Пушкин и его современники

План этот, в деталях нам не известный, очевидно, был принят Опекою, так как из прошения её, с которым она через несколько месяцев, 30 августа 1850 г., обратилась к гр. А. Ф. Орлову, видно, что, испрашивая высочайшее соизволение «на напечатание новым изданием всех сочинений покойного Александра Сергеевича Пушкина в том виде, как они были напечатаны в последнем издании», Опека намеревалась «изменить один только порядок распределения статей» и дополнить новое издание некоторыми стихотворениями, не бывшими ещё в печати [786] . Разрешение на испрашиваемое издание было дано, по докладу Орлова, уже 31 августа [787] , о чём тотчас была уведомлена и Опека, и министр народного просвещения А. С. Норов, как глава цензурного ведомства, долженствовавшего следить за новым предположенным изданием [788] .

786

Дела III Отделения о Пушкине. СПб., 1906. С. 216. Этих не бывших в печати стихотворений Опека предполагала прибавить лишь три: «На кончину Кутузова», «Нет, нет, не должен я, не смею, не могу…» и «Когда б не смутное волненье…», причём последнее, «как совершенно пустое стихотворение», Николаем I разрешено к печати не было. (Автор первого из стихотворений — Алексей М. Пушкин. — Ред., 1929).

787

Там же. С. 216, 219.

788

Там же. С. 220—221.

Но изданию этому не суждено было осуществиться, так как И. В. Анненков, став, как упомянуто, ближе к делу литературного предприятия Опеки и заинтересовавшись им, по горячей любви своей к творениям Пушкина, сам пожелал познакомиться с оставшимся от поэта рукописным наследием. В пространных и обстоятельных письмах к брату Павлу Васильевичу от 21 апреля, 12 и 19 мая 1851 г. (см. ниже, с. 496—505 [См. ниже «К истории анненковского издания сочинений Пушкина». — Прим. lenok555]) он, вместе со старшим братом Фёдором Васильевичем [789] , сообщал ему о результатах этого ознакомления и созревавшем намерении взять на себя новое издание сочинений Пушкина, причём убеждал Павла Васильевича принять участие в работе по редакции издания, доказывая, что такая работа вполне по его силам и что незачем привлекать к ней постороннего литератора (вроде рекомендованного ему С. С. Дудышкина), которому должно будет за работы заплатить — и немало. Утвердившись в своём намерении, он заключил с H. Н. Ланскою письменный договор, который и был подписан обеими сторонами перед самым отъездом Натальи Николаевны за границу, состоявшимся 12 мая 1851 г. [790] Известие о решении братьев поразило П. В. Анненкова «громадностью задачи на достойное исполнение плана…» [791] . Но осенью того же года, когда И. В. Анненков привёз в Москву известие, что «дело издания Пушкина он порешил окончательно с Ланской, заключив с нею и формальное условие по этому поводу», «издание, — говорит Анненков, — разумеется, очутилось на моих руках. Страх и сомнение в удаче обширного предприятия, на которое требовались, кроме нравственных сил, и большие денежные затраты, не покидали меня и в то время, когда уже по разнёсшейся вести о нём, я через Гоголя познакомился с Погодиным, а через Погодина с Бартеневым (П. Ив.), Нащокиным и другими лицами, имевшими биографические сведения о поэте. Вместе с тем я принялся за перечитку журналов 1817—1825 годов…» [792] .

789

Он в это время был генерал-майором свиты е. в. (с 3 апреля 1849 г.) и состоял в запасных войсках; перед тем был (с 25 июня 1834 г.) флигель-адъютантом, а затем (с 28 мая 1849 г.) вторым помощником московского коменданта; впоследствии, 29 декабря 1854 г., был назначен нижегородским губернатором, но 10 сентября 1856 г. был уволен от должности, а 12 октября и вовсе от службы и умер 7 декабря 1869 г.

790

Санкт-Петербургские ведомости. 1851. 16 мая.; в числе уехавших в Штеттин на пароходе «Прусский орёл» значится жена генерал-адъютанта Ланская с дочерьми и сестрой (Александрою Николаевною Гончаровой).

791

Былое. 1922. № 18. С. 12.

792

Там же. С. 16.

