Пушкин и его современники

ПРИГОВОР БУКВЕ Ъ Ер, буква подлая, служащая хвостом, Полезла на Парнас, писать стихи пустилась; В журнале завладеть изволила листом И всех на нём бранить решилась, Судить, Рядить, — Ну, словом, хочет умной быть, Конечно, буква ер взбесилась, Ну, право, надо взять с Языкова пример И уничтожить букву Ъ. Барков

С особенным интересом, наконец, надлежит отметить в наших бумагах след участия в собраниях «лампы» кн. Сергея Петровича Трубецкого, будущего известного декабриста [45] ; по его собственному показанию, данному Верховной следственной комиссии, он недолго был членом «лампы» — «не более двух месяцев перед отъездом в чужие краи в 1819 году» [46] , а уехал он в июне этого года, — следовательно, его участие в собраниях могло быть лишь в апреле — мае месяцах, к которым, следовательно, и относится сообщаемая ниже записка Трубецкого (принадлежность её Трубецкому мы определяем по почерку), содержащая перечень книг и сочинений, рекомендованных им, для чтения и изучения, более, чем он, молодым и менее политически образованным сочленам. В перечне Трубецкого мы находим «Историю» Карамзина, Летописи, Историю Российской иерархии, то есть, — главнейшие книги по вопросам русской истории — духовной и светской, — биографические словари и сборники, монографии о Суворове, о Петре Великом, Записки Манштейна, Путешествия Олеария и Герберштейна, — вообще источники для познания отечественной истории; особенно любопытным представляется нам указание на рекомендацию Четьи Миней. Иностранные книги приведены, вероятно, как параллель к таким же русским изданиям, — для сравнительного изучения. Как известно, будущие декабристы были настроены весьма патриотично и считали необходимым развитие в себе и в других национального чувства. Вот этот список, писанный собственноручно С. П. Трубецким:

45

О нём см. исследование Н. Ф. Лаврова в сб.: Бунт декабристов. Л., 1926. С. 129—222; об участии Трубецкого в «Зелёной лампе» — см. с. 159 указ. изд.

46

Щёголев П. Е. «Зелёная лампа». С. 28; то же в издании Центрархива: Восстание декабристов. М., 1925. T. 1. С. 53—54.

1. Dictionnaire Universel par une Societe des Savants francais, 20 vol.

2. Conversations-Lexicon.

3. Опыт Словаря Исторического.

4. Пантеон Российских писателей.

5. Российское баснословие Попова.

6. Российская Иерархия, 2 части.

…………………… Я. Орлова.

7. Русской Вестник С. Глинка с 1808.

8. Дееписание Славных мужей царствования Петра I, 2 части.

9. Древняя Российская Вивфлиофика.

10. История Суворова, Фукса.

11. Деяния Петра Великого.

12. Жизни в особенности Знаменитых мужей разных сочинителей.

13. Манштейновы Записки.

14. Жизнь Петра Великого, Феофана Прокоповича.

15. Вообще летописи и Истории Российские.

16. Dictionnaire de Moncry.

17. Вообще иностранные Лексиконы и Истории.

18. Записки Знаменитых путешественников по России, как то Олеария, Герберштейна и т. п.

19. Периодические издания, где помещены жизнеописания сл<авных> муж<ей> Рос<сийских>.

20. Gallerie militaire.

21. Чети Минея.

22. Церковная История Митрополита Платона.

23. Драматический Вестник.

24. Карамзина История.

25. Дух [47] .

47

Вероятно, известный энциклопедический журнал, издававшийся с 1815 г. Г. М. Яценковым — «Дух журналов», а не «Дух законов» Монтескьё.

