Путь к Синим горам
Шрифт:
– Посмей только хихикнуть, – произнес он далеким, каким-то чужим голосом. –Девчонка…
Снаружи бушевала стихия, но он все же вышел, стараясь прикрыть голову от падающих потоков воды. Холодные струи полились за шиворот, рубашка сразу намокла, как и штаны. Он был рад раскатам грома, потому что за ними не было слышно его всхлипов.
Утро встретило их ливнем, который, по счастью, не попадал в пещеру благодаря естественному приподнятому козырьку над входом. Костер почти погас и проснувшаяся пораньше Фанд принялась раздувать пламя, подкармливая его кусочками ткани и травинками, прилипшими к собранному перекати-полю. Торин спал, прижавшись к боку Быстронога. Но вот, словно ощутив на себе её взгляд, юноша пошевелился и открыл глаза, улыбаясь, видимо, ещё во власти сновиденья. И неожиданно для самой себя Фанд поняла, что ей больно видеть, как угасает
– Торин…
Он тряхнул головой, словно избавляясь от назойливой мухи. Но сильные маленькие руки развернули его навстречу виноватому взгляду, из которого ушли пламя и злость. Теперь это был всего лишь взгляд девушки. Торин сжал зубы.
– Слушаю вас, ваше высочество!
Она отшатнулась, словно от удара, он увидел, как в плотную ниточку сжались пухлые губы.
Она вернулась к костру и села, сажая котелок с водой на вкопанную в песок рогульку.
В молчании они позавтракали сушеным мясом и земляными хлебцами, поделив поровну запас. Надеяться на охоту не приходилось. Быстроногу досталась торба с овсом, коим он мирно похрустывал, уткнувшись в неё мордочкой. Убрав остатки пиршества, принц снова поднялся к выходу лишь затем, чтобы убедиться, что тише не стало. Однако, к грохоту грома прибавились и иные звуки, Торин не сразу понял, что они исходят из самой пещеры. Обернувшись, он увидел сидящую у костра принцессу, в руках которой поблескивала маленькая золотая арфа. Тонкие пальчики перебирали струны, создавая изумительной красоты музыку. Голос Фанд лился звоном ручья и шелестом листвы в саду, пением птицы и лунной монетой в темном небе. Он сочился, проникая в душу, как и дивная музыка арфы. Торин не слышал слов, музыка владела им. Весь во власти дивной мелодии, он приблизился к костру и опустился на песок. Потрескивал огонь и громыхал гром, сливаясь в тревожную и невыразимо прекрасную песнь. Торин потянулся, касаясь арфы, словно живого существа, дарящего неземное наслаждение.
Она протянула ему арфу и Торин взял инструмент так благоговейно, словно то был топор самого владыки Махала.
Арфа издала нежный звук. Торин старался повторять все движения Фанд, и это было такое странное, чудесное ощущение от причастности к магии музыки. Он трогал струны арфы, лаская их как… как… он не находил сравнения. Голова кружилась от ощущения светлой нежности, арфа пела в его руках. Пела в ЕГО руках, для НЕГО! Это наполняло его таким блаженством, какое доселе он испытал лишь раз в жизни, ребенком услышав, как поет его мать.
– Торин… ты прекрасный ученик, – нежная ладошка накрыла его руку, обнимавшую основу арфы. –В тебе есть музыка, в твоем сердце… и она прекрасна…
Поцелуй сливался с мелодией, все ещё звучавшей в его сознании, уносившей его в далекие прекрасные земли. Торин отвечал, сам не понимая, что делает, слишком потрясенный новыми ощущениями. Губы Фанд легко касались его лица, шеи, язычок запорхал по ключицам. Торин вздрогнул, ощутив прикосновение к груди, пронизавшее острой сладостной судорогой. Девушка случайно задела сосок.
