Путь к тишине. Часть 3

Он просто задал вопрос, без намека на упрек или обвинение. Митос удивленно приподнял брови и округлил глаза:

— Я нарушил слово? И когда я успел?

МакЛауд на миг смутился — его удивление выглядело очень искренним:

— А на кладбище мне что-то привиделось?

— Ах, вот ты о чем… Если не секрет, откуда уверенность, что это была та же самая сила?

— Я… — МакЛауд споткнулся и, сообразив, невесело рассмеялся. — Да. Следовало подумать раньше… Прости. Больше ты ничего мне не расскажешь? Об этой силе, о… том, для чего делалось то, что делалось?

Митос коротко вздохнул и, отвернувшись, двинулся дальше по тропинке. МакЛауд поспешил его догнать.

— Если бы ты задал этот вопрос тогда, я бы кое-что тебе объяснил. Сейчас ответ будет «нет».

— Почему? Потому что я тебя подозревал в обмане?

— Нет. Но избыток информации вреден там, где нет понимания сути происходящего, — покачал головой Старейший. — К тому, чтобы наша дружба превратилась в черт знает что такое, мы приложили руку оба, и неизвестно, кто больше. Я не собираюсь растолковывать, в чем состояли твои и мои ошибки, но сам ты, боюсь, без подсказки не справишься. Так вот, твоя проблема в том, Дункан МакЛауд, что тебе всегда и во всем нужна точка отсчета.

— Точка отсчета?

— Да. Эталон, абсолют, незыблемая основа. Это дало Кассандре возможность тобой управлять. Это же мучает тебя теперь. Достаточно было просто заменить одну точку отсчета на другую, и та же логика стала приводить к совсем другим выводам!

— Так все дело в Кассандре?

— Дело в тебе. Можно даже привести пример. Позволь угадать, что говорила тебе обо мне Кассандра… Что я пользуюсь твоей наивностью, чтобы втереться к тебе в доверие. Что я нуждаюсь в обществе молодых и полных жизни Бессмертных, чтобы поддерживать свою гаснущую волю к жизни. Что высасываю их силы, как вампир, а потом бросаю, и с ними происходит примерно то же, что с Байроном… Так?

— Ну, — МакЛауд почувствовал, что краснеет. — Почти что так.

— Вот видишь… В каком-то смысле это так и есть. Да, мне в самом деле идет на пользу общение с такими, как ты. С такими, каким ты был, если точнее. С молодыми, полными сил, не растерявшими вкуса к жизни… В моем возрасте это неудивительно. Да, мне несложно произвести нужное впечатление при знакомстве, но разве ты сам этим умением не обладаешь и не пользуешься? Люди об этом целую науку придумали. Да, можно сказать, что я нуждаюсь в такой эмоциональной подпитке. Но плохого в этом что? С каких пор делиться своей радостью и вкусом к жизни стало вредно для здоровья? И разве я даю взамен меньше, чем беру? Да, Байрон не был создан для нашей жизни, ему не стоило рождаться Бессмертным… Но причем здесь я? Я был рядом с ним, я любил его. Но разве я виноват в том, что он родился таким, каким родился?

— Она говорила и другое, — вздохнул МакЛауд. — Например, что ты всегда ведешь дела так, чтобы было, чем доказать свою преданность любой стороне конфликта.

— Ну да, — легко согласился Митос. — А как еще можно вести дела, если ты шпион или агент, работающий под прикрытием?

— И что ты заботишься и приходишь на помощь своим… мгмм… жертвам раньше, чем эта помощь будет действительно нужна, и этим лишаешь их возможности самостоятельно решать свои проблемы. Это делает их зависимыми от тебя.

— Вот как? Это что-то новенькое. И сколько раз я лишал тебя возможности самостоятельно решить свои проблемы?

— Нисколько, в том-то и дело, — тяжело вздохнул МакЛауд. — Я ведь это и пытаюсь сказать — я сам не пойму, почему все так вышло. Почему вся эта чушь стала мне казаться очевидной истиной! Я пытался опровергнуть эти идеи, а вместо этого находил новые доказательства… Не хочется валить все на Кассандру, не верю я, что все так просто.

— Разумеется, нет. Но точка отсчета… Точка отсчета, Дункан. По некой причине ты решил, что вот питаться чужими эмоциями — это очень плохо, и в дальнейшем исходил из этого утверждения. Ты решил, что вести двойную игру — это опять же плохо и нечестно, как будто сам никогда не играл в шпионские игры. Построение же логических выводов на основе неверных посылок чревато получением ложного результата.

Митос помолчал немного, но потом продолжил:

— Дункан, а тебе не приходит в голову, что все твои подозрения и опасения на мой счет могли оказаться истиной?

МакЛауд остановился, будто налетев на стену.

— Митос, что ты говоришь?

— Я говорю, что у тебя столько же оснований не доверять мне, сколько поводов доверять.

— Митос, ты меня пугаешь!

— Вот оно опять — точка отсчета, — хмыкнул тот. — Все вернулось на круги своя, я снова твой друг, значит, ничего плохого от меня исходить не может.

— Ну, не знаю. И не понимаю, к чему ты клонишь. Почему я должен ожидать беды от человека, которому обязан жизнью?

— А приходилось ли тебе прежде иметь дело с представителями старшего, так сказать, поколения Бессмертных?

— До Дария и Грэйсона — нет.

— Ну, о Дарии сейчас говорить не стоит… А Грэйсон какое на тебя произвел впечатление?

— Сложное.

— А подробнее?

МакЛауд, подумав, сказал тихо:

— Я боялся его. И не знаю, что казалось страшнее — проиграть или победить. Вообще именно так я боялся впервые в жизни… А он…

— Полагаю, чувство страха не было взаимным.

— Нет. Он говорил, что я симпатичен ему, хотя я тогда воспринимал это только как уловку. Он несколько раз смотрел на меня с улыбкой. Мне, опять же, казалось, что он насмехается. Но последний раз он улыбался, когда я выбил у него из рук меч.

— Вот видишь! Пойми, Дункан… хотя, возможно, тебе еще предстоит дорасти до понимания этих вещей… Старшие Бессмертные не всегда оказывают покровительство только тем, кого хотят видеть своими друзьями или союзниками. Мне известно не один и не два случая, когда будущих противников и врагов опекали точно так же, как друзей и учеников. Догадываешься, почему?

— Догадываюсь. Но не хочу думать, что ты видел во мне потенциального врага или противника.

— А я этого не говорил. Я вообще не собираюсь объяснять тебе мотивы своих решений. Я хочу добиться другого.

— Чего же?

— Того, чтобы ты сам смог дать оценку нашим отношениям. От начала до конца.

МакЛауд вздрогнул, и Митос усмехнулся:

— Хотя ладно, о конце пока говорить не будем. Мы оба живы и не собираемся друг друга убивать, так что будущее пока что для нас не закрыто.

— И на том спасибо, — съязвил МакЛауд. — Но пока что я мало понял в твоих рассуждениях.

— Даже о точке отсчета?

— Нет, это понять можно.

— Ну так пойми и остальное. Ты считал, что у меня нет ни чести, ни совести, но это не более чем производные от очень быстро преходящих понятий. Конечно, моя биография не безупречна… Но ведь не все обычаи и традиции времен твоей молодости сейчас считаются нужными и справедливыми. Все преходяще, Дункан, все. Мораль, религия, понятия о правильном и неправильном.