Прыжок с кульбитом и валидолом

– Здравствуйте, Нина Ивановна, - вежливо привстал я.
– А мы вас заждались.

– Да ну?
– иронично подняла брови она.
– Заждался он, девку тиская! Ребенка под ноль кто обкорнал? А исхудала-то как, кровинушка моя!

Как-то ей стало не до разговоров - надо было расцеловать, потискать и повертеть 'ребенка'. Железная мама даже прослезилась немного от избытка чувств. Я терпеливо ждал, все когда-нибудь кончается. Кончилось и это, но перехода в атаку я не допустил. Не хватало еще, чтобы Антон погиб от зеленой стрелы, вылетевшей из изумруда прекрасных глаз.

Я сам лягу под этот каток, но позже.

– Да?
– удивился Антон.

– Лягу-лягу, - подтвердил я.
– Вот увидишь.

Вслух сказал иное:

– Вера!

Вытерев слезы, девчонка мигом вспомнила инструкцию - вытащила из кармана сложенный листок бумаги.

– Мама, Тоша все объяснит. Сначала прочитай это.

Свидетельство о смерти Радиной Веры она читала целую вечность.

– От Антона я давно ожидала какой-то гадости, - Нина Ивановна подняла глаза.
– Но чтобы она оказалась такой чудовищной...

– Сейчас все поясню, - шагнув к Нине Ивановне, я заключил ее в объятья.

Неожиданным ходом мне я осуществил задуманное, и оттолкнуть меня ей удалось уже в больничной палате. Майор Радина мягко, по-кошачьи, отпрыгнула. Затем перетекла в угол, где сгруппировалась в боевую стойку.

– Что это значит?
– процедила она, оценивая обстановку.
– И куда делась моя дочь?!

Глава тридцать шестая, в которой заговорщики вынашивают планы

– Невмоготу без театральных эффектов, Антон?
– сварливо буркнул Коля Уваров, входя в палату.
– Нет, чтобы предложить даме коньяку.

– А вы кто?
– не меняя позы, Нина Ивановна перевела взгляд на хилого старичка в очках и книжкой в руке. Опасений он вызывал мало, гораздо меньше, чем странный Антон, вдруг повзрослевший и поседевший. Смена одежды на Антоне тоже выглядела подозрительно.

– Простите, забыл представиться. Николай Сергеич Уваров, полковник КГБ в отставке, - приосанился старичок.
– А это мой друг Антон Бережной, пенсионер. Мы поговорим, и вы вернетесь к дочери.

После демонстрации развернутого удостоверения и слов 'КГБ', Нина Ивановна заметно успокоилась.

– За моей дочерью пытался ухаживать Коля Уваров из десятого 'А', - пробормотала она, вглядываясь в Колино лицо.
– Хм... Давайте уже ваш коньяк, товарищи пенсионеры. И не забудьте приложить объяснения.

Насчет объяснений у Коли нашлась серая папочка, а я занялся холодильником по известному принципу 'что есть в печи, то на стол мечи'. Папочка эта выглядела существенно толще той, что мне досталась. Очевидную догадку Коля подтвердил:

– Антон, не вздумай сюда заглядывать. Давай-давай, колбаской занимайся. Меньше знаешь - лучше спишь.

Моя королева восхитила меня в очередной раз: с царской грацией она присела за стол. Папку раскрыла, но быстрым взглядом, справа - налево, обстановку контролировала. Мне показалось, что Нина Ивановна и с этой позиции способна катапультироваться в боевую стойку при малейшей опасности. Документы были пролистаны в быстром темпе, а только потом она начала вдумчиво читать с самого начала. Молча.

Коньяк я подливал несколько раз, она пила его как воду. Потом, достав пачку 'Нашей марки', в поисках пепельницы обвела стол задумчивым взглядом. Коля лишь развел руками. Прерывать молчание я тоже не решился, хотя гнетущая тишина ощутимо тяготила. Наконец, не проронив ни слова, Нина Ивановна отодвинула папку.

– Догадываюсь о первом вопросе, - Коля сразу взял быка за рога.
– Ваша судьба мне неизвестна. Майор Нина Радина в феврале 1972 года убыла в командировку. Все. В милиции ее больше не видели, в других местах ее появление не зафиксировано. Возможно, ей сменили фамилию и место работы. Но скорее всего, это была командировка в один конец.

– Я тоже так думаю, - она обвела нас задумчивым взглядом.
– Но какое вам дело до этого?

Вот это выдержка! Обычная женщина и мать уже давно билась бы в истерике над справкой о смерти дочери, а эта логику и движущие причины ищет.

– С точки зрения здравого смысла мое расследование выглядит глупо, - Коля поправил очки.
– Но эмоции к делу не пришьешь, вернемся к фактам. Вердикт такой: в результате своей служебной деятельности Нина Радина влезла или, что вернее, скоро влезет в такое дерьмо, что погубит ее и дочь.

– Моя работа - совершенно секретная информация, - Нина Ивановна словно гвозди забивала.
– Обсуждать это не намерена. Другое интересно: два пенсионера, один из Службы, второй штатский, обладая машиной времени, озаботились судьбой девочки из 1971 года. Вопрос: зачем из пушки стрелять по воробьям?

– Это частное дело двух пенсионеров, - уходя от прямого ответа,Коля гнул свою линию, - у которых нет желания обсуждать детали вашей служебной деятельности. Мы хотим избавить девочку от смерти, всего-навсего. Исключительно для решения этой проблемы готовы обсудить варианты.

Коля, видимо, счел излишним говорить о том, что всю жизнь искал убийц Веры. Жизнь невозможно прожить без потерь, и он мечтал, чтобы убийцы эту простую мысль поняли на своей шкуре. Однако не удалось, шкуры не нашлись. Значит, будем работать другие варианты.

– Мне надо понять, что происходило потом, - Нина Ивановна задумалась.
– У вас найдется краткая историческая справка?

М-да, человеку сообщили дату смерти, а она историю будущего изучать собралась. Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей... У Коли нашлась такая информация - из тихо гудящего портфеля он достал очередную папку.

Чтение несколько затянулось и, чтобы не заснуть, я погрузился в медитацию. Изба-читальня, какая-то, ей богу. Она еще вопросы задает, а он покладисто отвечает. Неожиданно в кармане задрожал телефон. Ты посмотри, только подумал, как там Маруся с маленьким Антоном - и пожалуйста, звоночек.

Коля уставился на меня непонимающим взглядом. Не далее как пару часов назад он отнял у меня аппарат, выключил и засунул в гудящий портфель. Потом до него дошло проверить внутренности портфеля, откуда он достал единственный телефон, свой. Удивляешься, Коля? Я тоже озадачен. Не обнаружив телефона на привычном месте, каким-то образом я его в карман переместил. Так-так, надо потренироваться на кошках... Но позже.