Участие в собраниях «Зелёной лампы» барона А. А. Дельвига выразилось, судя по нашим бумагам, лишь в чтении трёх его стихотворений: «Фанни», «К мальчику» и «Дафна»; второе и третье стихотворения вошли уже давно в издания сочинений Дельвига, но, как было указано выше, в пьесе «К мальчику» любопытно отметить важную редакционную поправку Пушкина и некоторые варианты, а про «Дафну» следует сказать, что она хотя и известна в печати, под заглавием «Первая встреча» [48] , но с пропуском двух строф и с некоторыми вариантами; кроме того, надлежит отметить, что писано стихотворение рукою Боратынского, тогда (1819 г.) сожителя Дельвига; наконец, пиеса «Фанни» — эта изящная «Горацианская ода» — стала известна лишь недавно, по публикации М. Л. Гофмана в альманахе Пушкинского Дома «Радуга» (Пб., 1922. С. 39—40) и в его же книжке «Дельвиг. Неизданные стихотворения» (Пб., 1922. С. 50 и 125), с любопытным комментарием, объясняющим III строфу 4-й главы «Евгения Онегина» [49] , и в двух редакциях — первоначальной и окончательной; текст бумаг «Зелёной лампы» занимает, по-видимому, среднее место, то есть даёт вторую редакцию. Приводим текст всех трёх пиес Дельвига.

48

Дельвиг А. А. Соч. СПб., 1850. С. 108—110.

49

Вероятно, эту же Фанни упоминает и Пушкин в своём послании к М. А. Щербинину, того же 1819 г. По-видимому, это была довольно известная звезда тогдашнего полусвета (ср.: Щербачев Ю. Н. Приятели Пушкина М. А. Щербинин и П. П. Каверин. М., 1913. С. 15 [дважды], 16, 182.

ФАННИ Члена Дельвига Мне ль под оковами Гимена Всё видеть то же и одно Моё блаженство — перемена, Я дев меняю, как вино. Темира, Дафна и Лизета Давно, как сон, забыты мной, И их для памяти поэта Хранит лишь стих удачный мой. Чем девы робкой и стыдливой Неловкость видеть, слышать стон, Дрожать и миг любви счастливой Ловить её притворной сон, — Не слаще ль у прелестной Фанни Послушным быть учеником, Платить любви беспечно дани И оживлять восторги сном.

К МАЛЬЧИКУ Члена Дельвига Мальчик, солнце встретить должно С торжеством в конце пиров: Принеси же осторожно И скорей из погребов Матерь чистого веселья, Влагу смольную вина, Чтобы мы, друзья похмелья, Не нашли в фиале дна. Не забудь края златые Плющем, розами увить: Весело в года седые Чашей молодости пить, Весело хоть на мгновенье, Бахусом [50] [Грёзами] наполнив грудь, Обмануть воображенье И в былое заглянуть.

50

Поправка рукой Пушкина.

ДАФНА Мне минуло шестнадцать лет, Но сердце было в воле; Я думала, что целый свет Лишь бор, поток и поле… К нам юноша пришёл в село. Кто он? отколь? — не знаю, Но всё меня к нему влекло, Всё мне твердило — знаю. Его кудрявые власы Вкруг шеи обвивались, Как злак сияет от росы, — Сияли, рассыпались; И взоры пламенны его Мне что-то изъясняли; Мы не сказали ничего, Но уж друг друга знали… Как с розой ландыш, бел он был, — Милее не видала; Он мне прилежно говорил, Но что? — не понимала. Куда пойду — и он за мной, Мне руку пожимая, Увы! и ах! твердил с тоской, От сердца воздыхая. «Что хочешь ты?» — спросила я: «Скажи, пастух унылый». И обнял с жаром он меня И тихо назвал милой… И мне б тогда его обнять, Но рук не поднимала: На груди потупила взгляд, Бледнела, трепетала. Ни слова не сказала я… За что ж ему сердиться? Зачем оставил он меня И скоро ль возвратится? Дельвиг

Деятельнейший член «Зелёной лампы» — Я. Н. Толстой — большую часть своих стихотворений, читанных на собрании кружка, напечатал в 1821 г. в сборничке «Моё праздное время» [51] ; не вошли в него лишь риторическое и растянутое послание «К ветерану***» и басня «Таракан-Ритор», ничего не прибавляющие, однако, к литературной физиономии этого, по выражению Пушкина, «Философа раннего»; стоит отметить разве лишь конечную сентенцию, для которой написана и вся упомянутая немудрёная басня:

51

На титульном листе книжки — гравированная гравёром А. Ш. [А. М. Шелковниковым ?] виньетка, изображающая горящую лампаду (или светильник, лампу), слева от которой находится — лира, а справа — якорь (эмблема надежды), т. е., в общей сложности, Зелёную (цвет Надежды) Лампу, посвящённую поэзии.

