Путь к тишине. Часть 2

— Я знаю, куда они так могут попасть. Мы немного сократим путь, если проедем через тот лес!

— Отлично, — сказала Ксантия, в последний раз оглянувшись на потрепанный караван, который удачно спасло их появление, и решительно осадила затанцевавшую было лошадь. — Показывай дорогу!

— Но, госпожа! Ты хочешь отправиться сама?

— Почему нет? Их всего четверо, преимущество — пять к одному. Двадцать опытных воинов защитят меня от четверых разбойников?

— Стоит ли рисковать? Случайная стрела или дротик…

— Хорошо, я подожду вас на безопасном расстоянии. Но не здесь! Вперед, мы теряем время!

Ей пришлось поступить именно так — следить за стычкой с расстояния, на котором не могли достать стрелы. Рука сама тянулась к мечу, а горячая молодая кобыла, приученная повиноваться малейшему движению ног всадницы, так и рвалась вперед. Но это был ненужный риск.

Ах, какая замечательная возможность!

Ксантия много слышала о Четырех и подозревала, что они не простые смертные. Значит, чтобы остановить их, нужно больше, чем выстрел из лука. И вот теперь, если удача на ее стороне, они окажутся у нее в руках! А уж она будет точно знать, что они такое, и разберется, как с ними поступить. Легенды легендами, а неуловимая эта четверка доставляла много хлопот.

Все прошло не так успешно, как ей хотелось.

Схватить всех четверых ее воинам не удалось. Они приволокли с собой только одного. Их пленник был Бессмертным.

Замечательно!

— Только один? — спросила она, рассматривая пойманного разбойника.

— Да, госпожа, — отозвался командир отряда. — Удивительно, но они сумели уйти. Нам повезло, а то бы и этого упустили.

Она кивнула:

— Я верю, что вы сделали все возможное. Недаром до них никто не может добраться. Посмотрим, кто попал нам в руки!

Она спрыгнула с коня и подошла ближе. Видно было, что четверо сильных мужчин удерживают пленника с трудом — если бы не меч, приставленный к его горлу, он бы вырвался. Ребекка окинула взглядом его фигуру, пригляделась к лицу.

— Он не из греков, это точно… Я хочу с ним поговорить. Наедине.

— Но, госпожа, это опасно. Что, если у него припрятано оружие?.. И потом, ты же слышала, что о них рассказывают. Кто знает, на что они еще способны?

— Ну так обыщите его и разденьте, чтобы негде было прятать оружие. А колдовства я не боюсь.

По тому, как гневно сжались кулаки пленника, стало ясно, что греческую речь он понимает.

Чтобы выполнить приказ, его пришлось оглушить. Ксантия спокойно наблюдала, как с него стаскивают оружие, доспехи, потом одежду. Когда на нем осталась только куцая набедренная повязка, Ксантия махнула рукой:

— Привяжите его к тому дереву и приведите в чувство.

Выполнили незамедлительно. Пришел в себя пленник не сразу, даже после того, как его окатили холодной водой из ближнего ручья.

Ксантия отослала свиту, повторив, что желает поговорить с ним наедине. Когда воины удалились на расстояние голоса, она достала из сумки кусок чистой ткани, присела рядом с еще бесчувственным пленником, запрокинула ему голову и начала осторожно вытирать лицо. Мокрые черные волосы его уже не торчали дикими прядями, синяя краска, которой было раскрашено лицо, мало-помалу исчезала, оставаясь на ткани. Наконец Ксантия отодвинулась и удовлетворенно кивнула сама себе. Потом внимательнее всмотрелась в тонкие, аристократические черты.

Как этот человек мог оказаться среди разбойников? По своей воле или по принуждению? Он Бессмертный. Какой силой можно принудить его к чему бы то ни было?

Она отодвинулась еще на шаг. Он был красив, как ожившая статуя. Сколько известных ей художников возносили бы благодарности всем богам, доведись им заполучить такую модель! Может ли столь совершенная форма быть пустой или наполненной только злобой и ненавистью?

Он пошевелился, вздохнул и открыл глаза. Дернулся, оглянулся, пытаясь оценить свое положение. Потом уставился на Ксантию. Она была уверена — он не знает, как себя вести.

Больше того, он боится!

Боится ошибиться. И отчаянно соображает, что лучше сказать и сделать.

Она встала и откровенно прошлась взглядом по почти обнаженному телу, намеренно сверху вниз. Его связали так, что он не мог ни отодвинуться, ни отвернуться. Румянец проступил на его бледном лице.

— Ну, что смотришь? — зло бросил он по-гречески. — Думаешь, не успеешь наглядеться? Успеешь… Знаешь, что с тобой сделают мои братья, когда придут за мной?

Ксантия улыбнулась. Первая попытка. Она приблизилась и стремительным движением извлекла из-за спины меч.

— Я знаю, что они сделают с тобой, — сказала она, приставляя меч к его шее. — Похоронят. Возможно, с почестями. Если ты не вспомнишь, где находишься.

Он проводил взглядом движение клинка, потом сказал без малейшей агрессии:

— Извини. Это было глупо.

— Так-то лучше.

Первая попытка оказалась неудачной, что он попробует теперь?

Ксантия присела на одно колено, опершись на меч:

— Кто ты?

— Зачем тебе знать?

— Мне интересно. Ты Бессмертный.

— Мы все Бессмертные.

— Но почему ты?

— Не задавай глупых вопросов, — зло усмехнулся он. — Ты думаешь, меня кто-то заставил? Хочешь спасти несчастного? Не выйдет.

— Не хочу я тебя спасать. И о ваших «подвигах» я наслышана. Просто я не верю, что ты…

— Ну так посмотри на меня получше!

— Нет, — возразила она, встала, ушла к своей лошади и достала из сумки небольшое зеркало. Вернулась. — Ты сам посмотри на себя.

Он глянул в зеркало и нахмурился. Ему неприятен вид собственного лица? Или все дело в том, что исчез дикарский раскрас?

— Что тебе от меня нужно?

— Ничего.

— И ты не хочешь узнать, где мои братья?

— На что мне твои братья? Если они окажутся настолько глупы, что объявятся, мы переловим их так же, как схватили тебя. Я не буду пачкаться. Прикажу своим воинам убить их. А что делать сейчас с тобой, я еще не решила. Это зависит от тебя.

Он долго молчал, потом спросил уже без тени злобы, устало:

— Что ты хочешь получить за мою жизнь?

Она в свою очередь усмехнулась:

— Тебя.