Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Птица солнца
Шрифт:

Мне пришлось еще с час поработать в фотолаборатории, прежде чем я смог показать изображение на экране проектора. Все цвета изменились, стали странными и сверхъестественными. Лицо царя приобрело ярко-желтый цвет, борода – пурпурный. Появились многочисленные пятна, которых мы не замечали раньше, – неровности поверхности, включения посторонних материалов в краске, колонии лишайников и прочие изъяны. Они светились, точно чужеземные самоцветы.

Но я их едва замечал. Все мое внимание, заставив сердце бешено биться, привлекла решетка из правильных продолговатых прямоугольников, покрывавшая весь рисунок.

Эффект неправильной шахматной доски; прямые линии светились бледно-голубым.

– Нужно немедленно связаться с Лореном, – выпалил я.

– Что это? Я по-прежнему не понимаю. Что это значит? – канючила Салли, и я удивленно повернулся к ней. Мне все было так ясно, что я удивился ее недогадливости.

– Это значит, Сал, что за белым царем в скале отверстие, которое искусные каменщики замуровали блоками известняка. Белый царь нарисован поверх этой кладки.

Лорен Стервесант, заложив руки за спину, стоял перед стеной пещеры и гневно смотрел на белого царя, раскачиваясь на носках и воинственно выпятив челюсть. Мы – Рал, Салли, Лесли и я, стояли полукругом и с беспокойством следили за его лицом.

Вдруг Лорен выхватил сигару изо рта и в сердцах швырнул ее на мощеный пол. Он свирепо растоптал окурок, повернулся, отошел к изумрудному бассейну и остановился, глядя в затененную воду. Мы молча ждали.

Он вернулся: его влекло к рисунку, как мотылька к свече.

– Это, – сказал он, – одно из величайших произведений искусства. Ему две тысячи лет. Оно невосстановимо. Бесценно.

– Да, – сказал я.

– Оно не принадлежит нам. Это часть нашего наследия. Оно принадлежит нашим детям, еще не рожденным поколениям.

– Знаю, – сказал я, но провести меня было не так просто. Я месяцами следил за Лореном и видел, как росло его чувство к портрету. Портрет приобрел для него какой-то глубокий смысл, о котором я мог только догадываться.

– А вы хотите, чтобы я его уничтожил, – сказал он.

Мы молчали. Лорен отвернулся и начал расхаживать перед портретом. Наши головы поворачивались ему вслед, как у зрителей на теннисном матче. Он резко остановился прямо передо мной.

– Ты и твои проклятые фотографии, – сказал он и снова начал расхаживать.

– А нельзя ли… – робко начала Лесли, но голос ее замер, как только Лорен развернулся и посмотрел на нее.

– Да? – спросил он.

– Нельзя ли… ну, как бы обойти его… – Голос ее смолк, потом опять окреп: – Проделать проход в стене сбоку, а потом повернуть к отверстию за белым царем?

Впервые в жизни мне захотелось обнять ее и поцеловать.

Лорен прилетел с одним из своих горных инженеров и отрядом горнорабочих машона с шахты «Сестренка», что вблизи Вэлкам. Они привезли с собой воздушный компрессор, пневматические сверла, ручные буры и все остальные принадлежности своего ремесла. Инженер оказался большим рыжеволосым человеком с веселыми васильково-синими глазами и детским лицом в веснушках. Звали его Тинус ван Вуурен, и он всей душой поддержал наш проект.

– Думаю, стену прорежем легко, доктор. После серпентина и кварца, к которым я привык, этот песчаник все равно что сыр.

– Отверстие должно быть как можно меньше, – строго сказала ему Салли. – Как можно меньше вреда росписям.

– Мэм, – искренне ответил Тинус, –

я прорежу вам дырку меньше мышиной… – тут он спохватился и заменил слово, – меньше мышиного уха.

Мы с Салли начертили на стене пещеры входное отверстие шахты, расположив его так, чтобы не повредить самые ценные и красивые росписи. Отверстие было всего два фута шириной и четыре высотой, но все равно пришлось пожертвовать замечательной группой жираф и изящной маленькой газелью с большими настороженными ушами.

Отверстие отделяло от белого царя тридцать футов, чтобы на портрете не сказалась даже малейшая вибрация – она могла потревожить волоконца краски на росписи. Тинусу предстояло углубиться на тридцать футов, потом повернуть под прямым углом и вернуться к портрету царя. Начать работу Тинус должен был на следующее утро, а накануне вечером мы развлекали его в гостиной. Атмосфера была как в военном лагере перед опасной вылазкой. Все были разговорчивы, взвинчены и пили слишком много.

Вначале Тинус держался очень сдержанно – его, очевидно, смущало присутствие легендарного Лорена Стервесанта – но бренди помогло ему расслабиться, и он присоединился к общему разговору.

– Для чего вам респираторы, док? – спросил он. – Вы ждете газ или огонь?

– Респираторы? – Лорен отвлекся от беседы с Салли. – Кто заказал респираторы?

– Мне специально заказали шесть респираторов, – прямой вопрос Лорена обескуражил Тинуса. – Специально заказали, сэр.

– Верно, Ло, – спас я беднягу. – Это я их заказал.

– Зачем?

– Ну, Ло… Мы надеемся обнаружить проход или… – я хотел сказать «склеп», но не стал искушать богов… – или что-то вроде пещеры.

Он кивнул. Теперь все смотрели на меня – а выступая перед внимательной аудиторией, я никогда не могу избавиться от театральности.

– Эта пещера была закрыта, герметически, не менее двух тысяч лет. Значит, есть опасность…

– Проклятие фараонов! – вмешалась Салли. – Конечно, вы помните, что случилось с теми, кто первым вошел в гробницу Тутанхамона? – Она провела пальцем по горлу и закатила глаза, состроив ужасную гримасу. Она уже выпила две порции «Глен Грант».

– Салли, тебе следовало бы знать, – строго сказал я, – что проклятие фараонов, разумеется, всего лишь миф. Но есть опасность подхватить неприятную болезнь легких.

– Ну, должен сказать, что я не верю в проклятия и прочую ерунду, – рассмеялся Тинус, излишне громко. Он уже забыл о своем смущении.

– Я тоже, – согласился Рал Дэвидсон.

– Но тут ничего сверхъестественного, – вмешалась Лесли. – Это грибковая болезнь.

Похоже, я совсем утратил контроль над ситуацией. Пришлось повысить голос.

– Если все высказались, я продолжу. – Это вернуло мне их внимание. – Создаются благоприятные условия для развития Cryptococcus neuromyces, грибовидной сапрофитной водоросли, споры которой, переносимые воздухом, могут вызвать смертельную болезнь.

– Это почему же? – спросил Тинус.

– Споры попадают в легкие. Там, в теплой влажной атмосфере, они немедленно прорастают и образуют большие зернистые колонии.

– Ну и ну! – сказал Тинус с выражением величайшего отвращения. – Вы хотите сказать, что в легких растет всякая дрянь, вроде плесени на хлебе?

Поделиться с друзьями: