Путь Черной молнии

Но Сашка - парень, мозговитый, смелый и разборчивый. Еще в тюрьме, встречаясь с бывалыми людьми, он слушал их наставления, и для себя определился: ни за что не будет играть роль безропотной шестерки, крепко встанет на ноги и познакомится с нормальными людьми.

И вот на тебе! Первый казус: пришлось сцепиться с "управляемой торпедой", как любил отзываться о шестерках его отец.

"Да, незадача, послал я подальше этого радетеля братской семьи. Интересно, как отреагируют на мою выходку блатные? Ладно, там видно будет",- успокаивая себя, Сашка вышел на свежий воздух. Еще издали он увидел, как со стороны деревянного барака в его сторону идет компания зэков - человек шесть. Как только группа приблизилась, Сашка увидел впереди всех того самого Чуркина и идущего рядом с ним слонообразного вида - детину. Воробьев понял, что они направляются по его душу. В области живота пробежал холодок, в голову ударила кровь, и он почувствовал себя, как когда-то перед боем на ринге или дракой. Сашка встал спиной к стене здания, ожидая приближающихся зэков.

– Вот он,- Чуркин показал пальцем на Воробья.

Здоровый парень со шрамом на лице прищурился и, сплюнув на асфальт, сделал шаг вперед. Выпятив нижнюю челюсть, он начал противно изъясняться:

– Чё земляк, порядки наши не нравятся? Если ты по жизни босяк, то обоснуй свой наезд на нашего пацана. Короче, пошли к нам в отряд, там и побазарим.

Сашка, чувствуя нутром, что это заманивание, ответил отказом:

– Нет, мужики, когда распределят по отрядам, тогда и приглашайте в гости.

– Ты чё хорек, борзый что ли? Тебе сказали по бырому (быстро) пошли в отряд,- с ядовитой ухмылкой и, шипя, произнес Чуркин.

– Рот закрой,- бросил Воробей обидчику,- ты, что себе позволяешь? Извинись за "хорька", или эти слова я тебе назад в глотку заткну.

– Я, извиняться! Да кто ты такой?
– Чуркин было кинулся с кулаками на Сашку, но перед его глазами, словно смерч, пронесся кулак Воробья. Чуркин отступил, и его место тут же занял здоровяк

– Слышь ты, земляк, не буди во мне зверя, тебя братва просит. Не хочешь по-хорошему?

– А что, еще и по-плохому бывает, может, покажешь как?- иронизировал Сашка, но ждать повторного приглашения не стал,- ладно, пошли.

Миновали одноэтажную столовую и спустившись вниз по плацу, оказались около деревянного барака, в котором размещались осужденные шестнадцатого отряда. Всей толпой завалились в так называемую - Ленинскую комнату, где по понедельникам начальник отряда собирает осужденных на политзанятия. Воробей увидел, как десять человек окружили его полукольцом. Посредине комнаты, положив ногу на ногу, на стуле сидел парень, лет двадцати пяти: лицо симпатичное, взгляд наглый. Видимо он и был главным среди этой толпы. Зэк прищурился и с издевкой бросил Сашке:

– Ты, чьих будешь? Холоп!

– Давай без оскорблений,- как можно спокойнее, ответил Сашка.

– Слышь ты! Ты чё не догоняешь, куда попал? Я щас только "фас" скажу, и тебя здесь разорвут, как собака рукавичку,- опять с оскорблениями набросился на Воробья, сидевший на стуле наглец.

– За что же мне такие милости, ведь я еще и суток не нахожусь в зоне, - усмехаясь, ответил Сашка. По лагерной неопытности, и по незнанию о происходящих здесь вещах, он не думал, что его кто-то тронет.

– "Горелый", всеки ему,- произнес вышедший из себя главарь.

– Щас Жека, отреставрируем.

Из ряда вышел, как видимо тот самый Горелый со шрамом от ожога на лице.

– Стой, где стоишь,- предупредил его Сашка и принял боксерскую стойку. Здоровяк не реагировал и продолжал приближаться.

Вокруг все заулюлюкали, загалдели, засмеялись. Горелый не успел подойти вплотную к Сашке, как последний, сделав резкий выпад влево, со всей силы врезал кулаком ему в солнечное сплетение. Следующий удар пришелся в челюсть рядом стоящему зэку. Разворот на сто восемьдесят градусов, и Сашка успел ударом ноги угодить еще одному в пах.

