Пусть поднимется ветер

– Это ты - тот, кто думал, что мы должны слушать ветер, - говорит ему Астон.
– Если тебе не нравится их план, обсуди его с ними.

Вейн снова проверяет песни порывов, и я делаю то же самое. Они все еще сосредоточены на самуме, и добавляют еще слова о надежде на неизвестность.

– Хорошо тогда, - говорит Вейн.
– У кого-нибудь есть представления о плане относительно борьбы с Живыми Штормами? В прошлый раз это пошло не очень потрясающее.

Он потирает травмированный локоть, и я пытаюсь не вспоминать, сколько Бурь умерло в том сражении... или то, что мы столкнулись только с двадцатью девятью Штормами.

– У меня есть несколько идей, - бормочет Астон.
– Но большинство из них требует ветра, таким образом, мы должны будем надеяться, что самум сотрет то, что делают Буреносцы, чтобы сохранять небо пустым. А другие включают в себя поломку остальных порывов в том шипе ветра. Или сломай те, которые я могу сломать.

– Почему это важно?
– спрашивает Вейн.

– Простая математика, - говорит ему Астон.
– Если разрушение одного проекта повышает силу шипа, ломка других должна утроить эффект.

Вейн не в восторге от его рассуждений.

Но он кивает.

– Попытайся сосредоточиться на Силах Бури, которых ты надеешься спасти... не на спасении себя, - советует Солана, прежде чем Астон дает команду.
– Продолжай проговаривать это много раз в голове и заставь себя поверить в это. Потом произнеси любые слова, которые даст тебе сила.

Астон вздыхает:

– Ты действительно убиваешь все веселье.

– Это не должно быть весело, - рявкаю я.
– Те ветры приносят себя в жертву, чтобы спасти нас... по крайней мере, дают им немного выбора.

Астон снова вздыхает, но закрывает глаза и позволяет нескольким секундам пройти, прежде чем он шипит ряд команд.

Шип ветра потрескивает и меняет оттенок на желтый, настолько яркий, что он практически обжигает.

Я чувствую силу, исходящую от него, больную и колючую, но такую сильную, что это дает мне надежду. Когда Вейн пытается скомандовать шипу «прийти», шип отказывается отвечать.

– Возможно, ему нужно, чтобы вы приказали ему на силе боли?
– предлагает Вейн.

Астон и Солана, оба попытаются и напрасно.

– По крайней мере, его тяжелее украсть, - заявляет Астон, размахивая пару раз.

– Это также означает, что у тебя, вероятно, только один выстрел, - напоминает ему Вейн.

– Тогда я заставлю его учитываться, - говорит Астон, несколько раз взмахивая шипом.
– И надеюсь сделать больше, когда у меня будет доступ к ветру.

Вейн поворачивается к полю битвы, вероятно считая количество Буреносцев.

– Я не уверен, что хочу знать на это ответ, - говорит он тихо, - но... мы знаем, кто эти Буреносцы... или кем были... или как там правильно строиться фраза?

– Могу поспорить, что это Буреносцы, которые не захватили нас на горе, - говорит ему Астон.
– И те, кто позволил вам сбежать из Брезенгарда. Райден не позволит такой неудаче остаться безнаказанной.

Я знаю, что не должна испытывать сочувствие к Буреносцу, который порвал мое платье и попытался напасть на меня. Или Налани, которая была рада позволить Гасу умереть в той клетке.

Но все это такой невероятный мусор.

Столько жизней сломано.

Столько боли и разрушений.

И все ради чего?

Все из-за жажды одной сильфиды к абсолютной власти... сильфиды, которая не могла даже потрудиться выйти, чтобы вести свой собственный бой.

«Пожалуйста, - я прошу ветра, - Дайте нам силу, чтобы закончить это».

– Оз получил предупреждение, - объявляет моя мать, поглаживая недавно вернувшегося ворона.
– И другие птицы заканчивают свои полеты.

– Думаю, это означает, что пора сделать это, верно?
– спрашивает Вейн, сжимая мою руку.
– Ты уверена, что справишься?

– Я должна. Нам нужен Восточный.

Он наклоняется ближе, шепча только мне.

– Но ты нужна мне больше. Мы могли бы использовать твою мать...

Я трясу головой:

– Я ей не доверяю. Кроме того, я остаюсь с тобой.

– Вы двое, пожалуйста, вспомните, что здесь люди, которым приходится наблюдать за вашими сюси-пуси, а?
– перебивает Астон.

Вейн бросает на Астона яростный взгляд... но Астон прав.

Однако, я чувствую, что сильнее переплетаю свои пальцы с пальцами Вейна.

– Хорошо, мы дадим команду на счет три. А затем... в зависимости от того, что произойдет... мы ворвемся сражение. Готовы?

Я жду кивка от каждого из них.

Вейн соглашается первым.

Потом Солана.

– О, почему нет?
– говорит мне Астон.

– Раз, - считаю я.
– Два.

Я делаю дополнительный вздох, прежде чем кричу:

– Три!

Единым порывом мы кричим:

– Жги!
– на наших родных языках.

Ветры удваиваются, вырываясь от нас четырех. Мы скользим по земле, когда ветры циркулируют настолько быстро, что отрывают куски камней и распыляют их.

Сражение успокаивается, когда Буреносцы останавливаются, чтобы посмотреть.

– Это так работает?
– спрашивает Вейн, когда труба простирается выше и выше.
– Я думал, ну, ты знаешь, будет больше движения.

– Он нагревается, - говорит Астон.
– Ты когда-нибудь тер палку между ладонями и наблюдал, как вспыхивает огонь?

Воздух, действительно кажется, становится горячее.

И горячее.

И горячее.

– Возможно, нам лучше отойти назад, - говорит Вейн.

Но отступать некуда. Горные склоны с одной стороны и горные пики с другой.

– ВСЕМ ПРИКРЫТЬ РТЫ!
– кричит Астон, и я прячу лицо, когда шторм взрывается водоворотом и движется подобно циклону к полю битвы.

С каждой секундой самум простирается шире, разбивает землю, будто она движется, и разносит ее по небу, пока воздух не становится настолько густым, что я едва могу видеть мои руки. Песок жжет глаза и горло, и я жалею, что мы были недостаточно умны и не оторвали полоски ткани от куртки и не сделали маски.

Кто-то хватает меня за руку, и я кричу... потом задыхаюсь от пыли.