Пустой мир 2. Война за престол

Тарваил оказался заперт на поверхности и в окружении, но сдаваться все равно бы не намерен, Эдвард не заслуживал того, чтобы перед ним встал на колени хотя бы один из рода Гористаров, и чтобы не допустить такого, готов был даже умереть. Последний из гвардейских отрядов, что еще следует за ним, с радостью согласился принять такую же участь, не опозорив себя пленом. Может быть, это не единственный выход из ситуации, но никакого другого пути, позволявшего сохранить честь, Тарваил не видел, и не хотел видеть, не желая возвращаться к Мысу Харкии проигравшим, а не победителем. Такой позор казался ему хуже любой из возможных смертей.

– Никогда, - прошептал Тарваил Гористар, приложившись лбом к холодному стеклу отключившегося после одного из попаданий дисплея на командирском пульте управления, - Никогда и ни за что… Лучше смерть, чем такая жизнь… - осознание того факта, что проиграл, нестерпимо душило его, не давая логично мыслить.

Все это, получается, было зря? Отчаянный воздушный бой, чувство победы, когда прорвался к поверхности и организовал высадку войск, масштабные сражения, где уверенно теснил войска защитников все дальше и дальше к крепостным стенам, выбивая их из одного укрепления за другим. Зря были все жертвы и усилия сотен тысяч солдат, пришедших с ним на эту землю, уверенно идя за своим прежде непобедимым командиром, обещавшего казармы в Тристанском замке. Все его собственные усилия и порывы, отчаянные атаки и контрнаступления тоже прошли зря, о них никто даже рассказать не сможет, поскольку тристанцы теперь вряд ли кого выпустят из закрывшейся ловушки.

– Так какие будут приказания, командир? – водитель танка с перевязанной головой обернулся к нему, ожидая дальнейших распоряжений. Даже после всего произошедшего его солдаты продолжали верить ему, и уж тем более Тарваил не мог предать память павших в этой битве, смалодушничав и сдавшись.

– Заводите мотор и держите курс на Тристанский замок, - сказал Тарваил, - Если нам предстоит умирать, то сделаем это так, чтобы нас запомнили навсегда, а эти жалкие трусы боялись бы даже произносить наши имена лишний раз, - крепко сжав зубы, Тарваил позволил себе усмехнуться. Может быть, молодой тристанский барон будет настолько глуп, что попытается справиться с ним лично? Мечтать, конечно, не вредно, но смерть Эдварда все-таки сгладит боль от поражения в битве.

Тристанские танки показались в прицеле спустя лишь несколько минут движения в сторону замка. Не меньше двенадцати вражеских машин, растянувшихся цепью по пустоши, с поддержкой пехотой и несколькими шагоходами. Защитники замка тоже обнаружили противника, и уже были готовы открыть огонь. Первое же попадание пробило истощенный силовой щит, и импульсный снаряд взорвался, столкнувшись с бронированием башни. Вторичная пушка вышла из строя, но основное орудие продолжало действовать. Тарваил лишь грустно усмехнулся, стандартная тактика обстрела, при которой, в случае столкновения с противником, имевшим мощное бронирование, в первую очередь пытаются вывести из строя его орудийные системы, лишая возможности вести огонь, а потом уж методично расстреливать до полного уничтожения.

– По головному танку! – приказал Тарвиал, - Целится под башню! Заряженный выстрел! – импульсное орудие танка могло вести огонь сразу в нескольких режимах, в зависимости от расхода энергии, выделявшейся на выстрел. «Заряженным» называли, когда накопительные катушки орудия перегружали выше максимальной мощности, отправляя снаряд с максимально возможным ускорением, повышая его разрушительную мощь в несколько раз, но из-за этого стрельба шла медленнее, а само орудие расходовало свой запас устойчивости гораздо быстрее.

– Есть «заряженный»! – ответил канонир, досылая в ствол очередную стальную болванку. Катушки загудели от напряжения, когда в них снова начала поступать энергия, а почти все датчики перешли в красное поле. Только после этого раздался голос канонира, – Выстрел!

Разогнанный мощным энергетическим импульсом снаряд устремился по

направляющему каналу в сторону противника. Система практически компенсировала качку при движении, и попадание яркой вспышкой отобразившись на дефлектерном щите противника. Тарваил был достаточно опытным солдатом, чтобы по показателям мощности энергетической вспышки, тут же отобразившейся на датчиках, сообразить, что поле противника после такого удара перегрузилось и отключилось во избежание детонации генератора, и теперь танк остается только добить. Тот сразу сдал назад, пытаясь уйти под прикрытие своих товарищей, но в него угодило еще два снаряда от сопровождающих Тарваила танков. Первый срикошетил от лобовой брони, а вот второй угодил как раз в то место, куда он сам целился. Импульсный снаряд пробил тонкий воротник брони под корпусом башни, попав точно под орудие. Скорее всего, пробил систему заряжания, поскольку в следующую секунду танк взорвался с яркой вспышкой, даже башня подскочила, отлетев на несколько метров в сторону. По радио тут же раздались радостные крики, возвещавшие о первой жертве в этой перестрелке, но тристанцы ничуть не испугались первых потерь, тут же ответив беглым огнем, повредив два и уничтожив три танка гористарцев, а от встречного огня потеряв еще один.