Как часто рифмачи подобны Таракану: Похвальну песнь поют из денег, перстенька Достойному хвалы, а вместе с тем — тирану, — Но жаль, что нет для них лихого паука.

Что касается «Послания к А. С. Пушкину» [52] , вызвавшего известные «Стансы» Пушкина Толстому и относящегося к тому же 1819 г., то в рукописи его в наших бумагах нет существенных изменений против печатного текста, почему мы и оставляем их без внимания.

52

Оно перепечатано в нашей статье о Я. Н. Толстом (СПб., 1899. С. 9—11) и в сборнике В. В. Каллаша «Русские поэты о Пушкине» (М., 1899. С. 8—10).

Из остальных материалов, дошедших до нас от участников дружеских собраний и бесед, приведём ещё шараду в стихах, написанную неизвестным нам почерком и принадлежащую неизвестному же автору: она любопытна своим политическим содержанием, как бы отзвуком тех частей пушкинской оды «Вольность», в которых поэт говорит о вечном законе и его значении:

Лишь там над царскою главой Народов не легло страданье, Где крепко с Вольностью Святой Законов мощных сочетанье и т. д.

Та же мысль и в «Шарраде» неизвестного нам автора, означающей, очевидно, слово «Престол»:

ШАРРАДА Слог первый мой везде есть признак превосходства, Вторая часть нужна для пищи, для дородства, Нередко и для книг, а чаще для бумаг, Для лакомых она — источник лучших благ. Что ж целое моё? — Всегда жилище власти, И благо, где на нём, смирив кичливы страсти, Спокойно восседит незыблемый закон: Тогда ни звук оков, ни угнетённых стон Не возмущают дух в странах, ему подвластных; Полны счастливых сёл и городов прекрасных, Любуются они красой своих полей, И солнце, кажется, сияет им светлей… Но горе, где, поправ священные законы, Забыв свой долг, презрев граждан права и стоны, Воссядет равный им с страстьми, а не закон: Там вмиг преобратит строптивой властью он В ничто — обилья блеск; луга и нивы — в степи, И детям от отцов наследье — грусть и цепи, И землю окропят потоки горьких слез, И взыдет стон людей до выспренних небес.

Произведение другого неизвестного автора, писанное, по-видимому, им собственноручно, называется «Послание к другу»; по почерку, по словам о «неимоверном успехе Провинциала» (стихи 10—11), наконец, по всему содержанию, показывающему близость сочинителя к театру и его интересам, — можно было бы приписать это произведение Михаилу Николаевичу Загоскину, комедия которого «Господин Богатонов, или Провинциал в столице», впервые сыгранная 27 июня 1817 г. с весьма большим успехом, часто затем давалась на петербургской сцене. Но, с одной стороны, об участии Загоскина в «Зелёной лампе» нет никаких указаний (хотя, живя в 1819 г. в Петербурге и вращаясь в литературно-театральных кругах, он вполне мог бы принадлежать к числу членов этого кружка), — с другой же стороны, этому предположению противоречит стих в конце пиесы о том, что автор «не видал Провинциала», и, кроме того, выпады против кн. А. А. Шаховского, известного Плодовитого драматурга, которому посвящена вся вторая половина «Послания к другу»: известно, что Загоскин был в дружеских отношениях с Шаховским и ему был обязан первыми успехами своими на театре. Приводим это послание, несмотря на его тяжёлые стихи и на то, что автор его остаётся неизвестен.