До нас сохранилась записка Гоголя к Погодину, относящаяся, по-видимому, к сентябрю 1851 г., в которой Гоголь писал Погодину о своём старом знакомце: «Павел Васильевич Анненков, занимающийся изданием сочинений Пушкина и пищущий его биографию, просил меня свести к тебе за тем, чтобы набрать и от тебя материалов и новых сведений по этой части. Если найдёшь возможным удовлетворить, то по мере сил удовлетвори» [793] . Сохранились в бумагах Анненкова, по свидетельству Л. Н. Майкова, и следы просмотра Анненковым периодической печати пушкинской эпохи, в виде «целых тетрадей его выписок и извлечений из журналов не только этого, но и более позднего времени» (из «Вестника Европы», «Московского телеграфа», «Московского вестника», «Атенея», «Телескопа» и т. д.). «Очевидно, — пишет Майков, — биограф придавал особое значение старинной журнальной полемике и справедливо искал в ней указаний на то, как постепенно слагалось в русском обществе воззрение на поэтическую деятельность Пушкина».

793

Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. T. 11. С. 311.

«Рядом со старыми журналами, — читаем у Майкова, — другим важным источником служило для Анненкова живое предание. В то время, когда он принялся за свой труд, ещё жили и здравствовали многие из соучеников Пушкина по Лицею, а также многие другие близкие к нему люди. Анненков обратился к содействию их памяти. В числе лиц, собиравших ему письменные сведения, важнейшие были следующие: младший брат поэта — Лев Сергеевич, их свояк Н. И. Павлищев [794] , П. А. Катенин [795] , В. И. Даль и некоторые из лицейских товарищей Пушкина, изложившие свои воспоминания в одной общей записке. Всё это были биографические свидетельства первостепенной важности, и Анненков воспользовался ими обильно. Впоследствии почти все они появились в печати, и ненапечатанными остались только воспоминания Катенина. К сожалению, рукопись их не находится в той части бумаг Анненкова, которая была нам сообщена» [796] .

794

Л. Н. Майков утверждает, что Павлищев записал для Анненкова рассказы своей жены, сестры Пушкина, но запись эта никогда не появлялась в печати и даже не уцелела в бумагах Анненкова (см.: Майков Л. Н. Пушкин. СПб., 1899. С. 3)*.

* Впервые опубликована: Летописи ГЛМ. М., 1936. Вып. 1. С. 451—457; см.: Пушкин в воспоминаниях. T. 1. С. 29—39.

795

Об этих трёх записках упоминалось и в объявлениях об издании 1855 г., напечатанных в разных периодических изданиях и в «Месяцеслове на 1855 г.»; ср.: П. В. Анненков и его друзья. T. 1. С. 384.

796

Майков Л. Н. Пушкин. С. 320. Записка Катенина ныне принадлежит П. Е. Щёголеву и готовится им к печати**.

** «Воспоминания о Пушкине» П. А. Катенина впервые были опубликованы Ю. Г. Оксманом в «Литературном наследстве» (М., 1934. Т. 16—18. С. 619—656).

Собирал он и устные рассказы современников Пушкина; так, сохранилось указание на участие Анненкова вместе с П. И. Бартеневым и другими на вечере у Погодина 7 октября 1851 г., устроенном специально для беседы и воспоминаний о Пушкине [797] . Запись для Анненкова рассказов С. П. Шевырёва, сделанная едва ли не Н. В. Бергом, ещё 23 декабряя 1850 — 3 января 1851 г., опубликована Л. Н. Майковым в его сборнике «Пушкин» [798] . О рассказах П. В. Нащокина и П. А. Плетнёва упоминает сам Анненков в своих «Материалах для биографии» [799] . По поводу всех этих бесед Анненкова Л. Н. Майков писал: «Много важного, любопытного и характерного имел он случай услышать от П. В. Нащокина, П. А. Плетнёва, М. П. Погодина; но уже в самом свойстве их сообщений заключалась известная слабая сторона: изустные рассказы не могли не быть отрывочными и не представляли той определённости и полноты, какой можно ожидать от воспоминаний, изложенных на письме, более тщательно обдуманных и нередко подкреплённых справками в современных документах. По-видимому, впрочем, не все друзья Пушкина, даже опытные в литературных делах, чувствовали себя в силах последовательно высказать все те впечатления, какие сохранили они от близких сношений с великим человеком. Так, П. А. Плетнёв, напечатавший о Пушкине небольшую статью в 1838 году [800] и призывавший других к сообщению сведений о нём, сам не решался впоследствии взяться за перо, чтоб изложить свои собственные воспоминания, как можно было бы ожидать от его дружбы [801] . А между тем рассказы о Пушкине были одною из любимых тем в его беседах, и кто имел случай слышать их, согласится с нами, что чувство, которое питал Плетнёв к дорогому покойнику, нельзя назвать иначе, как обожанием. Казалось, всё одинаково нравилось Плетнёву в личности Пушкина» [802] .

797

Рассказы о Пушкине, записанные П. И. Бартеневым / Под ред. М. А. Цявловского. М., 1925. С. 28, 79—80.

798

С. 322; подлинник записки — в Пушкинском Доме, архив Анненкова, № 5752**.