Она лизнула его, кончик язычка начал
свой путь в ложбинке у основания шеи и довершил на губах принца. И снова поцелуй, как теплый душный омут, утягивающий куда-то, откуда нет спасения. Да и не нужно оно, это спасение. Торин приоткрыл рот и их языки соприкоснулись, словно знакомясь.Треснула тонкая ткань, открывая больше, чем когда-либо видели даже его близкие. Торин подумал, что должен смутиться, но смущения не было, лишь странное чувство полной свободы и что-то ещё, безумное и яркое, как танцующие языки пламени, как волосы Фанд.
Фанд поднялась, в плену своих роскошных волос, расстегнула и стащила штаны, переступив через них. Торин едва не задохнулся, зажмурившись и чувствуя, как обдало раскаленным.
– Посмотри на меня!
Он покачал головой. И уже ласковее и мягче прозвучал женский голос:
– Посмотри на меня, Торин!
Он открыл глаза, судорожно сглотнув, стараясь смотреть в её лицо, а не на… О небо! Снова зажмурился. Маленькие пальчики рванули застежку на его штанах, и Торин охнул, ощутив нежное прикосновение. Он не сразу понял, что это и лишь открыв глаза, увидел, что Фанд, склонившись, ласкает его тайный корень своими прекрасными волосами. С губ принца сорвался протяжный вздох. А девушка медленно поднялась, стоя на коленях над ним, а потом нежные пальчики обхватили его корень, направляя. Торин застонал, словно потерянная душа у закрытых врат в Чертог Намо. В голове словно били громадные молоты. Он протянул руки, не в силах противиться желанию, и положил их на пышные груди Фанд. Она выдохнула, улыбнувшись, а потом медленно поднялась, втягивая живот и выгибаясь. Торин прикусил губу. Как раньше он не мог заставить себя смотреть на обнаженную деву, так теперь не мог оторвать взор от её прекрасного лица и тела. Она поднималась и опускалась, творя магию, от которой все его тело словно превратилось в подобие арфы и пело, стонало, кричало, отвечая на её движения. Её бедра метались в извечном танце, а молодой принц вновь чувствовал то самое, ослепляюще яркое, подкатывающее громадной волной. Он застонал и теперь в этом стоне было ликование. Фанд выгнулась, вскрикивая, трепеща и та же волна, что увлекала её, захватила и Торина.
Буря все ещё бесновалась снаружи, а в пещере двое любовников лежали, не в силах разлучиться, обнявшись и прильнув друг к другу.
====== 4. Домик в лесу. ======
Рассвет встретил их ликующей птичьей трелью в вышине и лучами яркого солнца, прозрачным пьянящим воздухом и радостным ржанием Быстронога, которого, наконец, вывели из тесной пещеры. Торин усадил на него Фанд и взял поводья.
– Мы могли бы ехать вдвоем, – улыбнулась девушка. Принц слабо улыбнулся и покачал головой.
– Быстроног – единственный наш оставшийся пони, придется его беречь. Поедешь ты, мне не привыкать покрывать большие расстояния пешком.
– Пару раз, – Торин улыбнулся воспоминаниям, – по поручению деда.
Они двигались довольно быстро и к полудню третьего дня добрались до опушки леса. Солнце ещё не скрылось и лес, просвеченный кровавыми закатными лучами, не казался таким уж жутким. Скоро они отыскали едва заметную, но все же тропинку и пошли по ней. Фанд, которой до смерти надоело сидеть, шла бок о бок с Торином, расспрашивая его о доме, о друзьях и пристрастиях. Торин отвечал довольно охотно, пока девушка не коснулась событий прошедшей ночи.
– Разумеется, как только мы прибудем в Синегорье, я попрошу у твоего прадеда твоей руки, – сказал юноша, опустив голову так, чтобы за прядями длинных волос не было видно густого румянца, залившего его щеки. Он не заметил, как напряглись плечи девушки и как сжались губы.
– Торин… ты уверен, что действительно желаешь этого?
Принц поднял голову, заставив себя смотреть в глаза Фанд.