Птицеферма
Шрифт:
— Покойся с миром, — шепчу, поднимаясь на ноги. — Я люблю тебя.
И выхожу за дверь.
— Янтарная! — он окликает меня с другого конца коридора, и у меня едва не подкашиваются ноги от облегчения.
Ник зажимает ладонью бок; одежда в крови. С другой стороны его футболка приподнята, из-за пояса торчит пистолет.
— Ты как? — бросаюсь к нему. — Серьезно? — не свожу напряженного взгляда с окровавленного бока и перепачканных в бурой жидкости пальцев.
— Не-а, — напарник беспечно отмахивается. — Мазилы. По касательной прошло. Но крови много.
Не
— Тебя надо перевязать.
— Еще скажи — зашить, — Ник отталкивает мою руку и снова зажимает бок ладонью. — Не усложняй, Эм, — поджимаю губы; продолжаю прожигать его взглядом. — Пошли, — Ник уже торопит меня за собой. — Здесь было четверо, я их уложил. Несколько человек успели увести на улицу. Пингвина пристрелили. Остальные за каким-то чертом решили спрятаться в подвал. Видимо, чтобы убийцам было проще брать их всех тепленькими в одном месте.
— Должно быть, они все еще там, — высказываюсь на бегу. — Я нашла только тела Пингвина, Рисовки и… Совы.
Ник на мгновение сбивается с быстрого шага.
— Сама? — только и спрашивает.
— Да. Думаю, она умерла почти сразу, как мы ушли.
Напарник серьезно кивает и больше ничего не говорит; снова ускоряется.
— Что с катером? — уточняет. — Я видел в окно мясорубку во дворе. Но какого черта катер не подает признаков жизни?
— Один из тех типов был пилотом? — предполагаю. Других версий у меня нет.
Если бы пилот остался на месте, он бы наверняка сбежал. Улетел бы за помощью. Ну, или если это оказался бы человек, склонный к героизму, то взял бы оружие и попытался сам наказать убийц своих друзей.
Однако из катера вообще никто так и не показался. Вообще никаких признаков жизни. Поэтому мое единственное предположение — там никого нет.
Подбегаем к двери.
Возле нее, как и сказал тип по имени Бо, лежит человек с аккуратно перерезанным горлом. Даже крови натекло немного.
— Ты не был хирургом в прошлой жизни? — не сдерживаюсь.
Ник дарит мне тяжелый взгляд.
— Дурацкая шутка, Эм.
Поджимаю губы.
Напарник приваливается спиной к стене справа от двери, достает пистолет, проверяет заряд.
— Ну что? — спрашивает затем, сжимая оружие в руке. — Один выходит в дверь и отвлекает, второй — в обход?
Даже не сомневаюсь, кто собирается отвлекать внимание и рисковать своей шкурой. И мне это категорически не нравится.
Ничего не отвечаю и молча слегка приоткрываю дверь, оставаясь сбоку от нее. Если в катере кто-то есть, он должен заметить движение. Вдруг выстрелит и обнаружит себя?
Ничего. Ни звука.
Беру свою винтовку за приклад и использую длину ствола как палку, чтобы открыть дверь пошире, но самой не оказаться на линии огня.
— Эй, детка! — вдруг отчетливо доносится снаружи. — Живо дуй в катер. Я вам тут не таксист, ждать до востребования.
ГЛАВА 40
— Дэйв, как ты здесь оказался? — первой взбегаю по трапу.
— Как-как, — весело огрызается Дэвин, таща к люку тело мужчины в черном. Надо полагать, пилота. — Смотрю,
мужики ваши на шахту не пошли. Огород пустой. Дай, думаю, пожрать схожу, морковки тисну. А тут эти… Летят. Вот я и подсуетился.Готова его расцеловать и придушить одновременно. Поэтому не делаю ни того, ни другого.
Ник поднимается следом за мной.
Увидев его, Дэвин тут же подбирается.
— Прошу занести в мое личное дело, что этот парень, — указывает подбородком на человека, которого волочет по полу за ноги, — жив-здоров. Я его только по темечку приложил.
Напарник, похоже, тоже не знает, как реагировать. Поэтому решает серьезно кивнуть.
— Я учту.
Сам Ник только что прикончил четверых. Я — десять, считая Кайру. Мы точно не те, перед кем Дэвину следовало бы оправдываться.
— Ну, чего встали? — прикрикивает он на нас, бессовестно вышвырнув человека без сознания из люка мимо трапа. — Не знаю, кто там должен был вас забрать на следующей неделе, но что-то подсказывает мне, что ждать их уже не с руки. Драпаем, ребятки! У нас есть катер! Йеху! — на этом энтузиазм Дэвина пропадает. — Кто-нибудь из вас ведь умеет водить эту штуку?
— Давай, задраивай люк, — соглашается Ник.
Перевожу взгляд с одного на другого. Я все еще мысленно там, на Птицеферме.
— Стойте. Мы что, просто возьмем и улетим отсюда? Сейчас?
— Сложно, — ворчит Дэвин и, игнорируя мои возражения, приступает к герметизации люка.
Ник серьезно смотрит на меня и молчит. И, кажется, полностью согласен с Дэвином.
— А люди в подвале? — продолжаю. — А тела убитых? Наркоторговцы ведь хватятся своих и придут добить оставшихся. Мы просто их бросим?
— Сложно, — повторяет Дэвин. Получает от Ника красноречивый взгляд и изображает, как закрывает рот на невидимую «молнию». — Разбирайтесь тут, — ворчит, закончив с люком. — Я — в кабину пилота.
Остаемся у люка с напарником вдвоем.
Все мое существо противится бегству. Там остались живые, люди, с которыми я прожила бок о бок два года. Там непогребенные тела Совы, Рисовки, остальных… Я сама — все ещё там. Мысленно.
Ник делает шаг ко мне и кладет свободную ладонь мне на плечо, заглядывает в глаза.
— Эм, чего ты хочешь? — спрашивает серьезно.
— Помочь им, — киваю в сторону только что запечатанного люка.
— Кому? — открываю рот и закрываю. Не понимаю вопроса. Ему перечислить поименно? Ник знает, кто остался в живых, и без меня. — Там в подвале прячутся перепуганные заключенные, — жестко продолжает Ник, — перепуганные настолько, что будут рады прикончить как своих убийц, так и спасителей. Ты собираешься их «спасать» под дулом винтовки. «Поднимите руки, не делайте резких движений — и успокойтесь!». Так, что ли?
Мотаю головой.
— Не так, — отвожу глаза.
Ник прав. Жители Птицефермы испуганы и обозлены. Я не Филин, которого они слушали годами, разинув рот.
Напарник терпеливо ждет. Ладонь с моего плеча не убирает.
— Они придут за ними, — говорю. — Хозяева катера. За своими. И заодно перебьют местных.
— Придут, — соглашается Ник. — Но сперва подождут возвращения катера, потом заподозрят неладное и только затем отправятся сюда. Если улетим сейчас, уже через пару часов планета будет кишеть спецслужбами.