** ИРЛИ, ф. 244, оп. 17, ед. хр. 46.

799

См. например, с. 216 и др. Помимо указанных материалов, Анненков изучал также и дела Опеки над детьми и имуществом Пушкина (см.: Модзалевский Б. Л. Архив опеки над детьми и имуществом Пушкина в Музее А. А. Бахрушина // Пушкин и его современники. СПб., 1910. Вып. 13. С. 91; примеч. 1).

800

* Плетнёв П. А. Александр Сергеевич Пушкин // Современник. 1838. Т. 10. С. 23—49.

801

Также не решался сделать это и С. А. Соболевский, о чём прямо заявлял Лонгинову в 1855 г. (Пушкин и его современники. Л., 1927. Вып. 31—32. С. 38.

802

Майков Л. Н. Пушкин. С. 321.

Несомненно, однако, что не всё, что слышал, узнавал и знал Анненков, он смог и пожелал огласить: это видно, между прочим, и из приводимых ниже кратких записей Анненкова, который иные из отмеченных им фактов не ввёл в свои «Материалы» и вовсе не использовал. Как бы то ни было, с конца 1851 г. Анненков погрузился в работы по Пушкину, — и дело у него пошло быстро и успешно, хотя робость и неуверенность в своих силах не покидали его. Когда, в октябре 1851 г., Анненков, поправившись от болезни, приехал из Москвы в Петербург с братом Фёдором Васильевичем [803] , слух о его предприятии получил уже широкую огласку [804] . 17 декабря 1851 г. Погодин из Москвы писал Плетнёву о работе Анненкова и о желательности содействия ему в этой работе [805] ; в то же время (15 января 1852 г.) и Соболевский писал Погодину, обещая свою помощь в работах П. И. Бартеневу: «Анненкова я тоже знаю, но с сим последним мне следует быть осторожнее и скромнее, ибо ведаю, коль неприятно было бы Пушкину, если бы кто сообщил современникам [?] то, что писалось для немногих или что говорилось или не обдумавшись, или для острого словца, или в минуту негодования в кругу хороших приятелей» [806] .

803

Былое. 1922. № 18. С. 17.

804

К этому времени, по-видимому, следует отнести рассказ А. Я. Головачевой-Панаевой, которая к Анненкову относится весьма неблагосклонно и старается всё дело его издания свести к желанию Анненкова нажить на нём деньги (см.: Панаева А. Я. Воспоминания / Под ред. К. И. Чуковского. Л., 1927. С. 295—301). К рассказу её следует отнестись с полным недоверием.

805

Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетнёвым. Т. 3. С. 757.

806

Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. T. 11. С. 315.

Под 25 февраля 1852 г. читаем в дневнике А. В. Никитенки: «Встретился в зале Дворянского собрания с Анненковым, издателем сочинений Пушкина. Государь позволил печатать их без всякой перемены, кроме новых, какие найдутся в бумагах поэта: последние должны подвергнуться цензуре на общих основаниях. Новых, говорит Анненков, очень много. Разумеется, их трудно будет поместить в предстоящем издании. Анненков за всё заплатил вдове Пушкина пять тысяч рублей серебром [807] , с правом напечатать пять тысяч экземпляров. Выгодно!» [808]

807

Ср. в заметке А. А. Пушкина «По поводу статьи <П. Н. Полевого> „Как были проданы сочинения Пушкина Исакову“» (Исторический вестник. 1887. №4. С. 240).

808

Никитенко А. В. Записки и дневник. СПб., 1905. T. 1. С. 405. В «Русской старине» (1890. № 3. С. 643), и в изд. Лемке Анненков, названный Никитенкой без инициалов имени и отечества, раскрыт как Павел Васильевич, между тем как Никитенко имеет в виду (по всей вероятности) Ивана Васильевича.

В августе 1852 г. П. В. Анненков, проработав несколько месяцев над бумагами Пушкина, хранившимися у его вдовы и ею переданными в распоряжение редактора [809] , уехал, для большей продуктивности работы и чтобы иметь возможность сосредоточиться на ней одной, в свою деревню — село Чирьково, Симбирской губернии [810] .

Некоторые сведения о ходе его работ, о различных частных вопросах, с нею связанных, о сомнениях, колебаниях и затруднениях, встречавшихся ему на пути, мы находим в отчасти ещё не изданной переписке Анненкова с Тургеневым, хранящейся, в подлинниках и копиях, в Пушкинском Доме. Приводим из этой переписки несколько извлечений, которые покажут, между прочим, какое значение придавал Тургенев — как известно, горячий почитатель Пушкина — труду Анненкова [811] .

