Пурпурное Древо Порфирия

Однако смирение не входило в число добродетелей Ольгерда. Он твердо решил, что не допустит гибели старца. Только как же ему помочь? Тяжелые думы не отпускали князя ни на минуту. Опечаленный, укладывался он в супружескую кровать.

– Опять грецкого зелья напоролся?
– незамедлительно по-своему истолковала угрюмость мужа княгиня.
– Сколько раз тебе говорила: на ночь не нажирайся! Съел полсвиньи, и хватит. О здоровье уже думать пора, а ты все как дите малое!

– Цыть, не зуди, – рыкнул Ольгерд.
– Без тебя тошно.

– Гляньте на него, тошно ему!- заголосила Домогара.
– А мне не тошно на рожу твою смурную глядючи? Сейчас настойки травяной принесу, полегчает.

– Дурища ты неразумная, - беззлобно выругался князь.
– Не объелся я, на душе тяжко.

– Случилось что?
– обеспокоенная супруга присела на край кровати.

– Да Порфирий уж больно плох. не сегодня- завтра помрет.

– Батюшки-светы! Что ж ты молчал?
– всполошилась Домогара. К старцу она питала самые теплые чувства, так как не без основания считала, что именно он устроил ее брак с князем.

– Ну вот сказал, - огрызнулся ее муж.
– И что толку? Чем ты ему поможешь?

– А вот и помогу!
– княгиня уперла руки в боки. После рождения детей ее габариты стали еще внушительнее. Так что теперь над Ольгердом нависли весьма солидные и разгневанные телеса.

– Я чай не безродная какая!
– Домогара горделиво вздернула пухлый подбородок.

– Это ты-то?
– князь подавился глумливым смешком.
– Что ж у тебя за родня такая сильномогучая?

– Тетушка у меня есть, - скромненько пояснила его супруга.
– Старушка в лесу живет. Сходи к ней, от меня подарочек отнеси, может присоветует чего?

– Что-то не припомню я, чтобы тетка твоя у нас на свадьбе гуляла, - буркнул Ольгерд. В принципе, он был не против навестить родню своей жены, тем паче, что этим можно спасти Порфирия. Только в глубине души князя не покидало чувство, что ввязывается он во что-то исключительно паршивое.

– Домоседка она, - отозвалась Домогара.
– Почитай уж лет сто из чащобы своей не вылезает. Спать давай. Утро вечера мудренее.

Поутру, с узелком, врученным супругой и верным Шишом, Ольгерд отправился на поиски таинственной тетушки. Искать пришлось недолго. Казалось, что деревья сами расступаются перед ними, указывая дорогу зелеными лапами.

– Гляди-кось, в самом деле, избушка, - обрадовался дядька. Он привстал на стременах и пальцем указывал на уютный веселенький домик, стоявший посреди поляны.

Завидев нежданных гостей, хозяйка выглянула на порог. Солнце светило ей в глаза, и она близоруко щурилась, стараясь разглядеть прибывших.

– Подобру-поздорову вам, тетушка, - низко поклонился князь, спрыгивая с седла.

– И вам того же, гостенечки дорогие, - приветствовала их пухленькая старушка певучим голосом.
– А ты часом, не моей ли племяшки муж будешь?
– обратилась она к Ольгерду.

– Он самый, - улыбнулся тот.
– Она гостинчик вам шлет.

– Ну, так милости просим в дом. Я мигом стол накрою.

Пока старушка вертелась и хлопотала, гости осматривались. Стены избушки были выскоблены и отполированы до янтарного цвета спелого меда. С них укоряющими пустыми глазницами на странников смотрели черепа разных размеров. Одни Ольгерд, как неуемный охотник, признал сразу. Зато другие явно принадлежали зверям в наших местах незнаемым. По углам на полках толпились крынки и горшочки. Некоторые из них даже были залиты воском и запечатаны. Рисунок на одной из печатей показался князю смутно знакомым. Он протянул руку, чтобы рассмотреть его получше.

