Пусть поднимется ветер

– Я насчитываю на парковке около двенадцати автомобилей, - бормочет он.
– Поэтому я предполагаю, что это означает, что так около пятидесяти человек.

– Я думаю, ты преувеличиваешь, – говорит ему Астон. – Мне здание кажется почти пустым.

– «Почти пустое» это не то же самое, что «пустое», - напоминает Вейн.

– Так и есть, - соглашается Астон.
– Поздравляю, этот тот момент, когда тебе придется довольствоваться ответами «достаточно хорошо». Оттенки серого. Необходимое зло. То, чему мы позволяем произойти.

Он указывает на поле битвы, которое мы только что покинули, и с этой высокой точки все выглядит намного холоднее. Бури борются с Буреносцами с помощью ветрорезов, таким образом, им не приходится применять никаких ветров. И у каждого воюющего Буреносца есть по два наблюдателя, готовых броситься в бой в качестве подкрепления, если другие упадут или устанут.

– Где моя мать?
– Спрашиваю я, понимая, что не вижу ее.

– Она сказала, что найдет возвышенность и будет посылать отчеты о том, что происходит. Сомневаюсь, что от нее будет много помощи, так как ты уже сделала ее бесполезной, благодаря той драматической травме плеча.

– Возвышенность, - повторяю я, снова проверяя местность.
– Прямо сейчас мы находимся на самой высокой точке, не так ли? Кроме обрыва, где ждет Райден? И ее здесь нет, не так ли?

– О, замечательно, - ворчит Вейн.
– Как думаете, какое соглашение она заключит с Райденом, на сей раз? Передаст нас четверых... возможно, со взбитыми сливками и вишенкой на верхушке?

– Не могу поверить, что она настолько глупа, - говорит Астон.

Я закатываю глаза:

– Очевидно, ты не знаешь мою мать.

– На самом деле мы с ней гораздо ближе, чем ты думаешь. Каждый раз, когда я поглощаю ее боль, я лучше понимаю ее... но это не то, что я имел в виду, когда сказал, что она глупа. Она очень хорошо знает, что я пригрозил ей тем же, чем и Райден. Я знаю, какой порыв она защищает. И я знаю, какая команда его разрушит.

– Нет, - шепчу я, когда все во мне леденеет.

– О, думаю, ты знаешь, что я могу это сделать. Я как грозовая туча. Я могу выглядеть мягким и пушистым. Но подойди ближе, и я вырву сердце прямо из твоей груди.

– Никто не будет ни из кого вырывать сердце, - говорит ему Вейн, - за исключением сердца Райдена. Или Ареллы... если она на самом деле заключает еще одну сделку. И если ты сделаешь что-нибудь, что причинит Одри боль — или песни ее отца — то я покажу тебе, насколько жестоким может быть Западный.

– Хорошо, - заявляет Астон.
– Придержи эту тьму. Она тебе понадобится, когда мы доберемся до Райдена.

– Кстати говоря, - влезает Солана, - разве мы не должны работать над этим? Штормы приближаются к Бурям.

– Я надеялся, что твой малыш Западный может вернуться с небольшим подкреплением, прежде чем мы приступим, - говорит Астон.

Я рассчитывал на то же самое. Но неважно, как далеко я протягиваю чувства, я не могу ощутить ветры.

– Во мне пять порывов, - предлагает Солана.
– Три Южных, один Северный и один Восточный... плюс два разрушенных ветра, которые я поймала.

– И у меня в том шипе ветра четыре порыва, - добавляет Вейн.
– И у меня есть Западный щит.

– Все еще не достаточно для того, что я задумал, - говорит Астон.

– Мы просто будем импровизировать.

– Что если мы...
– Солана замолкает и закрывает глаза.
– Думаю, что знаю команду, которая скроет наши фигуры, когда мы будем двигаться... я просто должна продумать все, чтобы удостовериться в правильности.

Она берет меня за руки и смотрит в глаза.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что она проверяет свои мотивы.

Я предполагаю защищать девочку, которая украла твоего суженого, максимально бескорыстный акт.

– Хорошо, - шепчет она, ее руки начинают дрожать.
– Я не думаю, что щит растянется очень широко, таким образом, нам нужно будет встать как можно ближе друг к другу.

Она глубоко вздыхает прежде, чем прошипеть искаженные слова.

– Захватывающе, - выдыхает Астон, когда серый порыв выползает из ее кожи и формирует свободную трубу вокруг нас.
– Я никогда бы не подумал обратиться с такой просьбой.

– Что она сказала?
– Спрашиваю я.

– Лучше не объяснять тому, кто не использует силу боли, - говорит он.
– Мы же не хотим разбудить голод.

Воздух движется быстрее и быстрее, становясь размытым пятном.

– Ты в порядке?
– Спрашивает Вейн, поддерживая Солану, когда она покачивается.

– Это просто немного истощает, - говорит она.
– Как тяга в моих глазах?

Он наклоняется ближе и, кажется, задерживает дыхание:

– Ничего себе, я вижу только крошечную вспышку.

– Как и я, - соглашается Астон.
– Должен признать, я скорее разочарован. Я надеялся, что ты была не права относительно той штуки о самоотверженности, потому что это не кажется забавным. Думаю, что я - везунчик, я слишком далеко зашел, чтобы это имело значение. Готовы двигаться?

Солана кивает, когда мы все выползаем из-за валунов, стараясь изо всех сил не наступать друг другу на пятки, когда двигаемся.

– Как это скрывает нас?
– Спрашивает Вейн.

– Это похоже на то, как мы маскируем наши тела, когда летим, - говорит ему Солана.
– Я убедила порывы объединить наши следы, таким образом, сложится такое ощущение, что нас всего один человек. И этот след будет слабым и приглушенным, таким образом, Райден даже не сможет заметить его. Но если заметит, то подумает, что одинокий солдат Сил Бури. Он, определенно, не будет готов к четырем.

Мы молча двигаемся после этого, медленно взбираясь по скале.

Я протягиваю свои чувства, пытаясь сконцентрироваться на точном местоположении Райдена. Но или мы слишком далеко, или Райден слишком хорошо умеет скрываться.

– Между прочим, - шепчет Солана, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Астона.
– Не могу поверить, что кто-нибудь может быть настолько далеко.

– Даже Райден?
– Перебивает Вейн.

– Он другой, - говорит она.
– Он - тот, кто начал баловаться силой. И даже если он сможет измениться, он сделал слишком много, чтобы искупить все то, что он сделал.