кафе, а в месте, где не нужно постоянно думать о том, как ты выглядишь со стороны и что подумают о тебе какие-нибудь парни, сидящие за соседним столиком.

Она посмотрелась в зеркальце и не понравилась себе. Особенно ей не понравилось, что нет в ее глазах всегдашнего блеска и жизненной силы. Чертов козел! Он сделал ее жалкой тряпкой, которая собирается ехать порыдать в плечо подруге, что за отстой! А потом что? Что на следующий день? Через два дня? Она выйдет на работу, где будет дуться на него и делать вид, что не собирается мириться, и в то же время изо всех сил надеяться и ждать, пока он опять поманит ее к себе. Какого черта?! Болотов! Вот уж действительно трясина болотная. Нет уж, хрен тебе, со злостью подумала она. К Оле съездить, конечно, надо. Мозги проветрить. Но – никакой трагедии, никакой депрессии, никаких соплей! И она отправилась в душ, а затем позвонила знакомой парикмахерше и отправилась наводить красоту.

* * *

Андрей и Алексей, бойцы Прибыткова, в некотором смятении переглянулись и снова посмотрели вперед, туда, где высилась огромная сосна. Крона ее почти полностью была накрыта ярко-оранжевым куполом парашюта. Дерево в таком виде напоминало собой гигантскую сыроежку. На спутанных стропах под кроной висел спиной к ним человек.

– Как думаешь, это Паутов? – шепотом спросил Андрей.

– А черт его знает, – прошептал в ответ Алексей. – Надо зайти с той стороны, посмотреть.

Они осторожно прошли вперед, чтобы увидеть парашютиста с лица. Человек, в котором оба признали Паутова, не подавал признаков жизни, глаза его были закрыты.

– Не шевелится, – по-прежнему шепотом сказал Андрей. – Может, он уже сам того… башкой об дерево стукнулся и помер?

– Может, и помер. А может, спит. Надо ему крикнуть. Или лучше шишкой в него кинуть, – Алексей стал оглядывать траву вокруг.

– Ты чего? Шишкой! Это же президент.

– Это, считай, труп.

– Не надо шишек. И не ори, – Андрею не хотелось вести себя так, будто им непременно придется убить Паутова, эта мысль не очень-то нравилась ему. – Если он спит, то проснется и заметит нас.

– Ну и что?

– Пропадет эффект неожиданности.

– На кой нам эффект неожиданности?

Андрей обратил взор вверх и сказал:

– Капитально завис.

– И как теперь ему шею сворачивать? – сказал Алексей. – Метров пятнадцать здесь, не меньше.

– Да я думаю, больше. И веток до самого верха нет ни одной, – констатировал Андрей.

– Придется из пистолета работать.

– Леха, мы же договорились.

– Я имею в виду – не по нему работать, а по ремням, на которых он висит.

– Хочешь снять его, как Пятачок, хы-хы?

– Великоват он для пятачка, – чуть поразмыслив сказал Алексей. – И не круглый. Не похож, короче.

– Он и не должен. Помнишь мультик, когда Винни-Пух на воздушном шарике перед дуплом с пчелами завис? Вот и Паутов у нас – Винни. А Пятачком будешь ты, хы-хы-хы, будешь по шарику палить, чтобы Винни-Пух упал.

– Андрей, ты все-таки дурак.

– Хы-хы. Помнишь, как он падал и об ветки стукался? «Мишка очень любит мед, бамц, отчего и кто поймет, бамц…» Гм-гм, – Андрей наконец и сам сообразил, что не время веселиться, и посерьезнел.

– Ну всё? Навспоминался?

– Навспоминался, – несколько с обидой ответил Андрей. – Гм. А ты про какой пятачок говорил, если не про из мультика.

– Про монетку, естественно, про пять рублей. Я по пятачкам люблю в тире тренироваться, – для наглядности Алексей сомкнул в кольцо указательный и большой палец на правой руке и прищурился, как бы прицеливаясь в эту дырку размером с пятирублевую (в советские времена пятикопеечную) монету.

– Здесь не тир, – сказал Андрей. – Лямки у него со стропами вон, смотри, как перекручены. И угол для стрельбы неудобный. Убьем еще. Раньше времени. В смысле неестественно.

– Почему же неестественно? Он оттуда рухнет и сам расшибется. А если не расшибется, мы поможем.

– По-твоему, перебитые пулями постромки – это не подозрительно? Парашют же с ними там болтаться останется.

– Ну и что? Как докажут – пули или не пули? Может, он сам перегрыз.

– Я смотрю, у тебя чувство юмора появилось, – сказал Андрей.

Алексей сплюнул. Понятно было, что надо каким-то образом взобраться на сосну. Но как?

– С пустыми руками залезть не получится, – сказал он, смерив взглядом расстояние от земли до кроны.

– Что делать? Может, сгонять к машине, в багажнике пила есть. Маленькая, правда. Месяц пилить будем.

– О! Идея есть, надо ствол…

– Блин, ну решили же, работаем без стволов.

– Да я не про этот ствол, – Алексей похлопал себя по левой стороне груди, – я про дерево. Надо ремнем его вокруг обвить, и так с ремнем подниматься. Блин, ну ты и тормоз.

– А. Ремнем дерево? – сказал Андрей.

– Да, дерево, – издевательски ласково обратился к напарнику Алексей, и не удержался от соблазна и постучал костяшками пальцев по его лбу. Андрей не обиделся, лишь вяло отмахнулся от него, и оба оценивающе и безрадостно оглядели предстоящий маршрут вверх по сосне.

– Нечего время тянуть, – Алексей стал выпрастывать из брючных петелек ремень. – И ты свой снимай. Сосна внизу толстенная, одним ремнем ее не обоймешь. Ты-то, конечно, не полезешь.

– Ты же в курсе, я высоты боюсь, немного.

– Господи, как тебя вообще на такую работу взяли?

– Тебя забыли спросить.

– Ладно, я полезу, но с тебя причитается.

Алексей скрепил дырчатый конец одного ремня с пряжкой второго, и получилась двухметровая кожаная лента. Затем он ухватился правой рукой за один конец, разок обмотал ремень вокруг ладони, чтобы тот не выскользнул, шагнул к сосне и подал свободный конец Андрею.