– Оставь, племянничек, не трогай, - тут же одернула его бабулька.
– В горшочках-то у меня не вина заморские, да не медовуха.

– Что ж у тебя там, хозяюшка?
– встрял любознательный Шиш.

– В том, который князюшка облюбовал, к примеру, охломон один сидит. Не люблю я их, страсть!
– призналась старушка, присев рядом на лавочку и подперев свое круглое личико мясистой ручкой.
– Проку от них нет, а уж хлопот! Ему бы только дворцы строить да ломать, а чего путное сделать- у них мозгов не хватает. Да и по-нашему плохо понимает. Сердится, лопочет, а толку- тьфу! Джин, одним словом.

Оробевший Ольгерд в смятении убрал протянутую руку.

– Не тушуйтесь, гостенечки, не стесняйтесь!
– запела хозяйка, стараясь разрядить обстановку.
– Садитесь-ка моего угощеньица отведать. Оголодали, чай с дороги.

Мужчины в недоумении присели к пустому столу, покрытому, однако, яркой нарядной скатеркой.

– Издевается бабулька, - тихо прошептал Шиш, наклоняясь к князю, - Ягарма, Баба-Яга, одним словом.

Слух у старушки оказался отменный. Она тут же повернулась к своим гостям, и в ее зеленых глазах сверкнул плутовской огонек. Наклонившись, она прошептала что-то, и на столешницу словно из ниоткуда стали выскакивать разные явства.

Дядька и князь оторопели, и некоторое время просто не решались пробовать колдовскую еду. Но от нее исходил такой изумительный аромат, что гости не устояли.

– А теперь сказывайте, с чем пожаловали?
– принялась расспрашивать их Баба-Яга, когда мужчины, отдуваясь, оторвались от еды.

Ольгерд не тая, поведал, что за печаль подвигла их на посещение тетушки Домогары.

– Да, это дело нелегкое, - сочувственно покивала головой старушка, когда рассказ закончился.
– Старец Порфирий человек не простой. Он и травы всякие знает, и в лекарстве разумеет. Стало быть, средство тут нужно чудесное, чтобы и мертвого на ноги поставило. Где-то тут у меня книжица была, коли не затерялась. Сейчас гляну.

Быбулька заторопилась куда-то за печку. Некоторое время оттуда слышались только охи и шорохи. Потом вылезла Баба-Яга вся замаранная паутиной, но с огромной книгой в вытянутых руках.

– Память-то у меня уже не та стала, деточки, - доверительно улыбнулась она гостям, быстро переворачивая страницы.
– Вот оно, нашла!

Ольгерд было сунулся поинтересоваться, что же там такое, но увидел только непонятные закорючки. Тетушка Домогары сосредоточенно водила по строчкам пальцем.

– Есть одно место, куда каждые сто лет прилетает волшебная птица Феникс. Как становится она старой, восходит она на пылающий костер. Пройдя же очищение огнем, вновь возрождается в юном облике. Так вот, ежели из той молодой птицы перо выдернуть, истолочь, да дать какому человеку немощному, тот мигом здоровехонек сделается.

– Да пока еще те сто лет пройдут, не только Порфирий, мы сами преставимся, - вырвалось у возмущенного Шиша.

– Погоди, сейчас прикину, - ответила старушка и забормотала.
– Меркурий в пятом доме, так и союзам благоприятствует, третья фаза луны... Точнехонько через три седмицы все и случится, голуби мои сизокрылые. Коли быстро побежите - тик в тик успеете.

Князь, не раздумывая, вскочил и уже стоял на пороге, когда бабка окликнула его:

– Постой, тут еще приписочка есть. Чтобы птичка не улетела и дала перышки свои подергать, угостить ее надо. Я, признаюсь, по-французски-то не сильно понимаю. Вроде бы какие-то "пом'д амур" эта тварь уважает очень. Яблоки любви, то есть. Так что яблочками вам запастись придется.