Пуля для невесты. На карусели чувств

— И ты туда же? — хмыкнул мужчина, не имея сил серьезно разозлиться на человека, почти заменившего ему отца. — Или у меня утро особенное сегодня?

— Бегущая строка у тебя на лбу особенная, — буркнул Илларион.

Раздался дружный смех.

— Вместо того чтобы зубоскалить, лучше бы подготовились к вылазке. И парней прихватите на всякий случай, — посерьезнел Егор, раздавая указания.

Мысленно он уже просчитывал возможные ходы неизвестного противника. И чем больше думал, тем меньше нравилась сложившаяся ситуация. Медлить с разъяснениями нельзя было. Иначе орден рисковал пропустить еще один ход врага. Который в любой момент вполне мог нанести удар, закончив разыгранную партию. Великолепный шах и мат.

— Мы едем в Диснейленд?

— Можно и так сказать, — улыбнулся Егор. Его продолжала удивлять способность друга в любые, даже тяжелые, моменты обращаться к юмору. — Нанесем визит соседям. Пора узнать, к чему было их недавнее радушие.

Подул пронизывающий ветер.

— Раз уж меня в особняке больше ничего не держит, — тихо добавил Егор, следуя за мужчинами по дорожке к крыльцу.

ГЛАВА 2

Водитель оказался настоящим… Васей. Пронырой, наглым, неимоверно уверенным в собственной неотразимости самцом. Словом, истинным представителем сильной половины человечества со списками по пикапу.

Я поняла это после того, как мужчина, казалось, в десятый раз представился, терпеливо устраняя мою забывчивость на его имя, и попытался навязать свой номер телефона…

Именно тогда, наконец, я избавилась от тягостной задумчивости. Перестала терзаться сомнениями в правильности собственного поспешного ухода от Егора. А еще с удивлением отметила, что теперь явно… нравлюсь мужчинам. По крайней мере, Вася, да и Михаил, сосед этажом выше, что помог донести дорожную сумку до квартиры, были достаточно настойчивы в знаках внимания, дабы дать понять — их мужские «флюиды» предназначались именно мне.

Номерами телефонов мы с Васей так и не обменялись, из-за чего он пригрозил стать моим личным таксистом на неопределенный срок. Наверняка мужчина думал, что я просто «ломаюсь» или набиваю себе цену, пытаясь разжечь в нем больший интерес. Опровергать эту версию я не собиралась. Не хотела терять времени на объяснения, что в моей жизни целиком и полностью хватает неразберихи с Егором, чтобы еще подписываться на чьи-нибудь «ухаживания».

Странность? Да. Ведь настроение все же улучшилось.

Как ни крути, а осознание собственной привлекательности в мужских глазах способно творить чудеса.

Не скажу, что перестала думать о Егоре хоть на минуту после того, как уехала из особняка, — врать себе бесполезное занятие. Чем больше времени проходило после нашего скомканного прощания, тем четче я видела сложившуюся ситуацию и… осознавала собственную трусость.

Вместо того чтобы смело встретиться с проблемами лицом к лицу и разобраться, я предпочла сбежать без оглядки. Вновь смалодушничала.

Да и слова Егора больше не казались такими обидными, как ночью. Теперь я отчетливо чувствовала подвох в его решимости поскорее выпроводить меня из особняка. Ну не может человек так мгновенно и резко измениться! Особенно после тех дней перемирия, когда нам было неимоверно хорошо и спокойно вместе.

Пока отвлеклась рутинной уборкой, чтобы занять руки, тщательно обдумала все, что произошло за последние сутки. Информация, которой снабдил меня ученый, а потом и Боня с Фефой, наконец, улеглась, став понятной. А опираясь на странное, несвойственное Егору, поведение, я пришла к единственному выводу, что все время напрашивался быть озвученным.

Мужчина пытался меня обезопасить от неприятностей. Разве не это я услышала, как только очнулась после ранения?! Только до сих пор на ту случайно подслушанную фразу не обращала внимания. А зря.

— Вот гадость! — сквозь зубы выругалась я, протирая комод от пыли.

Егор выполнил обещание. Оградил меня от опасностей, что могли грозить в особняке. Пусть даже это так же и значило самому отдалиться болезненно, резко, жестоко.

Я уверена, если бы мужчина поделился своими опасениями со мной, что бы его ни тревожило, вместе мы могли попробовать отыскать другое решение. Егор же не входил в число людей, что допускают кого-либо ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Особенно в эмоциональном плане.

И именно эта его черта в итоге сыграла с нами такую злую шутку.

Вместо печали и разочарования, сейчас я чувствовала только раздражение и непоколебимую решимость завершить задуманное. Спасти Егора, раз уж успела ввязаться в эту фантастическую кутерьму. Пусть даже для этого мне придется бороться не только за него с внешними обстоятельствами, но и против ослиного упрямства мужчины.

Прежде, чем приступить к главной задаче, которую мысленно отметила для себя красным значком значимости, необходимо было сделать кое-что еще. А именно — наведаться в университет. Время бежало неумолимо и мой летний отпуск по количеству дней оказался почти профукан. Поэтому, как только покончила с уборкой, отправилась на автобусную остановку.

В течение получаса я была уже у стен альма-матер.

Даже не думала, что когда-нибудь смогу скучать по работе, где переживала роль почти изгоя, но именно это ощущение возникло, стоило потянуть дубовые двери и переступить порог здания.

Мнение, что во время летних каникул учебные заведения пустуют — миф. С символическим последним звонком «жизнь» не покидает эти стены, просто перетекает в иную форму. Вместо активности студентов и полного учебного состава — предэкзаменационный мандраж абитуриентов, охи-вздохи коллег, которым «повезло» в этом году оказаться в комиссии по приему нового потока учащихся, крики завхоза и суета ремонтной бригады.

Следуя длинными коридорами к деканату, я не раз ловила на себе заинтересованные взгляды мужчин, что ремонтников, что родителей абитуриентов, что коллег, которые почему-то отвечали на мои приветствия, не скрывая удивления.

Секретарь декана, Леночка, довольно юная красавица-блондинка, что только пару месяцев назад перестала быть студенткой нашего университета, получив диплом, встретила меня дежурной фальшивой улыбкой.

— Чем могу помочь?

— Декан у себя? — я притормозила у двери в кабинет начальника.

— Вилен, — растерялась блондинка, нахмурившись. Видимо от моего решительного тона, которого я и сама от себя не ожидала. Но отдать Леночке должное — опомнилась быстро, перестала жевать губу и наивно хлопать ресницами, перейдя на деловой тон: — Вилентий Аркадьевич занят. У него… важные переговоры с…

Я не смогла сдержаться и саркастически изогнула брови в ожидании ее ответа.

— … возможными спонсорами, — нашлась, просияв, блондинка.

— Надолго?

— Что?

— Переговоры, говорю, затянутся или я все же смогу вскоре встретиться с деканом?