Жуткие матерки полетели со всех сторон, и все зэки скопом кинулись на Воробья. В толчее и суматохе: кто кого бил, не понятно, все старались угодить в лицо Сашке, но иногда удар доставался своему. Когда рассыпались в разные стороны, Воробей стоял на одном колене и по инерции размахивал кулаками. Лицо его было в кровоподтеках, рассечена нижняя губа и бровь. На голове проступало бурое пятно крови. Сашка находился во власти драки и, не вполне соображая, что ему грозит смертельная опасность, быть затоптанным ногами, он с резким криком бросился на Жеку. Удар бычком (удар лбом), направленный в нос противника, опрокинул того на пол. Но в следующий момент, нога какого-то зэка врезалась в область печенки Воробья, заставив его припасть на колено. От нестерпимой боли в боку лица и стены поплыли перед глазами, и теряя сознание, он услышал, как кто-то крикнул:

– Шухер! Менты!

Первым в помещение отряда вбежал работник режимной части - лейтенант Брагин, за ним два прапорщика - контролеры надзорной службы и помогавшие им активисты из числа заключенных. Несколько минут назад кто-то позвонил на вахту по внутреннему телефону и сообщил, что в шестнадцатом отряде в комнате отдыха убивают заключенного. Но в комнате, на полу сидел только один человек и отплевывался кровью, и по всей вероятности, те, кто его избил, скрылись в спальных секциях. Зрелище было ужасным: стены и пол, были забрызганы кровью, кругом разбросаны поломанные стулья, чей-то сапог валялся посреди комнаты, окно разбито. Такого погрома лейтенант Брагин в зоне никогда не видел.

– Кто тебя?- спросил он Воробьева.

– Вопрос, конечно очень интересный! Я бы тоже хотел это знать,- ответил Сашка, пытаясь улыбнуться. Почему-то ему вспомнилось окровавленное лицо Жеки, потерявшего на время дар речи, видимо он опешил, оказавшись в роли побитого. Сашка еще раз представил его изумленную физиономию и усмехнулся, но боль исказила улыбку, кровь из разбитой губы все еще стекала на подбородок.

– Ты с какого отряда?- спросил Брагин, протягивая ему носовой платок.

Сашка поблагодарил лейтенанта и ответил:

– Я с этапа, меня еще не распределили в отряд.

– А как ты попал сюда? Тебя разве не предупреждали, что хождение по чужим отрядам - это нарушение внутреннего распорядка?

– А меня сюда в гости пригласили.

– Ну и шутник же ты парень,- произнес один из прапорщиков,- пошли, тебе в санчасть нужно. Идти сам сможешь?

Сашка отказался от посторонней помощи, и в сопровождении надзирателей побрел в зоновский лазарет.

Никого из нападавших на него зэков при выходе из барака Воробьев не увидел. Но зато после, (Сашке рассказывали об этом заключенные) при построении отряда, дежуривший ДПНК и лейтенант Брагин вывели из строя всех, у кого были разбиты физиономии. Одному осужденному пришлось наложить скобы на лопнувшую верхнюю губу, Пархатому - Жеке вправили сломанный нос, третьему достался "смачный" синяк под глаз. Такая же участь ожидала и Воробьева: ему наложили швы на кожу головы, скобками стянули разбитую губу. Начальница санчасти - Инесса Петровна положила его в палату, так как у Сашки от удара ногой, увеличилась печень. Сначала его хотели отправить в больничную зону, думая, что у него лопнула печень, но после рентгена, опасение исчезло и Воробьев некоторое время пребывал с палате с другим заключенным.

Сашка быстро познакомился с "Поломохой", так звали соседа по палате, он лежал с перебинтованной ногой.

– Кто тебя так?
– спросил он Сашку.

– С лестницы упал.

– Ништяк ты падаешь, три раза головой треснулся ,- усмехнулся Поломоха. Когда Сашка рассказал ему, что пришел этапом в зону, сосед сразу догадался: в чем дело.

– В какой отряд водили?

– В шестнадцатый.

– Все понятно, иначе не могло быть.

– Поломоха, ты знаешь Пархатого и Горелого? Что они представляют собой?