Прыжок с кульбитом и валидолом

– А советские деньги зачем артисту?
– лысый доктор раскрыл потрепанный кошелек, еще один вещдок из кармана потерпевшего.
– А билет члена КПСС?

– Да вы поймите, - воскликнул Коля, - это элементы образа, они позволяют актеру скрупулезно вжиться в роль!

– Да? Портянки вонючие и трусы сатиновые тоже? Папиросы 'Беломорканал', - лысый доктор с подозрением уставился на мою кислую физиономию.
– Образы у них... А вы, Антон Михалыч, чего ногу гладите?

– Болит, - честно признался я, самолечение помогало плохо.
– Съезжу, пожалуй, в ЦГБ. К Георгию Шотовичу.

Из реанимации, снимая маску, очень вовремя вышел врач. Он донес радостные вести: сердечный приступ купирован, угрозы предынфарктного состояния нет. Больной спит.

– Отлично!
– вскакивая, засуетился Коля.
– А что с девочками?

– Забирайте, - сказал доктор.
– Не наши больные. У одной лоб слегка разбит, у другой ключица ушиблена. Помазали, повязки наложили. В общем, до свадьбы заживет.

В ординаторскую врач-реаниматор ушел страшно довольный - руки ему грела бутылка настоящего армянского 'Юбилейного'.

– Счет я оплачу, выписывайте, - Коля поднялся.

– Позвольте, так и писать: 'член КПСС, старшина милиции'?
– возмутился лысый доктор.
– Где документы на больных?

– Завтра все будет, - отмахнулся Уваров, устремляясь вслед за каталками, которые из реанимации повезли в палату.

– Коля, занимайся тут без меня, - крикнул я ему вслед.
– Если, что звони.

В колене стреляло и жгло, шутить с этим желания было мало.

Глава тридцать четвертая, в которой все главные герои оказались прикованы к больничной койке

Сестра-хозяйка ортопедического отделения умела ставить бизнес-процессы - распухшее колено врачи осматривали недолго. Компьютерная диагностика и анализы тоже не отняли много времени.

– Человеку стало плохо, подхватил, уложил, - пояснил я боли под коленной чашечкой.

А что, чистую правду сказал, с докторами лучше так.

Через пару часов уже лежал на операционном столе, старательно избегая взгляда на экран. Пытка телевизором продолжалась двадцать минут, после чего меня отвезли в родную палату. Здесь ничего не изменилось, как домой попал, ей богу. А ассистент Голубева на прощание улыбнулся:

– Сделали ремонт по гарантии, бесплатно. Но чтоб больше людей на себе не носили! Хотя бы две недели. Чревато, знаете ли.

Душевные ребята мне попались, да и армянский коньяк - великая сила. Бутылку 'Двина' я все-таки не забыл передать, чтобы на гарантию дали новую гарантию, мало ли что в жизни бывает.

Вечером я угостил чаем сестру-хозяйку, за которым договорился о завтрашнем чаепитии с Верой и гинекологами. Да и ногу ей заодно не помешает осмотреть.

– Замена картошки на осетрину чудесно меняет цвет лица, - сообщила мне сестра-хозяйка, налегая на бутерброд.
– Вы почаще к нам заходите, Антон Михалыч.

Утром зеркало над раковиной показало мне довольную физиономию мужчины слегка за сорок. Царапина на лбу бодрую картину совершенно не портила. Блин, да это ни в какие ворота не лезет! Опять помолодел... Надо что-то делать, и уж бриться сегодня точно не буду. Вообще бриться не буду, стричься тоже. Кстати, надо разыскать свои древние очки, чтобы нацепить для солидности.

После утреннего осмотра перебрался в больничку к лысому доктору, и сразу попал на допрос к Коле Уварову - тот с газеткой прогуливался в скверике перед входом.

– Рассказывай, - приказал он, увлекая меня на скамейку.

Пришлось выкладывать правду - рассказал, все как есть. И о новом умении - тормозить время - тоже. Врать не хотелось, а в чудо Коля не поверит. Помнится, товарищ Хрущев как-то справедливо заметил: 'мы, большевики, в чудеса не верим'. Кстати, ему же принадлежит еще один гениальный афоризм: 'От саксофона до ножа один только шаг'.

О разных вещах я успел подумать, пока ошарашенный Коля протирал очки - они у него вдруг запотели.

– Ну дела, - наконец пробормотал он.
– Твои акции поднялись еще на один пункт.

– Думаешь, это опасно?

– Следует озаботиться охраной твоей персоны. Но первым делом надо решить с милицейским старшиной. И еще эта дылда приблудная, Анюта Швец... Подкинул ты мне задачек!

На входе путь преградил охранник в черной униформе.

– Антон Михалыч? Заведующий просил вас зайти, как появитесь.

– В чем дело?
– тревожно вопросил Коля по дороге.
– Какие-то проблемы?

– Да какие проблемы, - вздохнул я.
– Коньяк будет клянчить, к бабке не ходи. А ты спекуляцию запретил.

– Хм, - он задумался.
– Коньяк для больницы - богоугодное дело. Считай, лекарство. Надо сделать.

– Ну раз надо, значит будет, - вздохнул я.

Старшина обнаружился в нашей палате. Оказывается, по указанию Коли здесь поставили еще одну койку. В целях режима секретности, естественно.

– Максим Максимыч, продолжаем разговор, - Коля с ходу взял быка за рога.
– Знакомьтесь, это Антон Михалыч, наш научный консультант.

– Вот это да, - усмехнулся я про себя.
– Мне Коля уже должность придумал. Если я старший научный сотрудник, значит Антон младший. А какая зарплата, интересно?

– Спасибо, Михалыч, за Веру, - глаза старшины блестели.
– Да и за остальных детей тоже. Я теперь тебе должен, понял?

– Да ладно, - мне стало неловко.
– Свои люди, сочтемся.

– Так, - Коля деловито прервал расшаркивания.
– Надо выработать план действий.

– Закурить бы...
– пробормотал старшина.

– Здесь не курят, - отрезал Коля.
– А ты, старшина, курить бросил, и с сегодняшнего дня поступаешь в мое распоряжение. Задача: охрана государственной безопасности и недопущение впредь. Задача ясна?

– Так точно, товарищ полковник!

– Вот, - Коля удовлетворенно взглянул на меня.
– Расклад будет таким, старшина: ты ехал по Портовой один. Не было с тобой детей, понял? Они раньше вышли, на площади Дружинников. В кино там, или в кафе, неважно, ты не знаешь. У следователя возникнет вопрос: куда ты ехал?