Псайкер. Путь изгоя

Он обернулся и увидел своих новых подчинённых. Около двадцати облаченных в робы учеников Астра Телепатика фигур самого разного телосложения. Альберт ужаснулся, увидев самых настоящих детей, лет девяти-восьми. Юноша запоздало понял, что Серапис выставил под ружьё всех, кого было только возможно, лишь бы выстоять.

Разномастные фигуры стояли полукругом вокруг него, безмолвные, словно тоже застывшие в нерешительности. Их темные, местами почти зеленые униформы развевались на ветру, из-под капюшонов смотрели отрешенные лица. Альберт пытался зацепиться хоть за одно из них, и ему это удалось. Он сделал пару шагов вперед.

– Меня зовут Альберт Доронто, и теперь я ваш Проводник.

Среди собравшихся детей и подростков оказался всего один юноша, более-менее близкий ему по возрасту: на вид ему было лет шестнадцать, высокий, даже стройный, с коротким непослушными волосами и безволосым лицом.

– Привет, однокровка. Они прислали нового взамен старухи Шиоры, как я и ожидал, – голос юноши был таким же бесцветным, как и его отчужденное лицо.

– Верно. А тебя как звать, брат?

– Люсьен. Впрочем, не всё равно ли, если мы все вот-вот умрем? Старую каргу разорвало буквально у нас на глазах, – и помимо неё, мы потеряли ещё десятерых вчера. Хоть немного вдохнули свободы, прежде чем сдохнуть в угоду этих «чистокровных», – лицо Люсьена, и без того довольно грубое, скорчилось от презрения, напомнив Альберту о Руксусе.

Но нет, так продолжаться не могло.

Тощая фигурка в капюшоне, стоявшая в трёх шагах от Альберта, начала тихо всхлипывать. Юноша подошёл ближе и аккуратно приподнял ткань. Под нею пряталась бледнокожая девочка лет десяти от силы, глаза её были полны слёз.

– Неужели братец Люсьен прав? Я…я не хочу умирать! Где тётя Шиора, где она? Еще вчера…

– Она сдохла, ещё вчера, на радость мне, – жёстко ответил ей Люсьен, даже улыбнувшись. – Лола, она была нашей тюремщицей, а не защитницей, ты этого так и не поняла?! И хватит реветь!!!

Альберт в один рывок оказался рядом и отвесил юноше звонкую пощёчину. Растерявшись, Люсьен инстинктивно попытался защититься, ударит в ответ, но Альберт ожидал этого. Пусть этот полный злобы и отчаяния парень и выше него, но очевидно слабее. Альберт заломил ему руку, после чего несильно ударил в живот и повалил в снег.

– Теперь здесь командую я, – твердо, без злобы и одышки провозгласил он. – А ты, Люсьен, теперь открываешь рот только тогда, когда я буду тебя о чем-то спрашивать. Мы друг друга поняли? – в ответ на попытку вырваться юноша только усилил захват. – Ты уверен, что сейчас лучшее место для выяснения отношений? Знаешь, у меня есть хороший друг, так на тебя похожий. Он тоже был заложником этой ненависти, тоже прошёл этот путь и понял, что он ведет в никуда. Теперь он хочет служить если не Империуму, то хотя бы человечеству. Быть частью великого дела по его защите. Пусть Империум наш тюремщик, но это наш дом, и другого у нас нет. Мы часть человечества, так или иначе… и настанет день, когда ему придётся это признать, я верю в это. Вставай, Люсьен, и у тебя появится шанс дожить до него. Что же касается вас…

Альберт отпустил соперника, повернулся к плакавшей девочке.

– Пока я здесь, никто не умрёт, – он опустил перед ней на колени, ласково прижал к себе, погладил по коротким светлым волосам. – Больше никаких жертв. Ничего не бойся, Лола.

Девочка всхлипнула ещё раз, но прекратила трястись. Чуть отодвинувшись, она посмотрела юноше прямо в лицо:

– Но…что нам делать? Нас осталось так мало…многих забрали ещё в начале, когда стало совсем плохо…

– Она хочет сказать, в начале вторжения, – угрюмо, но спокойно объяснил Люсьен за спиной Альберта, всё ещё потирая заломленную руку.