– Крайний правый! – скомандовал Тарваил, заметив танк, первым же попаданием уничтоживший один из его сопровождения, пробив и дефлекторный щит, и лобовое бронирование, вызвав детонацию двигателя. Слишком мощный выстрел для стандартной импульсной или плазменной пушки, - У него орудие с массускорением! Сжечь его, пока он нас всех не перещелкал! Заряженный! – последнее уже к канониру, который едва успел разогнать орудие до необходимой для выстрела мощности. Как более важный, танк с массукорительным орудием был снабжен и более мощным защитным полем, выдержавшим сразу несколько попаданий, но все же предпоследнее попадание сделало свое дело, импульсный заряд пробил силовой щит и попал в правый борт, в кормовую часть, повредив двигатель. Чтобы не вызвать его окончательного разрушения и возможной детонации, тристанцы тут же застопорили машину, переведя всю энергию на дефлекторный щит. Как минимум до того момента, пока не запустят дополнительный двигатель, орудие с массускорением выведено из строя, но за это пришлось заплатить еще одним танком, попавшим под огонь тристанцев и не успевшим отступить, пробитый сразу в нескольких местах и моментально вспыхнувший.

– Продолжать движение! Идем в лобовую атаку! – приказал Тарваил, когда подошли уже достаточно близко, чтобы к действию подключились и скорострельные пушки малого калибра, у кого они еще действовали после продолжительных боев. Конкретно у танка под командованием Тарваила их уже не осталось, почти все установки для ближнего боя уничтожены в предыдущих боях, но еще оставался курсовой пулемет и зенитный излучатель на башне, который в случае необходимости так же можно использовать как противопехотное оружие.

Пехота, сопровождавшая танки тристанцев, залегла под огнем, отрезанная длинными очередями от своих бронемашин, но все-таки сумела огрызнуться несколькими залпами противотанковых ракет. Один из гористарских танков остановился, когда в него попало сразу три таких ракеты, а через несколько секунд изо всех щелей повалило пламя с густым черным дымом. Тарваил выругался, сообразив, что тристанцы использовали ракеты с названием «игла», где главной частью боеголовки действительно является толстая титановая игла с активным элементом внутри, вызывающим возгорание воздуха. Его слишком мало, чтобы причинить ущерб на открытом пространстве, но в замкнутых салонах танков такое попадание повторяло результат объемного взрыва, уничтожая все живое, находящее в этот момент внутри. Подобное оружие было даже слишком эффективным, но при этом и слишком жестоким, а потому его применение осуждалось королевскими властями. Если тристанцы его применяли сейчас, значит, рассчитывали на то, что никто из врагов не выберется отсюда, чтобы рассказать об этом.

– Осторожнее! У пехоты реактивные установки! Отсекайте их пулеметным огнем! Близко не подпускать! – предупредил по общему каналу один из танковых офицеров, но его голос почти сразу же исчез в помехах.

– Осторожно! Он наводится на нас! – крикнул водитель, резко забирая в сторону и чуть не врезаясь в корпус подбитого тристанского танка, пытаясь уйти с линии прицела вражеского танка, но не успел всего лишь на какие-то доли секунды. Энергетический заряд, первоначально направленный в гусеничные траки, попадает в борт, в уже поврежденную бронированную плиту, теперь окончательно пробитую, а на панели состояния танка тут же вспыхивают несколько иконок с указаниями на полученное попадание и его результаты. Одна из капсул плазменного генератора получила повреждение, и теперь ее пришлось заблокировать, чтобы не произошло утечки. Мощность орудия упала почти на двадцать процентов, если только не перевести энергию с каких-либо других потребителей.

– Отключить кормовой щит! – приказал Тарваил, оценив риски, - снизить подачу энергии на гусеницы на пятнадцать процентов! Прицел под башню! Сожгите его, пока он нас не добил! – конец фразу обрывается в грохоте еще одного взрыва, результата попадания в башню. Импульсный снаряд свернул лазерный излучатель вместе со стрелком, серьезно повредив поворотный механизм и заклинив его.

Через шесть минут боя тристанских танков все же осталось больше, теперь лишь семь машин, но против пяти, и используя свое численное преимущество, защитники сосредотачивали огонь на одном танке за другим, выводя их из строя. Следующей целью, судя по всему, должен быть стать танк Тарваила.