Пряная штучка

— На имя старшего брата Ирвина! — завопила я. — так что убирайтесь из частных владений, господин Палмер, пока мы не вызвали стражей! В доме только две слабые женщины, и мы чувствуем исходящую от вас угрозу! У нас есть топор, между прочим!

— Что мне сделать, чтобы ты меня выслушала? — Роберт шарахнул сжатым кулаком по прозрачной стене, и воздух пошел мелкой рябью, словно потревоженная водная гладь.

— Выслушаю в суде!

— А знаешь, что, Алекса Колфилд! — вышел из себя мужчина. — В этом доме хранятся мои вещи, так что я имею право пройти внутрь!

— Желаешь свои вещи? Будут тебе вещи! — пробормотала я и, дрожа от ярости, ринулась на второй этаж. Из комнаты высунулась Стаффи и с деловитым видом уточнила:

— Хочешь, я оболью его кипятком?

— Не трать понапрасну воду и дрова, — процедила я, влетая в мужскую спальню. Откинув крышку дорожного сундука, я схватила охапку смятых вещей и, с грохотом распахнув окно, швырнула на голову Роберту.

— Держи!

— Проклятье, Алекса! — крикнул он снизу. — Зачем ты бросаешь в меня одежду Ирвина?

— Там и твои рубашки затерялись! — заорала я, скидывая вниз очередную порцию шмоток.

Но одежный водопад настырного предателя не отпугивал, более того, догадавшись, что его слышат, он принялся объясняться!

— Когда я впервые пришел к тебе, то действительно хотел выкупить землю, но ты была такая решительная! Пыталась починить трубу, носилась, ругалась… Стало ясно, что лавка тебе нравится, и ты ни в жизни не захочешь ничего продавать.

— Поэтому ты поселился у меня? — выглянула я с очередной порцией мятых тряпок. — Думал, что вотрешься в доверие, помешаешь работе, отхватишь землю и построишь свой торговый Дом?

Он ловко увернулся и вдруг широко улыбнулся, словно мы не скандалили, а просто дурачились:

— Мне действительно нужно было жилье, пока мы искали новое место для строительства, а наследница Ходжеса оказалась такой очаровательно чудной, что я не смог удержаться…

— Ты что? Ты сейчас обозвал меня чокнутой? — процедила я и со злостью бросила в него флакон с благовонием, который зажимала в кулаке, потому как вся одежда уже улетела в сад.

— Нет, милая, я не называл тебя чокнутой. — Роберт ловко увернулся от бутылька. — ты была прелесть!

— Была?!

— Ты даже сейчас похожа на фею!

— Ложь!

— Ладно, сейчас ты действительно похожа на ведьму, но все равно сплошное очарование!

В ответ в Роберта один за другим полетели туфли.

— Да, хватит уже в меня швыряться обувью! — донеслось с улицы.

— Скажи спасибо, что я инструменты из погреба не вытащила! — от ора у меня охрип голос.

— Спасибо!

Один туфель влетел обратно в окно и в тот момент, когда я нагнулась за новой парой, огрел по затылку. Я взвыла от боли.

— Ненавижу!!

— А я тебя люблю!

Я опешила. Уверена, что Стаффи, следившая за расправой из соседней комнаты, тоже.

— Ты просто должна это узнать прежде, чем начнешь в меня метать стамески! — прикрикнул Роберт, видимо, приняв мое молчание за хороший знак.

Медленно выпрямившись, я подошла к окну и посмотрела вниз, на предателя. Он стоял, задрав голову. На земле валялись вещи, висели на открытых ставнях рубашки, на голые ветви вишни были насажены подштанники. Не представляю, как теперь оттуда их достать.

— Какая у тебя странная любовь, господин Палмер, — вымолвила я. — ты выставил мне счет на грабительскую сумму и даже бровью не повел! Смешно тебе было наблюдать, как я отчаянно барахталась, понимая, что могу потерять лавку?

— С процентами произошла ошибка. Я не знал о них, а когда увидел письмо, то поехал разбираться. Стряпчий давно получил отставку. Письмо об отмене претензии не отправляли по моей просьбе. Ты прозорлива и начала бы подозревать меня. Признаю, что я поступил нечестно и прошу прощения.

— Ты хотя бы слышишь себя? — задохнулась от возмущения я, моментально припомнив свой визит к Управляющему монетным двором. — Думаешь, меня должны успокоить извинения? Этан… Роберт, отмена процентов все равно никак не умаляет того, что твой поверенный ждал пять лет, чтобы вызывать меня в Питерборо и попытаться отнять наследство. Не знаю, как называют подобную подлость в твоем мире, но в моем — это считается мошенничеством. И ты смеешь мне говорить о любви?

— О той странной инициативе Кроули я тоже узнал не так давно.

— То есть ты пытаешься меня убедить, что собачий хвост вертелся отдельно от собаки? Как в такую ересь можно поверить?

— Я занятой человек, Алекса, и не за всем могу уследить, — со снисходительной интонацией вымолвил он. — Участок Ходжеса идеально подходил для строительства, и торговый Дом потерял много денег, когда я решил изменить место. Мне искренне жаль, что тебя пытались обмануть.

Всю жизнь ненавидела, когда со мной разговаривали, как с неразумным ребенком, или пытались внушить вину.

— Если вы искренны, господин Палмер, то не задерживайтесь в моем саду и возвращайтесь к делам. Вдруг вы не в курсе, что прямо сейчас ваши служащие ещё кого-то обманывают? И, к слову, постарайтесь больше не попадаться мне на глаза.

Я захлопнула окно, вышла из комнаты и, плотно закрыв дверь, прижалась к ней спиной.

— Он ушел, — объявила Стаффи, выбравшись из женской спальни. — Уверена, что ваш скандал слышала даже мадам Понфле.

— И ладно.

— Ты как, подруга?

— Лучше всех, — резко отозвалась я, а потом съехала по двери и уселась на пол. Было ужасно глупо плакать из-за обманщика, предателя и мошенника, даже если он целовался так, что сердце переставало биться, но я все равно заплакала.

От злости, конечно.

Ну, может быть, еще чуть-чуть от досады, что, как глупая институтка, влюбилась в мерзавца.

* * *

К концу недели почтальон принес письмо от поверенных Роберта Палмера, в котором передо мной многословно извинялись и объясняли, что проценты по ссуде были начислены ошибочно. Я не пожалела двух часов и с большим удовольствием расписала в ответном послании, сколько господин Палмер мне задолжал за проживание, питание и истрепанные нервы. Посчитала так грамотно, что долг списался в минус. Роберт был обязан мне вернуть кругленькую сумму, переданную в счет погашения кредита в прошлом месяце.