Юноша призадумался, ещё раз огляделся. Всё же Люсьен действительно самый старший, в то время как подавляющему большинству псайкеров-недоучек было в среднем по одиннадцать-тринадцать лет. Значит, самых старших забрали первыми, а совсем дети оказались достаточно способны, чтобы оказаться здесь… Альберт прекрасно осознавал необходимость и жестокость такого решения, но всё равно не мог его принять, или уж тем более одобрить. Война есть война, но на ней не должны гибнуть дети, никогда. Впрочем, видят ли в этих «колдунах» вообще людей? Альберт был рад изменившемуся мировоззрению Руксуса, но порой, глубине в души, всё равно признавал – в пути ненависти тоже есть смысл. Принятие «врага» — это хорошо, но что делать, если «враг» не хочет того же? Подставить другую щеку?

– Образовываем неровный круг, – командным тоном произнёс Альберт, вставая. – Я сейчас покажу. Совсем маленькие встают назад. Вы будете подпитывать остальных. Люсьен, мы с тобой впереди. Вся атакующая и защитная мощь будет на нас.

Судя по лицу юноши, он хотел что-то возразить, но в последнюю секунду остановился. Альберт понял это по его лицу и с напряженной улыбкой ответил:

– Знаю, о чем ты думаешь, но это лучшее, что нам остаётся. Все погибли, остались лишь мы. Посмотри внимательнее, Люсьен, вглядись в эти лица. Это твои братья и сестры, твоя семья. Другой у тебя не было и уже не будет. Вглядись же. Неужели ты не хочешь защитить их? А ведь они верят тебе, доверяют свои жизни. Им хочется думать, что ты будешь их опорой и защитой. Неужто ты так сильно охвачен слепой ненавистью, что хочешь не оправдать их надежд?

Люсьен с изменившимся взглядом смотрел то на детей, то Альберту в лицо. Это продолжалось не более минуты, но она казалась вечностью. В конце концов Люсьен твёрдо встал рядом, чем ещё сильнее напомнил Руксуса; они даже по росту были схожи…

Надеюсь, я делаю всё правильно, госпожа Валерика, Руксус. Вы научили меня всему, что я знаю, были моей опорой и защитой. Вы первыми взяли то пламя, что сейчас я подхватил и стараюсь нести наравне с вами.

Напоследок он успел подумать ещё и о Марианне, прежде чем за ними приехали «Химеры» и отвезли их на северо-восточный участок фронта, в части Четвёртой эузилийской армии.

Штурмовики продвигались тихо, – почти как на учениях, только гораздо лучше. Снайперы давно заняли позиции, и только сзади немного суетился их командир. Впрочем, даже его некоторая неуклюжесть не смогла помешать столь безупречно спланированной операции.

Три двери взорвались одновременно, с грохотом слетев с петель, после чего последовал лазерный шквал. Заработали снайперы. Через двенадцать секунд все было кончено, остались лишь обугленные тела и запах гари.

– Все цели устранены, сэр.

– Я вижу, тридцать четвертый. Хорошая работа.

Роллан прошёл внутрь, даже довольный, что ему не пришлось доставать оружие. Пострелять и помахать саблей он, конечно, был не дурак, однако сейчас их главным врагом было время. Верный ученик самого лорда-инквизитора Ордо Маллеус Эатайна де ла Вье, Роллан приблизился к нечестивому алтарю.

– Кидоний, чувствуешь?

– О да, юный господин. Порча Хаоса, она буквально витает в воздухе. Это место проклято.

Роллан и сам это подсознательно чувствовал, но ощущения пожилого псайкера, члены свиты его учители, были на этот счёт куда острее. Сложив руки за спиной, аколит подошел ближе, дал знак. Один из штурмовиков поднял хеллган с подствольным фонариком, чей свет сразу вытащил из тьмы один из пяти Нечестивых Образов. Роллан мгновенно узнал его.

– Изменяющий Пути. Так вот кому поклонялись эти культисты. Уже третий за всё время охоты… или эти богомерзкие твари слишком изворотливы, или местные инквизиторы долгое время спали крепким сном.