Пряная штучка

— Ага, и называться «Пряной штучкой»?

— Ну, «Острая перчинка» тоже не бог весть, какое название… Извините. Придуманное вами название — выше всяких похвал.

Было видно, что подмастерье попал в огромные неприятности и подумывал, куда смотаться от наставника, что бы остаться целеньким.

— Бесплатно! — сжалилась я и указала пальцем в вывеску. — Я готова молчать, если она достанется мне задаром!

— Всего-то? — выдохнул он и тут же заулыбался. — Да, забирайте! Господин Этан все равно сказал, что денег за нее не возьмет.

— Серьезно? Еще бы он за это уродство золотые стребовал!

Вывеска была дорогой и необычной, а название мне, как ни странно, нравилось. Про уродство сказала исключительно для профилактики, что бы не заикнулся про деньги. Знаем мы таких дарителей! Сначала в руки силой впихивают, а потом объясняют, сколько надо заплатить за то, что потискала.

— Я должен сам ее повесить! — подрядился Ирвин. — Цитируя господина Этана: «Чтобы шею себе не сломала на лестнице»… Эм… А где тут лестница?

Когда торговое произведение искусств повисло на цепях, и красные перчинки, плывущие в воздухе, вдруг зазвенели от дуновения ветра, то стало ясно — даже если бы вывеску действительно перепутали или потребовали горку денег и еще две монетки, выскребла бы все до последнего пенса, но обратно увезти не позволила.

Когда работа была закончена, а Ирвин убрал складную лестницу в садовый домик, то был щедро накормлен похлебкой. Откровенно сказать, кухарка из меня была изрядно так себе, над очагом я стоять не любила, но чего-то намудрила со смесью для супа, и пришлось сварить ковшик на пробу. Вышла страшная дрянь, но подмастерье не жаловался, ел. Правда, жадно закусывал хлебом.

— Остро? — уточнила я.

— Нет, очень вкусно, — невнятно промычал он с оттопыренной хлебным мякишем щекой.

Вообще, странно, потому что по рецепту похлебку надо было готовить на мясном бульоне, но мяса у меня не имелось, и бульон я варить не умела, так что сделала на воде.

— Не пересолено? — услужливо уточнила я.

— Может, чуточку, — деликатно объяснил он, что язык оказался сожженным напрочь.

— Уменьшить соль на десять унций, — немедленно приказала я встрепенувшемуся перу сделать пометку в рабочем блокноте.

Ирвин вдруг понял, что выступал в роли подопытной крысы и обижено посмотрел на дно почти опустевшей тарелки.

— Мне кажется, там колокольчик звякнул! — с надеждой заявил он, желая отослать меня из кухни и избавиться от остатков обеда.

— От сквозняка.

— Совсем с покупателями туго? — Ирвин вздохнул и прихлебнул супчик.

— Похоже, в Питерборо перец не в чести, — призналась я, что немножко начинаю нервничать из-за отсутствия покупателей. Каждая проданная баночка приближала меня к возвращению долга, а пока все баночки стояли на полках торгового зала.

— Вам бы объявления развесить.

— Развесила по всему городу.

— Ни одного не видел, — удивился подмастерье.

Как только он ушел, я написала новые объявления, заперла лавку и обошла информационные доски. Ирвин оказался прав, ни одного упоминания о том, что в Питерборо открылась лавка пряностей, не нашлось и в помине!

Я заново развесила зазывные листовки с заголовком: «Пряная штучка! Простой рецепт семейного счастья! Добавь в жизнь перчинку!» В этот раз приклеила с помощью магии, чтобы ни порывом ветра, ни рукой завистника, ни силами дворников объявления не сорвало. А сверху наложила заклятье водонепроницаемости и свечения в темноте. Специальным магическим хитростям меня научили, как ни странно, в редакции, ведь во время работы записи приходилось вести в любую погоду и в любое время суток.

Когда на Питерборо опустилась холодная осенняя ночь, и на торговой улице зажгли фонари (все, кроме того, что стоял рядом с лавкой), то в торговом зале зазвенел колокольчик. Я размалывала в кофемолке перечные горошины и не ждала покупателей. Так увлекалась смешиванием специй, что забыла о времени, и не закрыла дверь на засов. Однако, несмотря на поздний час, морщить нос на потенциальных клиентов я просто не имела права.

Обтирая руки о полотенце, как была в поварском фартуке, выглянула из кухни. В торговом зале, с любопытством оглядываясь по сторонам, стояли трое плечистых здоровяков в форме королевского флота. Что они забыли в Питерборо, где вместо реки протекал широкий ручей, а через него пафосно перебросили горбатый каменный мост, было совершенно непонятно. Может, заблудились и дорогу решили узнать?

— Уберите руки от коня, — сдержанно попросила я, когда заметила, что один из поздних визитеров принялся пальцем тыкать в бронзовую статуэтку.

— У вас тут пряные штучки? — поинтересовался один из матросов, ощупывая мою фигуру сальным взглядом. Ощупывать, к слову, было особенно нечего, фартук скрывал формы почище кожуха.

— Хотите перца? — с сомнением уточнила я, все ещё подозревая, что парни просто не осознали, в какую лавку завернули.

— Да, поострее! — ухмыльнулись они.

Покупатели?! От радости я чуть не выпрыгнула из домашних туфель. Быстро скользнула за прилавок и засияла самой своей красивой улыбкой.

— Пряных штучек у нас хоть отбавляй!

Мужички переглянулись и с ухмылками подтянулись к прилавку.

— Порекомендуете? — просипел коренастый.

— Они все острые и жгучие! Черные, белые, красные, — перечислила я. — Вперемешку.

— Вперемешку? — сглотнули они от голода.

— Слоями. Снизу черная перчинка, сверху красная, а посередке — белая прослойка. Знаете? Равновеликие полоски.

Матросы затаили дыхание. В глазах появился настораживающий блеск.

— Продемонстрируете или сначала деньги надо дать? — с горящими, как сигнальные фонари, щеками выдохнул самый молоденький из них, по виду едва-едва перешагнувший отроческий возраст.

— Конечно, — ласково улыбнулась я. — Продемонстрирую и даже позволю снять пробу, что бы остроту проверить. Совершенно бесплатно.

Удивительно, но один из мужичков вдруг подтер пальцем слюну. Перец, что ли, так сильно любил?

— Вот смотрите!

Пока они не передумали, я принялась выставлять на прилавок разноцветные баночки. С чистым перцем, выложенным слоями, крапчатым — перемешенным с морской солью. Видимо, изящные баночки с рецептами произвели на представителей королевского флота такое неизгладимое впечатление, что они таращились на прилавок и от восхищения не смели вымолвить и слова. Может, боялись, что перечные смеси им просто снятся?

— Что это? — наконец выдавил сиплый.

— Перец, — не поняла я. — Черный, красный, белый, слоями. Все, как вы хотели.