Птицеферма
Шрифт:
Снимаю винтовку с плеча, подношу к лицу, чтобы лучше рассмотреть местность в прицел. Краем сознания отдаю себе отчет, как точно каждое мое действие с оружием. Однако память молчит, не спеша раскрывать секреты, где и когда я успела отточить свое мастерство. Оно и к лучшему — еще не хватало приступа на скользкой крыше.
Струи холодной воды текут по лицу, одежда липнет к телу, мокрые волосы щекочут шею — слишком много отвлекающих факторов. Но я ведь профессионал, не так ли? Даже если не помню.
В прицел могу рассмотреть лица троих мужчин, ждущих у спущенного трапа. Один из них
Крепче сжимаю зубы.
Я могу положить их тут, у катера, прямо сейчас. Всех троих. И уйдет у меня на это меньше чем по секунде на каждого. Но меня выдаст траектория выстрелов, и четвертый попытается «снять» уже меня. Вряд ли попадет, однако на крышу ведет только один выход — перекрыть мне пути отступления проще простого. А уже потом пристрелить с близкого расстояния.
Значит, пока стрелять нельзя. Нужно выбрать момент. Потому что отступать будет уже некуда. Неизвестно не только, сколько людей вошли в здание, но и сколько осталось в катере.
Вздрагиваю, увидев спускающееся по трапу новое действующее лицо — фигуру в белом. Теперь грудь и живот рубахи Филина пропитаны бурой, уже засохшей кровью.
Палец на кнопке пуска напрягается. Мне до боли хочется вогнать смертоносный луч между бровей этой сволочи. Знаю, что не промажу даже в дождь. А ещё лучше: отстрелить ему ноги, затем руки, прострелить пах и только потом завершить выстрелом в голову.
Смаргиваю видение корчащегося на земле человечка в белой с красным одежде. Филина я оставлю напоследок. Как бы мне ни хотелось, поддаться эмоциям сейчас — значит, заведомо проиграть бой и подставить напарника.
— Пусти, пусти, выродок! Аааа! — из барака появляется первый мужчина в черном, волочащий за собой Чайку. Прямо за волосы. Из разбитого носа женщины хлещет кровь (не везет ей с носом на этой неделе). Она то и дело падает, но не успевает подняться, так как мужчина не останавливается. А потому большую часть пути Чайку транспортируют волоком.
Тот, кто приволок Чайку, швыряет ее на землю.
— За что?! За что?! — верещит женщина, зажимая нос и корчась у ног своего палача.
— Бо, чего там? — окликает этого другой, тот, кто только что делал себе маникюр ножом. — Почему Кирк молчит?
— Кирк лежит с перерезанным горлом прямо у порога в этот свинарник! — зло сообщает Бо и пинает Чайку ботинком в живот. Та визжит. — Кто-то у них тут решил поиграть в прятки, — Ник, даже не сомневаюсь. — Эй, Филин, вали сюда. Эта баба?
Бывший Глава презрительно кривится.
— Я сказал: рыжая и молодая.
— Да? — Бо склоняет голову набок, рассматривая Чайку, потом на другую сторону. — Да вроде с рыжиной.
— Ты тупой? — рявкает Филин, сжимая от бешенства кулаки.
— А ты бессмертный? — мужчина в черном красноречиво кладет руку на оружие на своем поясе.
— Филин, Филин, это ты? — жалобно стонет Чайка, приподнимаясь с земли.
— Эту — сразу в расход, — морщится бывший Глава Птицефермы и брезгливо отходит.
— Аааа! —
голосит Чайка.Хлопок. Тишина.
Глубоко вдыхаю и выдыхаю пропитанный влагой воздух. Под лежащей на земле Чайкой расплывается кровавое пятно, смешиваясь с водой из лужи.
Я могла бы ее спасти. Быть может. Или отсрочила бы кончину, прикончив Филина и типа по имени Бо. Но я не успела бы прицелиться, чтобы уложить тех троих у катера и четвертого — на другом конце двора.
Поэтому, скорее всего, если бы я кинулась на помощь Чайке, нас с ней убили бы на пару минут позже. Обеих. Во всяком случае, не позволяю себе думать иначе.
— Что там, говоришь, с Кирком? — вот оно, оставшиеся трое подтягиваются от катера к бараку. — Мертв, серьезно?
— Серьезней некуда, — кивает Бо. — Горло — от уха до уха, — и для наглядности проводит пальцем поперек своей шеи.
— На себе не показывай, идиот, — обрывает его тот, что пару минут назад что-то жевал. Явно выше по должности или по полномочиям. — Труп надо забрать с собой. Эй, Риж, сюда, живо! — и уже тише: — Где там остальные запропастились?
— Идем! — в этот момент из дверей барака появляется целая процессия: Ворон с окровавленным лицом, Дергач, Фифи, Аист, Майна, Сарыч, Дрозд, Фазан. Все — со связанными за спиной руками. Погоняют их двое мужчин в черном. — На колени! — командует пленникам один из конвоиров.
— Рыжей опять нет? — вмешивается Филин.
— Да сдалась она тебе! — сплевывает себе под ноги Бо.
Бывший глава дергает плечом.
— Хочу оставить себе. Больно красивая… И верная.
Сглатываю. Вот оно что. А мы-то решили, что на выручку к Филину бросился один Ибис. Выходит, ещё и Кайра. Которая потом бегала и изображала шок от случившегося.
Я ее недооценила. Получается, она в числе первых требовала суда над Главой, чтобы отвести от себя подозрения, а потом вызволить его, когда все угомонятся. Умно.
— Кончайте этих и пошли за остальными, — командует тот, кого я приняла за главного. — Кирка нет. А Сорен и Люк? Эти где?
Все переглядываются, пожимают плечами.
— Что вам от нас нужно? — подает голос Ворон. — Филин, что происходит?
И получает прикладом винтовки в висок. Падает.
— Кончай их, — велит командир.
В это время к центру событий подтягиваются остальные. Вот оно — семеро наркоторговцев и Филин. Бинго, ребята.
Настраиваю винтовку на стрельбу очередью. Трое стоят, держа пленников на прицеле. Четверо разворачиваются к крыльцу, чтобы притащить остальных местных жителей и найти отставших своих. Надеюсь, Ник успел позаботиться о «потеряшках».
Уже почти стреляю, как один из тех, кто собрался в барак, разворачивается.
— Кстати, — обращается к Филину. — Я там одну бабу в комнате прирезал. Рыдала, что никуда не пойдет и что ее жизнь уже и так кончена. Мелкая такая, кучерявая, — бывший Глава кивает в знак того, что понял, о ком речь. Я тоже поняла. — Так что сам приберешь, — заканчивает мужчина в черном; разворачивается.
Это за тебя, Рисовка.
Нажимаю на «пуск».
Все мужчины высокие, крупные — все как на подбор и примерно одного роста. Спасибо, что упростили мне задачу.