Публичное одиночество

Вы сцену любите? Это ваше – по ощущению?

Я люблю сцену, мне нравится это дело – оно такой драйв дает, и смею думать, что я могу увлечь зрителя вот так, вживую. (I, 126)

(2008)

Интервьюер: Вам на драматическую сцену пора – не было таких настроений?

О, я очень хочу. Мне даже как-то короля Лира предлагали сыграть.

А Лира – Вам рано.

Может быть…

Но Вы бы многое могли переиграть и в мировом репертуаре. Какой бы из Вас получился граф Альмавива из «Женитьбы Фигаро»!

Да какой бы из меня получился граф Альмавива?! Просто «граф Армавира»! (I, 132)

(2010)

Давняя мечта – поработать в качестве театрального режиссера (чем я занимался когда-то в Щукинском училище). Поставить на сцене «12». Поставить мюзикл «Раба любви», написанный Эдуардом Артемьевым и Юрием Ряшенцевым.

Но главное – блок из нескольких пьес Чехова. Все время возвращаюсь к этой идее и с удивлением замечаю, что чеховские пьесы – как ртуть. Они меняются вместе с тобой. С возрастом ты выделяешь в Чехове совершенно разные вещи. (XV, 46a)

Театр «Нон-стоп»

(1991)

Это будет не рассчитанный на зрелища театр, где работают двенадцать часов в день – с десяти часов утра до девяти часов вечера. Там будут идти три-четыре программы. (Как в церкви – люди входят и выходят во время службы.) Программы могут быть составлены по письмам Чаадаева, переписке Короленко и Луначарского, статьям Федорова или Бердяева.

То есть мы хотим знакомить людей с серьезной философской литературой, а не суррогатами «под Маркса». Мы хотим, чтобы постоянно там бил такой вот ручеек отечественной философской мысли. Это должно стать местом, где человек получал бы информацию о том, откуда он родом. (I, 36)

ТЕЛЕВИДЕНИЕ

(1993)

Когда жена президента православной страны на Страстной неделе жарит мясные котлеты и никому в голову не приходит, что об этом хотя бы не надо говорить по телевидению, то у меня такое ощущение, что происходит всеобщее помешательство…

Гигантский идеологический напор телевидения, которое учит, что нам говорить, что делать, как думать, – особенность нашего времени.

И обратите внимание: как дружно все это делается… (I, 50)

(1994)

Я просто думаю, что на сегодняшний день извращенность нынешних лет достигла такого совершенства, когда толкование любой идеи, любого фильма может быть повернуто новыми хозяевами в какую угодно сторону, когда как бы поровну все распределено в эфире, по телевидению, по радио и так далее.

Обратите внимание, какая постоянно напряженная идет информация по телевидению и радио.

Народу не дают жить спокойно. Его заводят. Там убили, там застрелили, там сошел поезд с рельсов, там катастрофа. Нагнетание катастрофичности в сознании, и ничего позитивного.

А все для того, чтобы у человека опускались руки. Это все глубоко продуманно и грамотно делается… (I, 64)

(2002)

Я убежден, что, если завтра мы отменим все передачи, которые нас не устраивают, это не даст никакого эффекта. Будут смотреть подпольное кабельное телевидение, покупать кассеты с этими передачами…

Так мы устроены.

Другой разговор, чтобы механизм общения друг с другом стал интересен, важен государству, чтобы мы ощущали себя единой нацией, единым народом в огромной стране.

Трудно?

Безумно трудно. Но для этого и существует, как мне кажется, то самое, что называется властью. (I, 92)

Народное телевидение (2002)

Давайте начнем с простой мысли: Россия – это не только Москва, не только Санкт-Петербург. Это страна гигантская, великая, с проблемами того же масштаба. И что тревожно: не наблюдается обратной связи между страной и центром в той степени, в которой она должна быть.

Я как-то в разговоре с президентом говорил, что необходим особый телевизионный канал – народное телевидение. Из его передач о регионах страны будут узнавать не по репортажам о пожарах, убийствах, катастрофах, а благодаря взаимному обмену самой разнообразной информацией, в том числе и обязательно культурной.

Вот тогда в регионах возникнет ощущение, что они не только слушают центр, но и услышаны им. (I, 92)

ТЕЛО

(2002)

Это глубочайшее интеллигентское заблуждение, антиправославное по сути, что тело ничего для человека не значит, а главное для него – душа и дух.

Нет!

Между развитием души и тела, тела и духа, духовного и физического здоровья человека лежит глубочайшая органическая связь. «В здоровом теле – здоровый дух» – это не просто пословица. Это норма жизни и заповедь современного человека: ребенка, взрослого, старика… (IX, 1)

ТЕРПЕНИЕ

(2003)

Бояться приходится одной очень важной вещи: нарушения процесса терпения. В России все с этим связано. Даже с географической точки зрения.

Я вывел интересную теорию: например, в Италии из пункта А в пункт Б нужно передвигаться два часа.

В России – девять дней.

Зато в Италии люди могут растянуть процесс пития в дороге на четыре часа. У нас же народ, чтобы быстрее схватить состояние блаженства, набирает много водки. И страх возникает, когда понимаешь, что для этих людей желание получить «все и сразу» превалирует над возможностью широко дышать и медленно идти. Много людей сломалось на быстрых деньгах. Какое количество студий, которые быстро снимали чернуху и порнуху, просто прогорело.

Я благодарю Бога, что меня с детства научили терпению… (I, 99)

(2010)

Вообще, без того, что называется терпёж, работать в кино просто невозможно. Терпёж – это единственная возможность сосредоточиться и дать актеру силы и необходимость выговориться, даже если он говорит не то, не так, не в ту сторону, ты все равно обязан держать эту атмосферу, это состояние для того, чтобы потом ввести его в нужное русло. Поэтому, конечно, терпёж – дело наиважнейшее.