809

Анненков, вероятно, тогда же изучал и бумаги Опеки над детьми и имуществом Пушкина (см.: Модзалевский Б. Л. Архив опеки над детьми и имуществом Пушкина в Музее А. А. Бахрушина. С. 91; примеч. 1).

810

См. ниже, письмо И. В. Анненкова к Павлу Васильевичу в Чирьково от 26 августа 1852 г.

811

Издание это, по первоначальным предположениям, было задумано в двух сериях, с рисунками П. П. Соколова (см.: Соколов П. П. Воспоминания // Исторический вестник. 1910. № 10. С. 57).

12 октября 1852 г. Анненков писал Тургеневу из своего Чирькова в Спасское-Лутовиново: «Третий месяц живу один-одинёшенек в деревне и засел на 1832 годе биографии Пушкина. Решительно недоумеваю, что делать! Он в столице, он женат, он уважаем — и потому вдруг он убит. Сказать нечего, а сказать следовало бы, да ничего в голову не лезет. И так, и сяк обходишь, а всё в результате выходит одно: издавал Современник и участвовал в Библиотеке. Из чего было хлопотать и трубы трубить? Совестно делается. Бессилие своё и недостаток лучшего писательского качества — изложения твёрдого и скромного вместе, чтобы всем легко было читать, — видишь как 5 пальцев. Надаёшь себе нравственных плюх и сядешь опять за ткацкий станок. Какая же это биография? Это уже не писанье, а просто влаченье по гололедице груза на клячонке, вчера не кормленной. Только и поддержки ей, что убеждение (хорош корм!), что по стечению обстоятельств никто так не поставлен к близким сведениям о человеке, как она. Не будь этой ответственности, не из чего было бы и отравлять себя. И так в ноябре доберусь питоябельным образом до конца [812] в гадчайших лохмотьях. Нечего больно зариться на биографию. Есть кое-какие факты, но плавают они в пошлости. Только и ожидаю одной награды от порядочных людей, что заметят, что не убоялся последней. Вот вам исповедь моя — и верьте — бесхитростная…» [813]

812

Об этом сообщал Тургенев Некрасову в письме своём от 28 октября 1852 г. (Русская мысль. 1902. Кн. 1. С. 117).

813

Неизданное письмо в Рукописном отделе Пушкинского Дома*.

* Далее в целях экономии места при цитировании писем Анненкова к Тургеневу и Тургенева к Анненкову аналогичные отсылки сняты; письма Анненкова за 1854—1855 гг. ныне хранятся: ИРЛИ, ф. 7, ед. хр. 7 (фрагментарные публикации учтены в кн.: Летопись жизни и творчества И. С. Тургенева (1818—1858) / Сост. H. С. Никитина. СПб., 1995); письма Тургенева опубликованы в его Полном собрании сочинений и писем. В настоящее время готовится к изданию том «Литературного наследства», целиком посвящённый переписке Тургенева с Анненковым.

«Я понимаю, как Вам должно быть тяжело так дописывать биографию Пушкина — но что же делать, — отвечает Тургенев из деревни 28 октября 1852 г., — истинная биография исторического человека у нас ещё не скоро возможна, не говоря уже с точки зрения ценсуры, но даже с точки зрения так называемых приличий. Я бы на вашем месте кончил её ex abrupto [814] — поместил бы пожалуй рассказ Жуковского о смерти Пушкина — и только. Лучше отбить статуе ноги, — чем сделать крошечные, не по росту. А сколько я мог судить, торс у вас выйдет отличный. Желал бы я, говорю это откровенно, так же счастливо переменить свою манеру, как вы свою в этой биографии. Вероятно, под влиянием великого, истиннодревнего по своей строгой и юной красоте Пушкинского духа, вы написали славную, умную, тёплую и простую вещь. Мне очень хочется дослушать её до конца. Ещё причиной больше вам сюда приехать» [815] .

814

без предварительной подготовки (лат.).

815

Наша старина. 1914. № 8. С. 755.

«Кончил биографию, — читаем в следующем письме Анненкова к Тургеневу, от 4 ноября, на Чирькова, — то есть, собственно, никогда и не начиналась она, — ну да там мало ли чего захочется человеку, откормленному разными затеями чужой кухни. Ченстон продолжает составлять мучение моей жизни. У меня есть просьба к вам. Напишите мне: 1) К какому изданию приложен список предшественников Шекспира и сколько их числом (о современниках его я знаю), 2) между Шекспиром и классическим направлением Английской литературы были ли трагики его школы и сколько их. Вы понимаете, что сказав это в биографии, моё полное убеждение, почерпнутое из соображений Пушкинских рукописей, что Ченстон выдумка — будет иметь вид посерьёзнее, и аккуратным исполнением моей просьбы избавите вы меня от докучных справок в Москве. Сделайте это.